— «Эхо» почти у цели, — сказал раб. — Они доберутся.
Услышав знакомый звук, Септимус оглянулся. В зал вошел Вариил. Сочленения его доспеха гудели при каждом шаге.
— Скажи мне, что происходит, — потребовал он с тем же ледяным спокойствием, что и всегда.
— Непохоже, чтобы они нас заметили, — ответил Септимус, вновь переводя взгляд на гололит.
— Скажи, что с «Эхом», смертный недоумок.
Септимус смутился, осознав свою ошибку. Ему хватило благоразумия изобразить улыбку.
— Они доберутся до цели, лорд Вариил.
Апотекарий, услышав почтительное обращение, не проявил никаких чувств — как, впрочем, и прежде не проявлял их независимо от того, как обращался к нему Септимус. Такие мелочи не имели для него значения.
— Я так понимаю, что скоро мы отправляемся?
Делтриан кивнул, повторив этот человеческий жест настолько, насколько позволяли жесткие сервосуставы шеи. В результате верх позвоночника перемкнуло, и ему пришлось потратить некоторое время, чтобы освободить сцепившиеся позвонки.
— Ответ утвердительный, — произнес он.
Вариил подошел к Септимусу и, в свою очередь, всмотрелся в гололитическую проекцию.
— Что это? — он указал на другую руну-идентификатор.
— Это… — Септимус нагнулся к консоли пилота-сервитора и, нажав на несколько клавиш, настроил экран, — это ударный крейсер ордена Генезиса, который мы уничтожили несколько месяцев назад.
Вариил не улыбнулся, что Септимуса нисколько не удивило. Бледно-голубые глаза моргнули один раз и вновь уставились на гололитическое изображение мертвого крейсера, выпотрошенного и открытого пустоте космоса. Протянув руку, он увеличил разрешение. Корабль, изуродованный до неузнаваемости, покоился в самом сердце Талосианского Облака, посреди наиболее плотного скопления астероидов над поверхностью расколотой луны.
— Эта охота была особенно удачной, — заметил Повелитель Ночи.
— Да, господин.
Вариил устремил на него леденящий взгляд голубых глаз. После десяти лет на службе Восьмому легиону Септимус мог бы поклясться, что ничто не способно его смутить. Но глаза Вариила, похоже, были редким исключением.
— Что с тобой не так? — поинтересовался апотекарий. — У тебя учащенный пульс. И от тебя несет каким-то идиотским возбуждением.
Септимус кивнул на гололит.
— Трудно смотреть со стороны, как они сражаются. Большую часть своей взрослой жизни я прослужил легиону. Без этого… Я даже не знаю, кто я теперь.
— Да, да. Очень трогательно, — сказал Вариил, оборачиваясь к Делтриану. — Техножрец, у меня к тебе вопрос. Он поможет тебе рассеять скуку. Я хочу послушать переговоры эльдаров. Ты можешь перехватить их сигнал?
— Разумеется.
Делтриан выдвинул две вспомогательные руки и, закинув их за плечи, начал работать на другой консоли.
— Но я не способен перевести лингвистические вокализации эльдаров.
Это пробудило интерес Вариила.
— В самом деле? Занятно. Я считал тебя более просвещенным.
— У жрецов Механикум есть более неотложные задачи, чем бормотание убогих представителей ксеносовской расы.
— Ни к чему сердиться, — по губам Вариила скользнула улыбка, столь же быстрая, сколь и фальшивая, — я говорю на нескольких диалектах эльдаров. Просто перехвати сигнал, если сможешь.
Делтриан заколебался, прежде чем потянуть за последний рычаг.
— Объясните, почему вы владеете наречием чужаков.
— Тут нечего объяснять, почтенный жрец. Я не люблю невежество. Когда появляется возможность чему-либо научиться, я пользуюсь этой возможностью.
Он оглянулся на закутанного в мантию адепта.
— Ты полагаешь, что Корсары сражались только с прогнившим Империумом? Нет, мы бесчисленное множество раз сталкивались с эльдарами. Случалось и захватывать пленных. Кто, по-твоему, пытал их, чтобы извлечь информацию?
— Я понял.
Делтриан снова попытался изобразить утвердительный кивок. Его позвоночник, сделанный из ценных металлов и укрепленный тонкими керамитовыми пластинами, зажужжал в ответ на движение. Когда техножрец опустил рычаг, мостик наполнил свистящий шепот ксеносов, искаженный помехами вокса.
Вариил поблагодарил жреца и вновь повернулся к гололиту. Септимус стоял рядом, то и дело переводя взгляд с разворачивающейся битвы на бледное лицо Вариила.
— Прекрати пялиться на меня, — сказал апотекарий через минуту, — это начинает раздражать.
— О чем говорят эльдары? — спросил Септимус.
Вариил послушал еще с полминуты без особого интереса.
— Они говорят о маневрах в трех измерениях, сравнивая боевые суда с призраками и морскими зверями. Все это очень поэтично, в плоской, бессмысленной и чуждой нам манере. Пока никаких отчетов о потерях. Никаких криков эльдарских капитанов, чьи души вырваны из тел и брошены на потеху варпа.
Внезапно Септимус понял, что на самом деле хочет услышать Вариил. Первый Коготь был прав: Вариил действительно принадлежал Восьмому легиону, независимо от происхождения его геносемени.
— Я… — начал апотекарий и вдруг замолчал.
В наступившей тишине перешептывались эльдарские голоса.
Септимус набрал в грудь воздуха и спросил:
— Что они?..
Вариил заставил его замолчать яростным взглядом. Бледные глаза напряженно сощурились. Раб скрестил руки на груди, надеясь получить объяснение, но не теша себя особенными ожиданиями.
— Погоди, — наконец выдохнул Вариил, зажмурившись, чтобы лучше сосредоточиться на звуках чужого языка. — Что-то не так.
Октавия делала то, на что уже очень давно не решалась. Она использовала свой дар для забавы, а не из необходимости или ради долга.
Море Душ вряд ли можно было назвать источником дешевых развлечений, и детство Октавии наполняли истории о навигаторах, которые слишком долго и слишком пристально вглядывались в течения варпа. После этого они видели мир совсем по-другому. Даже одного из потомков семьи Мерваллион — ее двоюродного брата Тралена Премара Мерваллиона — заперли в изоляционном резервуаре под их родовым шпилем, чтобы он больше не мог причинять себе вред. В последний раз, когда Октавия его видела, он покачивался на мутной воде амниотического бассейна, обмотанный смирительными ремнями, а вместо третьего глаза посреди лба у него красовалась дыра с рваными краями. Девушка вздрогнула, когда в памяти всплыли пузыри, вырывавшиеся при смехе у него изо рта. Теперь он всегда смеялся. Она надеялась, что источник его безумного веселья служит хоть каким-то утешением, но не была настолько наивна, чтобы в это поверить.
