— Инъекция. Очень хорошо это помню. Я после нее ужасно себя чувствовала. Но твои медикаменты могли действовать только какое-то время.
— Нет. Я перелил тебе свою кровь, чтобы передать мой иммунитет.
— Ого, — она задумалась об этом. — Отменный штрих к моей истории. В моих венах течет кровь Итаки.
— Где Принцепс? — спросил Приад.
— Кто?
— Пес.
— Великий Трон, да он умер давным-давно. Он ведь был просто собакой.
Вернувшаяся служанка притащила с собой пыльный каталог музейных выставок. После долгих обсуждений и перелистывания страниц Антони вместе с прислугой решили, что зубы убрали из экспозиции лет двадцать назад.
— Куда же их поместили? — допытывался Приад.
— В хранилище, — пожала плечами Антони. — Они могут быть в архиве музея под нами или в сокровищнице казначейства. Вот бы эта дурацкая книга сообщила, где именно.
Она хлопнула в ладоши и дала задание одной из служанок собрать по укрытиям побольше прячущихся товарок и обследовать музейный архив. Остальные станут сопровождать ее в сокровищницу.
— Вот что больше всего раздражает, — сказала она Приаду, — во дворце осталось так мало слуг, что поиски могут занять недели.
Это Приада не вдохновляло.
Они вышли из музея, под дождем пересекли широкий двор и оказались у мрачного базальтового здания казначейства.
Под открытым небом Приад остановился. В воздухе чувствовалось нечто более опасное, чем надвигающаяся гроза с ливнем.
Тревога брата-сержанта нарастала.
Вытирая руки тряпицей, Хирон вышел из палаты Петрока и позволил слугам одеть на него бронированный перчатки. Его ожидал Аутолок.
— Что скажешь, апотекарий?
— Слава Императору, Петрок очнулся. Жар идет на убыль. Он еще слаб и едва может двигаться или даже говорить. Но он возвращается к нам. Я поднес ухо к его губам, чтобы расслышать несколько слов. Он пытался передать сообщения для Приада.
— Что именно он сказал?
— Несколько слов: «Они здесь. Скажи Приаду, они пришли его остановить». Это он повторил дважды.
— Подготовь Дамоклов к высадке, — приказал Аутолок. — Полагаю, для меня наконец-то нашлось занятие.
Изнутри сокровищница была похожа на мавзолей. За толстыми стенами располагались сейфы, в которых Легислатура держала слитки драгоценных металлов, финансовые отчеты, налоговые архивы, вещи художественной ценности и многое другое, стоящее сохранения. Вещи и кипы документов были свалены как попало, будто хлам на чердаке, порой громоздились в проходах между шкафами. Пол и стены сокровищницы были облицованы красным и черным мрамором, редкие окна представляли собой длинные узкие щели, и слабый дневной свет почти не проникал внутрь.
Помимо разнообразного хлама в сокровищнице обнаружилось несколько небритых смущенных охранников, которых Пьеретта вместе со слугами отправила на поиски зубов. Люди зажгли свечи и лампы, маленькие круги желтого света силились разогнать сумрак. Приад вдруг подумал, что вся их компания смахивает на расхитителей гробниц, ворующих погребальные дары из склепа какого-то древнего короля. Сержант понадеялся, что такие мысли навеяны атмосферой данного места, но дурное предчувствие заставляло его опасаться, что сокровищница действительно скоро может превратиться в могильник.
Он смотрел на пачки старых картин и груды пыльных бухгалтерских книг, задаваясь вопросом, до какой степени ему следует включаться в поиски. Это не его сокровища, чтобы рыться в них. Антони распорядилась, чтобы слуги в первую очередь открывали и обыскивали сундуки и коробки. По красно-черному полу рассыпались старинные монеты, давно изъятые из оборота. Антони изредка делала передышку, чтобы что-нибудь рассмотреть, порой словно недоумевала, зачем кому-то пришло в голову хранить ту или иную вещь, или же бормотала: «Так вот куда это засунули». Заметив выражение лица Приада, она спросила, роясь в маленькой металлической шкатулке:
— Зачем тебе понадобились эти штуковины? — спросила она.
— Чтобы спасти многие жизни, — отвечал Приад.
Антони выждала, думая, что он захочет конкретизировать сказанное, и когда оказалось, что ждать бесполезно, отложила шкатулку и сдернула чехлы, занавешивавшие очередной стеллаж.
— Ты только посмотри!
Там обнаружилась картина. На которой была изображена она сама, в царственном наряде, в раззолоченном кресле. Нарисованная Антони очень походила на ту, которую он помнил по предыдущему визиту на Баал Солок.
— Мой парадный портрет. Его писали через месяц после моего избрания.
— Почему он здесь?
— Мне он никогда не нравился, — ответила она. — Чересчур помпезный, так мне всегда казалось, и я не хотела, чтобы он висел во дворце. Этому образу я никогда не умела соответствовать. Отправила картину якобы на реставрацию и распорядилась тихонько похоронить здесь. Хм-м, ты только погляди. Посмотри на нее. Такая гордячка!
Антони покосилась на Приада:
— Полагаю, что снова верну его во дворец. Повешу над троном. Может, я так никогда не выглядела, но кто теперь возразит? Кто скажет, что я не была такой красавицей?
Подошла служанка, которая что-то отыскала, и верховная законодательница оставила портрет в покое. Приад нетерпеливо подался вперед, но тут услышал, как Антони насмешливо фыркнула:
— Разве это похоже на зубы?
Служанка покачала головой.
— Тогда с чего ты взяла, что это зубы?
Та пожала плечами.
— Не будь дурочкой, — велела Антони. Посмотрела на Приада и улыбнулась. — Пуговицы.
Было слышно, как по крыше и узким окнам сокровищницы стучит дождь.
— Ну и скверный выдался денек, — вздохнула Антони. — Прервемся перекусить?
Приад уже собирался ответить отказом, но тут все свечи одновременно погасли. Сержант мгновенно напрягся, приспосабливая глаза к темноте и закрывая шлем. Некоторые служанки вскрикнули от страха и удивления.
— Это же всего лишь ветер, — пожурила их Антони. — Зажгите светильники снова. Ну же, трут, кто-нибудь!
В темноте послышался треск, вспыхнули искры. Снова одна за другой загорелись свечи, осветив встревоженные лица с широко раскрытыми испуганными глазами.
— За работу, — приказала Антони. Посмотрела на Приада и прошептала: — Это был просто ветер, не правда ли?
— Оставайся здесь, — велел он. — Продолжай поиски.
Он вышел из хранилища, где трепетали огоньки свечей, и двинулся обратно по длинному коридору. Во мраке на визоре шлема светились топографические значки. Услышав что-то, сержант схватился за болтер. На визоре зажегся пунктир программирования траектории выстрела. Приад был осторожен, он не хотел пристрелить какую-нибудь неловкую служанку или охранника сокровищницы.
