И, конечно же, скороходы успели разнести историю о постройке стены по всем владениям Тиллека.
— Я, наверно, никогда уже от нее не избавлюсь, — сказал Робинтон, провел рукой по пышным волосам Касии, отделил прядь и принялся ею играть.
— А зачем тебе от нее избавляться, Роб? — Касия хихикнула. — По-моему, она замечательно продемонстрировала твои способности.
— От меня всю жизнь чего-то ожидают, — пожаловался Робинтон.
— И ты, если судить по высказываниям Мелонгеля, прекрасно эти ожидания оправдываешь.
— Не уверен, — обеспокоенно отозвался Робинтон.
— Я точно знаю, что оправдываешь, — преданно заявила Касия и ласково чмокнула его в нос.
Робинтон тяжело вздохнул.
— Ну, надеюсь. А то ведь в каждом холде есть какая-нибудь своя затянувшаяся распря, которую только я, — он ткнул себя пальцем в грудь, — могу теперь уладить.
— И непременно уладишь — ни капли не сомневаюсь. — Но почему ты в этом так уверена?
— Потому что я знаю моего Роба. С его острым взором, — сказала Касия и поочередно коснулась его глаз.
Робинтон собирался рассказать ей о сонате, но теперь ему стало не до музыки.
— … с его проницательностью… — Она притронулась к вискам юноши, — умом и красноречием. Он знает правду — и знает, когда ее нужно сказать.
Кассия поцеловала Робинтона — и на этом их разговор на некоторое время прервался.
Наутро вернувшийся к исполнению своих обязанностей Робинтон безудержно зевал — да и вообще вид у него был отсутствующий, — но окружающие лишь понимающе улыбались.
Докладывая о своей поездке Мелонгелю, Робинтон вспомнил о женщинах-беглянках.
— Это горный холд, содержится в полном порядке. Холдера зовут Чочол, — сказал Робинтон, исподволь подводя разговор к неприятной теме.
Мелонгель взглянул на карту — да, он понял, о чем идет речь.
— Он предоставлял убежище бездомным, бежавшим из земель Плоскогорья.
— То есть?
Робинтон заерзал. Ему не хотелось без особой необходимости бить тревогу, но в то же время он считал нужным довести до сведения лорда все свои страхи и сомнения.
— Как вам известно, я провел три Оборота в холде Плоскогорье, и я отношусь к лорду Фарогаю с глубочайшим уважением. Но когда я видел его в последний раз — в Бенден-холде, когда утверждали в правах наследования лорда Райда, — похоже было, что лорд Фарогай очень болен.
Мелонгель хмыкнул и кивнул, подтверждая слова арфиста.
— Да, я это заметил.
— Так вот, похоже, что лорд Фарогай мог скончаться — а нам об этом не сообщили.
Мелонгель потрясенно уставился на Робинтона.
— То есть как? Как такое могло произойти?
— Я не знаю, но Чочол считает, что это возможно. Он принимал у себя людей — по большей части женщин и детей, — которые остались без дома и пытались вернуться к своим родственникам, проживающим на землях Тиллека.
Мелонгель нахмурился.
— Да, я помню: несколько холдеров попросили об уменьшении десятины, сославшись на то, что у них прибавилось иждивенцев.
Он принялся перебирать лежащие на столе документы.
— Я не знал, что эти женщины остались без дома. И что они из Плоскогорья — тоже не знал.
Робинтон откашлялся и перешел к самым подозрительным вестям:
— Эти женщины говорили, что их выгнали из холда. А Чочол сказал, что с некоторыми — теми, которые помоложе, — дурно обращались. Потому они и думают, что лорд Фарогай, наверное, умер. Иначе такого бы просто не могло произойти.
Мелонгель помрачнел и испытующе взглянул на Робинтона — не каждый смог бы встретить этот взгляд, не дрогнув.
— Ты веришь Чочолу?
— Верю, потому что знаю: в холде Плоскогорье есть один очень честолюбивый и алчный человек, который непременно попытается подгрести это владение под себя… когда лорд Фарогай умрет.
— И как зовут этого честолюбивого человека? Что-то во взгляде Мелонгеля заставило Робинтона заподозрить, что лорду известно, о ком идет речь.
— Фэкс.
— Племянник Фарогая? — Мелонгель отвел взгляд и умолк, потом сказал: — Думаю, мне стоит пригласить Фарогая на Встречу. Поскольку ты служил ему, он, наверное, захочет побывать на твоей свадьбе.
Это предложение превосходило самые смелые надежды Робинтона. Но рассказ Чочола вновь пробудил в нем подозрения, которые он сам когда-то счел беспочвенными.
— Ага, вот, — сказал Мелонгель, вытащив из груды документов нужный лист пергамента, и принялся его просматривать. — Я посмотрю, что удастся выяснить. Двое из этих холдеров живут неподалеку.
Он скрестил руки на груди и задумчиво уставился в пол. Потом Мелонгель снова поднял взгляд и коротко улыбнулся Робинтону.
— Хороший доклад, Робинтон. Хорошо сделано. Мне доводилось встречаться с этим племянником Фарогая, и, если уж говорить начистоту, мне тоже показалось, что у него слишком большие аппетиты. Как, по-твоему, Фаревен способен с ним справиться?
Робинтон кашлянул, подбирая слова так, чтобы честно выразить свое мнение, но никого при этом не обидеть.
— Я бы так сказал: если дело дойдет до рукопашной схватки между этими двумя, я на Фаревена не поставлю.
— Да и я, честно говоря, тоже. Но я знаю, что Фаревен получил хорошую подготовку, чтобы сменить, когда придет час, своего отца. И я не стану утверждать вместо него Фэкса — это уж точно.
У Робинтона невольно вырвался вздох облегчения, но арфист предпочел промолчать.
Улыбка Мелонгеля сделалась шире.
— Ладно, парень, можешь идти. Я знаю, что тебе не терпится вернуться к Касии. Хотя нет, еще одно. Имей в виду: ты будешь вместе со мной и Миннарденом заседать в суде во время Встречи.
Робинтон мысленно застонал: опять аукается эта история со стеной! Конечно, он оценил оказанную ему честь — но все-таки… Хотя… Миннарден был доволен его успехами в изучении Хартии и принципов посредничества. Может, ему и вправду пора занять место в суде холда. Касию это обрадует — а его, пожалуй, не очень.
— Я не думаю, Роб, что заседание будет длинным. В любом случае мы его закончим до начала вашей свадьбы.
И, хлопнув молодого арфиста по плечу, Мелонгель наконец-то отпустил его.
* * *
— Суд, который проводится во время Встречи? Роб, это ведь большая честь! — воскликнула Касия, услышав новость, и рассмеялась. — Видно, ты не на шутку нравишься Мелонгелю.
— Он решил отшлифовать мое образование, — недовольно проворчал Робинтон. — А мне в результате придется все утро выслушивать отговорки нарушителей спокойствия и придумывать наказания за мелкие нарушения закона.
— Зато тебе некогда будет нервничать в ожидании начала свадьбы, — сказала Касия, поддразнивая жениха.
