Несколько дней спустя они наконец вышли к озеру, но никому от этого легче не стало. Хотя вода была незамутненной и чистой на вид, над ее гладкой, неподвижной поверхностью стлался туман. Его седые пряди непрестанно извивались, словно щупальца призрачного осьминога. Никто не спешил начинать пить, пока Корбилиан не удостоверился, что вода не отравлена. В это мгновение на опушке мрачного леса наконец появился Игромм и подтвердил, что озеро — последний источник чистой воды по эту сторону пустыни. Люди наполнили свои фляжки водой и погрузили на спины запасных лошадей мехи с драгоценной влагой. Обогнув озеро, армия снова углубилась в лес. Дорога пошла под уклон, и вскоре жар начал накатывать волнами, точно зловонное дыхание огромного спящего зверя. Деревья поредели и вскоре вовсе сошли на нет, подлесок тоже исчез. Лишь изредка тут и там попадались чахлые, искривленные деревца да клочки иссохшей травы, наводившие на мысль о том, что недавно здесь бушевало пламя. Вскоре земля, спекшаяся, словно от чудовищного жара, начала крошиться под ногами воинов и копытами лошадей. Переход от густого леса к степи и затем к выжженной пустоши совершился слишком быстро, чтобы эта смена выглядела естественной. Пейзажи, простирающиеся, обыкновенно, на сотни миль, здесь сменяли друг друга с головокружительной поспешностью, перепутываясь между собой и буквально наступая друг другу на пятки.
Еще один день миновал, и от деревьев вокруг не осталось и воспоминания. Ссохшуюся в пыль землю покрывали булыжники, тоже потрескавшиеся от жары. Последние признаки жизни таяли на глазах. Земляные Люди давно уже покинули свои тайные ходы и шли теперь вместе со всей армией по поверхности. Игромм объяснил это тем, что внизу стало небезопасно, особенно для такого чувствительного племени, как они, ибо сама земля в этих местах была буквально пропитана страданием, точно губка водой, и малыши всерьез боялись, что зло может просочиться сквозь почву в их маленькие души.
Вольгрен с тоской вспоминал снега и вьюги родного Зундхевна (интересно, что там, еще зима?) и думал, как странно после таких холодов оказаться в самом сердце раскаленной пустыни. Солнце здесь пылало столь яростно, что даже жара середины лета на его родном берегу не шла с этим ни в какое сравнение, а когда светило достигло зенита, он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Из всей компании один Корбилиан, казалось, не замечал этого испепеляющего жара, как всегда полностью погрузившись в свои думы.
Достигнув утесов, которые отмечали верхнюю границу Молчаливых Песков, армия остановилась на отдых. У их ног зиял провал в несколько тысяч футов глубиной. Почти отвесный склон тут и там пересекали узкие выступы, заваленные галькой и щебнем. Когда-то морские волны брали штурмом эти неприступные берега, теперь же сплошной океан горячей пыли простирался на много миль вперед. Ни один камень не нарушал его мертвящего однообразия. Корбилиан созвал предводителей отрядов, и они вместе принялись изучать открывшуюся их взорам картину. Здесь не место пустыне, они хорошо это знали. Море должно заполнять эту огромную каменную чашу, острова должны возноситься из его зыбких глубин наверх, к солнцу, которое, вместо того чтобы испепелять все вокруг, должно ласково трепать зеленые макушки лесов и наполнять их разнообразной жизнью. Да, солнце стало вдруг невероятно жестоким, но все-таки основной жар исходил откуда-то снизу, из-под толщи песка, как будто в недрах земли горела неугасимая жаровня. Каждый, кто стоял на этом безжизненном берегу, понимал, сколь велико могущество силы, сумевшей обратить целое море в пустыню.
— Мы можем достичь Горы, — произнес наконец Корбилиан, — только если пересечем этот океан пыли.
Позади него на выступе утеса сидел Киррикри. Перья его потускнели, и он выглядел уже не столь впечатляюще, как раньше.
— Совы нашли место, где удобнее всего спускаться вниз. Они покажут нам путь. Внизу очень опасно. Что скрывают эти пески — выше моего разумения, но я точно знаю, что зло с востока уже запустило сюда свои щупальца. Мы не знаем, как оно повлияло на жизнь, которая еще может таиться здесь, но на всякий случай нам следует приготовиться к нападению.
— Но ведь ты сможешь нас защитить? — спросил Варгалоу.
Гигант кивнул:
— Ясно одно: на востоке нас уже ждут.
Больше обсуждать было нечего, и военачальники разошлись по своим отрядам. Корбилиан зашагал вдоль кромки обрыва. Вдруг рядом с ним возник Ратиллик.
— Думаешь, кто-нибудь из этих людей уцелеет? — тихо спросил он.
Корбилиан устремил взор на дно мертвого моря, по которому ветер гнал целые тучи пыли.
— Они пошли со мной добровольно. Мне нужна их помощь.
— Чтобы прикрыться ими, как щитом?
— Ты же знаешь, что нас ждет, Ратиллик. Мы должны попытаться уничтожить это зло. Тогда все изменится, уйдут в небытие последствия всех прошлых ошибок.
— Кровь вернется в землю, — пробормотал худощавый человек чуть слышно. — А что будет с Иерархами?
— Они спокойнее будут спать в своих могилах.
Ратиллик бросил взгляд на обтянутые черными перчатками руки и умолк.
Брэнног сидел рядом с дочерью и, как мог, старался ее ободрить, понимая, что эта неприветливая земля насылает ей тяжкие видения. К ним присоединился Гайл и тоже попытался немного развлечь Сайсифер, а заодно и ее отца.
— Не место здесь молодой девушке, — обратился он к ним. — Нам придется отослать назад многих лошадей, только самые крепкие смогут пересечь пустыню. Почему бы Сайсифер не вернуться в мой лагерь у реки Камониль вместе с караваном? Я бы с легким сердцем отправился дальше, зная, что она в безопасности.
— Спасибо, — предупредила ответ отца Сайсифер. — Но это не поможет — я уже видела себя на том краю пустыни.
— А что еще ты видела? — поинтересовался Гайл. Но девушка лишь покачала головой:
— Если я скажу, никто не захочет туда идти.
Веки ее опустились, и Брэнног снова обхватил дочь рукой. Гайл отошел в сторону. Он не видел, что Вольгрен пристально следил за ним на протяжении всего разговора. От внимательного взгляда юноши не укрылось, как этот человек, который, вероятно, скоро станет Императором, смотрит на Сайсифер, и в груди его запылал гнев. Ведь наверняка девушка предпочтет ему, сыну рыбака из глухой деревни на краю света, этого могущественного человека, если тот, конечно, переживет опасное путешествие.
Этой ночью многие плохо спали: их разбудили странные протяжные звуки, отдаленно напоминавшие погребальную песнь. Солдаты вскочили на ноги и зажгли огни, желая убедиться, что в лагерь не проникли враги. При свете чадящих факелов и бледной, увядавшей луны они увидели Земляных Людей, которые раскачивались в ритуальной пляске. Мелодия, которую они при этом выводили, несмотря на кажущуюся заунывность, должна была помочь в предстоящем походе. Но к тем, кто ее слышал, долго еще не шел сон. Первые признаки зари армия встретила вздохом облегчения, и никому не показалось, что утро наступило слишком рано.
