И она не имеет права просто так сидеть и ждать, когда кто-то придет и освободит ее. Ей ведь прямо сказали, что она сама должна приложить усилия ради своего освобождения. Прежде чем корабли Торварда конунга подойдут к этим зеленым берегам, она должна найти и отдать в руки фьяллей средство победить туалов, непобедимых при свете дня и… недостижимых под покровом ночи. Отмщение обиды Торварда конунга, разорения Аскефьорда, гибели Гунн, ран родичей, которые сама Сэла отнюдь не собиралась забывать и прощать, зависит от нее. Как и ее собственная свобода.
А между тем небо прояснилось, на склонах земляных валов вокруг Аблах-Брега выросла новая зеленая трава, усеянная желтыми и красными первоцветами. Теперь фрия Эрхина со своими женщинами часто выходила посидеть на валу, глядя, как воины внизу упражняются в боевых искусствах. Благодаря тому, что она и дома нередко наблюдала подобные зрелища, Сэла могла оценить силу и выучку воинов, чем удивила туальских красавиц. Эти, как оказалось, любовались своими героями, не пытаясь понять, на что способен каждый из них.
– Откуда ты все это знаешь? – спросили ее.
– У меня же есть брат! – не подумав, ответила Сэла. – Я видела, как его учили… и как упражняются его воины! – поспешно добавила она. Поначалу-то она имела в виду Аринлейва, но вовремя вспомнила, что у нее, к счастью, имеется и другой «брат» – Торвард конунг.
– А кто тебе больше всех нравится? – спросила ее как-то фрия Эрхина. При всем своем величии она была не лишена обычного женского любопытства.
– Бран сын Ниамора, – ответила Сэла. – Он хороший воин.
Поскольку Бран был первым туалом, с которым она познакомилась, и он не сделал ей ничего плохого, он казался ей как-то ближе прочих. Он действительно оказался хорошим воином, и был бы еще лучшим, если бы не его отец, с которым его постоянно сравнивали. Ниамор, не терпевший соперничества, постоянно вызывал сына на поединки, чтобы одолеть на глазах у всех. Все это очень плохо сказывалось на настроении Брана, который после таких поединков сидел мрачный и неразговорчивый. Родство не позволяло ему думать о мести тому, кто постоянно унижал его, но и уехать отсюда не хватало сил. Сэла втайне жалела его.
– Да, Бран хороший воин и знатного рода! – снисходительно подтвердила Эрхина. – Он так меня любит, что, я думаю, никогда не женится, пока я ему не прикажу. Ты видела, как он вчера побледнел, когда я послала кубок Кадарну Копьеметателю, а не ему? А потом я ему улыбнулась, и он прямо весь вспыхнул! Ты видела, да?
– Конечно! – легко согласилась Сэла. – Ведь я сама же и несла этот кубок. Он так провожал его глазами, словно молил отдать ему!
С некоторых пор у Сэлы появилась еще одна обязанность, кроме присмотра за башмаками фрии, – она подавала кубки тем воинам или гостям, которых фрия пожелала отличить. Сэла служила как бы ее руками, протянутыми в любой конец Срединного Покоя. И Бран, когда она вчера несла кубок мимо него, действительно не сводил с нее глаз. Но кубок ли его волновал – это еще вопрос. Сэла не очень-то верила, что Бран, постоянно поглядывая в ее сторону, ищет взглядом прелестные ножки фрии, рядом с которыми она сидит. Но намекать на это госпоже – ни в коем случае! Фрия Эрхина была из тех женщин, которые всех на свете мужчин считают своей законной собственностью и готовы возненавидеть любого и любую, кто посмеет оспорить их право.
– В прошлом году, когда он жил на востоке, в крепости Айртер-Бруг, у него там была безумная любовь с одной девой, ее звали Блаттниам, – со снисходительной усмешкой рассказывала фрия, хотя, на взгляд Сэлы, такие сплетни были ей не к лицу. – Но там был еще один славный воин, Эркмад. Дева не знала, кому отдать предпочтение, любила по очереди того и другого, и даже чуть было не родила ребенка, но лишилась его до срока и долго была больна. Так и осталось неизвестным, кто же был его отцом, но Бран думает, что он. Он бы женился на ней, если бы не надеялся…
Тут фрия еще раз самодовольно усмехнулась, и Сэла вдруг почувствовала к ней острую неприязнь. Ей самой эта сага показалась печальной и трогательной: несмотря на сдержанность и молчаливость Брана, она была уверена, что он способен испытывать глубокие и сильные чувства. То, что для Эрхины служило поводом для мимолетной усмешки, наверное, перевернуло его жизнь и доставило много страданий. А он, кажется, заслуживает лучшего отношения к себе! И дивно хорош, должно быть, был этот Эркмад, или не слишком-то умна была эта Блаттниам, если колебалась и не могла понять, что Бран достоин предпочтения перед кем угодно!
– И у нас немало есть славных воинов! – заметила Сэла, с высоты зеленого вала наблюдая, как Бран звонко скрещивает мечи с тем же Кадарном Копьеметателем, надеясь уж сегодня-то заслужить кубок из рук повелительницы. – И никому не уступит Торвард конунг, брат мой… А почему ты не захотела выйти за него, фрия? – внезапно спросила она, подняв глаза к лицу Эрхины.
Нарядные женщины, сидевшие вокруг них, разом вздрогнули и повернулись к ней, словно Сэла сказала что-то неприличное. Эрхина от неожиданности покраснела и непроизвольным движением вцепилась в черный камешек, как всегда, висевший у нее на шее.
– Как ты не понимаешь! – с негодованием воскликнула она.
– Не понимаю, – невозмутимо и с оттенком скрытого вызова отозвалась Сэла. Она хотела добиться ответа на свой вопрос. – Не понимаю, как женщина может отказать в любви такому славному воину, как мой брат. Найди на свете другого человека, соединяющего в себе одном все его достоинства! Он знатен родом, он правит обширной землей, он молод и красив, как Фрейр, силен и отважен, как Тор! Он добр душой и чист сердцем, он лучший друг своим друзьям и непримиримый враг своим врагам! Покажи мне другого такого, как он, хотя бы вполовину такого, как он! Если у женщины есть глаза и хоть чуть-чуть ума в голове, она никогда его не отвергнет!
– Я не могу выйти замуж ни за кого ! – отчеканила фрия, глядя на Сэлу с надменной досадой. Но Сэла, хотя и сидела возле ее ног, ничуть не смутилась. – Правительницы острова Туаль – не то же, что все прочие женщины! Я – лицо Богини на земле, и любой смертный, который посмотрит на меня как на женщину, оскорбляет Богиню!
– Но ведь у Богини три лика, и один из них – Мать! – дерзко ответила Сэла. – Богиня-Мать когда-то дала жизнь всем прочим богам. И все правительницы острова Туаль давали жизнь своему потомству. И если ты хочешь весь век оставаться Девой, ты будешь Богиней не более чем на треть.
– Замолчи! – гневно крикнула Эрхина. – Ты не понимаешь! Мой священный супруг – Рогатый Бог, что приходит ко мне в Ночь Цветов. И никто другой!
