— Вот карты, которые ты просил, — произнес он, пристально глядя на Киррикри. — На них показан весь путь до Молчаливых Песков и через пустыню. Но за ее восточным краем бумага пуста.
Варгалоу, пораженный, подошел ближе и теперь жадно всматривался в изумительные карты через плечо Корбилиана. Посмотреть и вправду было на что: весь пергамент покрывали тончайшие линии, обозначавшие дороги, горные хребты, перевалы, реки и переправы через них до последней детали. Человек, создавший это чудо, обладал на удивление твердой рукой: перо ни разу не дрогнуло в его пальцах, ни одна клякса или пятно не омрачали сияющей ясности работы картографа.
— Я в большом долгу перед вами, — сказал Корбилиан вслух, а про себя добавил: «Неужели мне удастся собрать вас вместе и привести туда, где верная смерть ждет каждого второго? Вас, которые еще вчера ненавидели друг друга лютой ненавистью? Как можете вы все, такие разные, никогда раньше не слышавшие обо мне, доверять моим словам, когда даже старый знакомец Иерофант Ратиллик совсем недавно желал моей смерти?»
Варгалоу тихо сказал что-то своим людям, и они спешно покинули зал, торопясь исполнить его поручение.
— Предлагаю скрепить наше решение тостом, — обратился хозяин Башни к гостям. — Крепость по праву гордится винами, хранящимися в ее кладовых. Так не откажитесь отведать их в знак примирения и дружбы.
Пригубив принесенный напиток, Игромм объявил, что вино великолепно, умудрившись вложить в свою похвалу явный намек на то, что оно не отравлено. Варгалоу, забавляясь выражением лиц своих гостей, настоял, что осушит свой кубок первым.
— За нас всех, — провозгласил он. — И за успех восточного предприятия.
— За успех! — эхом откликнулись новоиспеченные союзники.
— А также, — неожиданно добавил Варгалоу, — за скорейшее падение безумного Императора Золотых Островов Кванара Римуна.
Собравшиеся застыли в оцепенении, не зная, как реагировать. Варгалоу продолжал, как ни в чем не бывало, улыбаться Руану и Гайлу. Он чувствовал, что эта партия останется за ним.
— За успех кузена Императора и его дела. Надеюсь, ты вскоре вернешь престол, принадлежащий тебе по праву, Оттемар.
Выражение лица Гайла ничуть не изменилось, но прежде, чем он успел что-либо ответить, Варгалоу заговорил с Руаном:
— Ты ловко увел его у меня из-под носа, но, заметь, тогда я еще не догадался, что за рыба попалась мне в сети. Руан вспыхнул и опустил свой бокал на стол.
— Я сразу понял, что ты ничего не знаешь, а значит, риск минимален. Жизнь наследника престола… — начал было он, но тут же осекся, пораженный торжествующим взглядом Варгалоу и выражением ужаса на лицах Гайла и Элберона.
— Придержи язык! — рявкнул военачальник с таким видом, будто он был не прочь укоротить сей предмет анатомии болтливого подчиненного собственным мечом.
Рука Гайла, лучше умевшего скрывать свои эмоции, легла на плечо Элберона в успокаивающем жесте.
— Он перехитрил тебя, — без всякой злобы пояснил он Руану.
— Ну, ну, — вмешался Варгалоу. — Мы ведь договорились больше ничего не скрывать друг от друга. Настала пора объединить наши силы против общего противника, вот и давайте посмотрим, кто из нас чем рискует.
— Так, значит, ты и есть двоюродный брат Кванара, — обратился к Гайлу Корбилиан. — Это все объясняет.
Гайл отвесил ему поклон:
— Надеюсь, ты не винишь меня за то, что я хотел сохранить это в тайне.
— Я не вижу никакой необходимости посвящать в твой секрет кого бы то ни было еще, — ответил гигант, в упор глядя на Варгалоу.
— Вот именно, — веско бросил Элберон, не спуская глаз с коварного Избавителя. — Точно так же, как нет необходимости разглашать тайну смерти Хранителя.
Варгалоу склонил голову. В играх такого рода он был большой мастер.
— Мне ничего не остается, кроме как согласиться. — И тут же бросил лукавый взгляд на упавшего духом Руана: — Думается, с тобой мы теперь квиты.
Однако никто, кроме самого Варгалоу, не улыбнулся. Руан, сделав неловкое движение рукой, опрокинул стоявший на столе кубок, и тот упал, заливая чудесную карту Ратиллика красным как кровь вином. Багровая дорожка перечеркнула карту, лужицей разлившись на востоке. В зале повисла гнетущая тишина.
Карты Ратиллика не подвели. Неделю спустя переход через горы был завершен, и армия расположилась на отдых у их подножия. На горизонте бродили тучи, закрывая обзор, но все знали, что до пустыни осталось всего несколько дней пути. На марше смешанное войско проявило себя намного лучше, чем Корбилиан мог надеяться. Люди Странгарта, с большинством которых он уже успел перекинуться парой слов, всю дорогу шутили, кричали и смеялись, но Иласса, ни на секунду не ослаблявший контроля за ними, утверждал, что это признак неуверенности. Никогда раньше не доводилось этим жителям глухих лесов бывать так далеко от родного края, да и спутники особого доверия им не внушали. Другое дело подчиненные Элберона: вымуштрованные, дисциплинированные, с гордостью исполняющие свой солдатский долг, они гораздо терпимее относились к братьям по оружию. Элберон утверждал, что, когда дойдет до настоящего дела, натянутость в отношениях исчезнет сама собой. Избавители (Варгалоу сдержал слово и набрал большое войско) шли, по обыкновению, молча и не оспаривали приказов. И все-таки неясное чувство тревоги витало над армией союзников, неизжитые противоречия вековой давности стояли между отрядами из разных земель, будто стена.
Брэнног то и дело покидал Корбилиана и его компанию, чтобы вместе с Игроммом наведаться к Земляным Людям. Те предпочитали до поры до времени идти собственным путем, хотя их близость все время чувствовалась и, как ни странно, даже придавала остальным уверенности.
Казалось, маленьким народом владеет неутолимое желание как можно скорее пересечь пустыню и сойтись лицом к лицу с ужасом, который ждал их за ее краем. Киррикри и его совы тоже редко показывались среди людей — видимо, такая масса народу их утомляла, — но и не давали забыть о себе вовсе, время от времени принося новости. Кроме них над войском постоянно кружили стаи воронов, высоко в небе парили орлы, соколы и ястребы, сопровождая их на восток.
Ратиллик тоже не часто присоединялся к компании полководцев. Обычно его видели на крайних флангах маршировавшего войска в сопровождении волков и других хищных животных. Лицо его на протяжении всего похода оставалось озабоченным и целеустремленным.
Горные вершины, точно раскрытые пасти запрокинувших головы зверей, поглотили наконец раздувшийся красный диск солнца, и на землю опустилась темнота. Корбилиан, Вольгрен, Сайсифер, Гайл и Иласса устраивались на ночлег. Элберон, по своему обыкновению, отправился проверить солдат, настороженно высматривая малейшие признаки недовольства или душевного упадка. До сих пор ничего подобного не замечалось, хотя командир и знал, что его люди не очень-то доверяют Избавителям, которые по-прежнему кутались в свои черные плащи и ни с кем не разговаривали.
