Тут все они замолчали, но, вглядываясь в лица товарищей, Ларн увидел то же, что прежде почувствовал в шепоте тех, кто говорил о Большом натиске.
Он увидел страх.
И надо сказать, это его нисколько не обнадежило.
21:15 по центральному времени Брушерока
БУХГАЛТЕРСКИЙ УЧЕТ И ТРАГЕДИЯ ВОЙНЫ
ВОПРОСЫ ТАКТИКИ И ВЕЧНОСТЬ ОЖИДАНИЯ
ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ В ТРАНШЕЯХ И ПРЕЛЮДИЯ К БОЮ
УДЕРЖАНИЕ ПОЗИЦИЙ
РАНЕН В ГОЛОВУ И СПАСЕН ДАВИРОМ
ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ У БЛИНДАЖЕЙ
Для капитана Арноля Яаба этот день был долгим и утомительным. День, который он провел, как и все прочие дни своей жизни за последние десять лет, в тесном, не имеющем окон офисе, который размещался на одном из нижних этажей ставки в самом центре Брушерока. И все это время он не покладая рук готовил обновляемые дважды в день статистические отчеты о потерях в рядах Имперской Гвардии, которые составлялись на основе данных из донесений и табельных журналов, направляемых ему командованием различных секторов со всех концов города.
«Сектор 1–11, — записал он своим ровным, аккуратным почерком в большой учетный журнал. — 12-й Колорадинский стрелковый корпус. Командующий офицер: полковник Вилан Альман. Прежний состав: 638 человек. Общие потери за последние 12 часов: 35 человек. Уточненный состав: 603 человека. Процент убыли: 5,49 %».
«Сектор 1–12, — продолжил он, благоразумно дав чернилам высохнуть, чтобы избежать риска замарать предыдущую запись. — 35-й Зувенийский пехотный полк. Командующий офицер: Йирослан Дасимол (погиб). Прежний состав: 499 человек. Общие потери за последние 12 часов: 43 человека. Уточненный состав: 456 человек. Процент убыли: 8,62 %».
«Сектор 1–13. 902-й Варданский стрелковый полк. Командующий офицер: сержант Юджин Челкар (временно исполняющий обязанности). Прежний состав: 244 человека. Общие потери за последние двенадцать часов: 247 человек. Уточненный состав: -3. Процент убыли: 101,23 %».
Бросив взгляд на только что внесенную им в журнал запись, Яаб вдруг сообразил, что с цифрами явно что-то не так. «101,23 %?! Это не может быть правдой! — подумал он. — Как может боевое соединение потерять больше ста процентов от своего изначального состава и сократиться так, что его уточненный состав стал равен „-3“?! Это же невозможно. Как может быть минус три человека?»
В досаде поджав губы, капитан Яаб перепроверил цифры, приведенные в табельном журнале потерь командования сектора «Бета». Там черным по белому была приведена та же статистика. Имея общий состав в 244 человека, 902-й Варданский из своих рядов за последние двенадцать часов умудрился потерять не менее 247! Когда в глубине своей чернильной души он уже начал опасаться, что сам где-то допустил ошибку, за которую его непременно накажут выговором или того хуже — отправят на передовую, Яаб заметил листок, подклеенный сзади к обложке табельного журнала, и понял, что, возможно, там найдет источник столь вопиющей ошибки.
Это был прилагаемый отчет, содержащий запись о том, что в секторе 1–13 около полудня потерпел крушение десантный модуль, который дополнительно доставил в сектор 235 гвардейцев.
«Эй, вон из-за чего такое несоответствие! — радостно подумал Яаб, мгновенно проделывая у себя в голове целую серию вычислений. — Дополнительные 235 человек доводят общий личный состав сектора до 479. Тогда потеря 247 человек оставляет нам уточненный состав равный 232, из чего процент убыли определяется как 51,57 %. Что ж, в целом куда более приемлемая цифра!»
Вновь почувствовав себя счастливым, капитан Яаб привел учетный журнал в соответствие с новыми выкладками, но, как оказалось, для того только, чтобы огорчиться опять, поскольку сразу обнаружил, что эти изменения придали его ровным, аккуратным колонкам довольно неприглядный вид. Тяжело вздохнув, Яаб вернулся к составлению статистического отчета, стараясь утешиться мыслью, что с этим все равно ничего не поделать. Трагедией всей его жизни было то, что некоторых неприглядных вещей никак нельзя было избежать.
А война, что ни говори, порой была неприглядным делом.
— Переключи свой микрокоммуникатор на частоту пять — частоту нашего командования, — советовал Булавен Ларну, стараясь перекричать гром рвущихся снарядов, которые сотрясали землю у них над головой. — Ты ведь слышал: как только обстрел прекратится, мы выходим. Затем собираемся в группу и бежим к нашей стрелковой траншее. На этот раз, салажонок, никаких пригибаний к земле или попыток пересидеть в укрытии. Просто рви вперед так быстро, как только сможешь. Мы должны вернуться в траншею и быть готовыми к стрельбе, прежде чем орки достигнут убойной зоны у отметки в триста метров…
Булавен продолжал говорить, пока они вместе с остальными варданцами стояли у ступеней, ведущих из блиндажа на поверхность. В то время как юноша неловкими пальцами пытался настроить на новую частоту микрокоммуникатор у себя в ухе, на память ему пришел урок, который он получил еще в предыдущем бою. «Самое плохое время, — думал он, — это когда ты ждешь начала атаки, а бой еще не начался. После того как сражение началось, тоже страшно, но сейчас у тебя есть время подумать о том, что приближается, и от этого становится только страшнее. И орки, похоже, это знают! Как же много времени они дают нам, чтобы мы смогли прочувствовать наш страх! Вот так стоишь, и кажется, будто целая вечность проходит!»
— Ладно, салажонок, — сказал Булавен. — Я только что рассказал тебе все, что нужно знать о том, что мы собираемся делать. Теперь я хочу, чтобы ты мне все это повторил — так, чтобы я был уверен, что ты все правильно понял.
«Неужели он заметил, что я боюсь? — подумал Ларн. — Неужели он таким образом старается занять меня и отвлечь от того факта, что, возможно, мы все умрем и теперь это уже вопрос нескольких минут? А если это заметно даже Булавену, то что тогда говорить об остальных? Не наблюдают ли они за мной сейчас, гадая, не повернусь ли я и не побегу ли в обратную сторону? Не думают ли они, что я трус?»
— Так какая у нас тактика, салажонок? — пихнул его локтем Булавен. — В чем она заключается?
— Как только добежим до стрелковой траншеи, мы там закрепляемся и удерживаем ее так долго, как только сможем, — начал Ларн, мысленно вознося молитву Императору, чтобы голос его сейчас не звучал так нервно и, как ему казалось, испуганно. — Затем, если мы почувствуем, что нас вот-вот сметут, Учитель установит фугасный заряд, чтобы выиграть необходимое для нашего отхода время. У тебя будет огнемет, я понесу запасную канистру с горючим, а Давир и Зиберс будут прикрывать наш отход огнем своих лазганов.
