Он повернулся и посмотрел на Роуна и Харка. Рука майора была плотно забинтована.
— Не думаю, что имеет значение, как мы теперь сражаемся, но я хочу, чтобы вы оба спустились к войскам и вели людей так долго, как сможете. Делайте что угодно, чтобы выиграть время.
Офицеры кивнули.
— Император защищает, — сказал Гаунт, пожав им обоим руки.
— Мы еще живы, сэр, — сказал Харк.
— Знаю, комиссар. Но помните — иногда судьба настигает тебя.
Офицеры пошли прочь по стене, шагая в ногу.
«Идут навстречу смерти, — подумал Гаунт, бросая последний взгляд на майора и комиссара. — И я должен быть там, с ними». Он повернулся и поспешил обратно в гробницу, где уже поджидали остальные.
— Чудо! — вновь провозгласил аятани-айт Кортона, вокруг него собрались главные клирики.
— Говорю вам, что нет, — рыкнул Цвейл. — И заявляю со всем авторитетом.
— Ты просто имхава! Что ты можешь знать? — отрезал Кортона.
— Фес, да уж поболе тебя, храмовый, — бросил Цвейл.
— Вы общались не с теми людьми, раз набрались таких грязных словечек, — поддел Корбек Цвейла.
— Такова история моей печальной жизни, полковник, — вздохнул аятани.
Гаунт вошел в усыпальницу, и все повернулись к нему.
— Времени мало, так что буду краток. Это не было чудом.
— Но мы все это чувствовали! Во всей Усыпальнице! Благословенная сила, распевавшая в наших умах! — воскликнул Кортона.
— Это был психический тест. Активация древнего устройства, которое, я уверен, погребено под склепом.
— Что? — спросил один из аятани.
— Адептус Механикус построили этот храм для святой. Я уверен, что они вырезали весь камень под нами при помощи мощи пси-технологии для целей, о которых мы можем только догадываться. Неужели только я один понял это из психической волны? Все казалось вполне понятным.
— Технология для чего? — фыркнул Кортона.
— Для защиты беати. В случае истинной катастрофы, такой, как пришествие Хаоса. Чтобы исполнить ее последнее пророчество.
— Это нелепо! Тогда почему мы ничего об этом не знали? — спросил другой жрец Усыпальницы. — Мы ее избранные, ее сыновья.
— Шесть тысяч лет — долгий срок, — сказал Корбек. — Достаточно, чтобы забыть. И чтобы превратить факты в миф.
— Но почему сейчас? Почему все проявилось только сейчас? — спросил Кортона.
— Потому что пришли мы. Ее инфарди. Собранные вместе в ее гробнице, мы запустили механизм.
— Как?
— Тем, что наши сознания ответили на зов. Тем, что мы пришли. Тем, что через нас механизм узнал, что пришло время пробудиться.
— Это чушь! Святотатство! — вскричал аятани-айт. — Это значит, что вы, солдаты, святее священного братства? Почему оно проснулось для вас, но никогда не просыпалось для нас?
— Потому что вы не просвещенные. Не так, как надобно, — ответил Цвейл, и жрецы даже задохнулись от гнева. — Вы живете здесь, остаетесь чистыми, перечитываете тексты. Но делаете это согласно унаследованному долгу, а не вере. Эти же люди действительно верующие.
Он указал на Корбека, Даура и Гаунта.
В ответ раздались гневные крики.
— Не время спорить! Вы слышите это? Силы Хаоса у ворот! Есть шанс использовать технологию, что заповедала нам святая. Едва ли у нас много времени, чтобы выяснить, как это сделать.
— Мы с Саниан изучили голограммы, сэр, — доложил Майло. Он жестом указал на светящиеся линии в стенах из корунда, которые до сих пор не потухли.
— Это описание ее священного похода, — сказала Саниан, просматривая руны. — Триумф при Френгхолде, Эскарии и Харкалоне. Упоминание о ее верных командующих. Вот, например, имя лорда Киодра…
— Придется сократить эту часть, — прервал девушку Гаунт. — У нас осталось всего несколько минут.
Саниан кивнула.
— Механизм активации этой технологи вот здесь, — она указала на маленькую руническую карту, святящуюся на стене. — Колона вечного пламени, на самом краю мыса.
— Как мы должны ее использовать?
— Что-то должно быть положено на место, — нахмурилась Саниан. — Какая-то реликвия. Я не уверена, что означает эта пиктограмма.
— Я знаю, — сказал Даур. Он поднялся со стула и вытащил из кармана серебряную подвеску. — Думаю, это именно то, что нам нужно.
— Бан, похоже, ты совершенно в этом уверен, — сказал Гаунт.
— Никогда и ни в чем, сэр, я не был настолько уверен.
— Хорошо. Больше времени на разговоры нет. Дай мне это и я…
— Сэр, — сказал Даур. — Она была дана мне. Думаю, это должен сделать я.
Гаунт кивнул.
— Хорошо, Бан. Но я иду с тобой.
— Вперед! Вперед, мои мальчики и девочки! — перекрикивал Сорик грохот взрывов. Снаряды инфарди раскурочили ворота и часть внутренней стены. — Для этого мы были рождены! Дадим отпор Извечному Врагу человечества! Сейчас!
Гаунт, Корбек, Майло, Саниан и Даур добрались до задних ворот внешней стены Усыпальницы. Грохот битвы был оглушителен.
Они приготовили оружие. Саниан взвесила лазган.
— Мы идем туда убивать, — сказал ей Майло. — Ты уверена, что хочешь это делать?
— Мой путь, помнишь? Война. Война — единственная правда, и я нашла ее.
— За Саббат! — крикнул Гаунт, и они рывком распахнули ворота.
— Силовые батареи отказали! — сообщил стрелок Поуку.
— Ну так перезапусти их! Перезапусти! — проорал лейтенант.
— Контакты выгорели! Слишком большая нагрузка!
— Проклятье, должен быть способ… — начал Поук.
Он не закончил фразу. Снаряды «Узурпатора» расщепили на атомы старенький «Палач» по имени «Противостояние».
— Отведи людей! Фейгор, отведи линию назад! — вопил Роун.
Эршул, или как их там, были повсюду.
Колонна находилась в доброй сотне метров от снежного поля, на самом краю зазубренного мыса. Гаунт и его группа бежали по снегу, отстреливаясь от вражеского фланга, который грозил перекрыть им дорогу.
— Вперед! — кричал комиссар-полковник, паля из болт-пистолета по зеленым эршул, стремительно приближавшимся, чтобы отрезать их от колонны.
— Нет! Нет! — крикнул Корбек, когда лазерный заряд ранил его в ногу и свалил в снег.
Саниан повернулась, выстрелами кромсая врагов. Она не привыкла к отдаче, и ее отшвырнуло в снег.
— Саниан! Саниан! — Майло остановился, чтобы поднять девушку, пока Гаунт и Даур понеслись дальше. — Давай! Я верну тебя в…
Она прикладом ударила Майло по голове, и он упал без сознания.
— Прости, Майло, но ты не лишишь меня этого, — пробормотала Саниан. — Это мой путь. И я пойду по нему, во имя святой. Не пытайся остановить меня. Прости.
