Гном выудил всё из того же тюка наглухо запаянную стеклянную ампулу. Что было в ней, Фесс понять не успел – Север размахнулся и швырнул её прямо в готовый костёр.
Ампула разбилась, полыхнуло так, что на миг стал виден даже противоположный берег тёмной реки. Белое пламя взвилось чуть ли не на три человеческих роста, останки дружно вспыхнули, запылали, весело и дружно треща, словно сухие берёзовые дрова в очаге.
– Вот так-то, – назидательно заметил Север. – А то, понимаес, все просить будут… Ну, цего стоис, цародей Неясыть? Садись, энто теперь не скоро есцё прогорит. Нам их до самых камней сзець надо, потом только пойдём. Рассказывай… или нет, давай я нацну, а то вы там в Ордосе привыкли никому не верить…
Север начал рассказ. Чтобы не так воняло горелой мертвечиной, он швырнул в огонь щепотку какого-то порошка – вокруг распространился запах дорогого аррасского табака.
По словам гнома выходило, что они с некромантом были почти что коллегами, во всяком случае, делали одно дело. Неупокоенные давно уже начали тревожить гномов Железного Хребта, лезли, словно крысы, в любую нору, проникали в любой лаз.
Среди Подгорного Племени, само собой, сохранились легенды о Тёмных магах, некромансерах, что умели противостоять нежити. Но увы – секретов их волшебства гномы, конечно же, не знали. Пошли, как это и принято было у них, своим собственным путём. Докопались, дознались до причин того, почему железо так плохо действует на зомби и прочих неупокоенных, почему с ними нельзя биться обычным оружием. А дознавшись, стали ковать такие вот мечи-фальчионы, специально предназначенные для борьбы с нежитью и только с ней. Против другого противника это оружие мало годилось. Отточенное так, что с равным успехом рубило мешки с мокрой шерстью, шёлковые платки, подброшенные в воздух, и так далее, – оно плохо бы справилось с прочным латным доспехом, где нужен скорее проламывающий, а не прорезающий удар. Зато против неупокоенных фальчионы оказались диво как хороши. Не сразу и не вдруг гномы подобрали и соответствующие заклинания рунной магии, помогавшие в бою. И смыслом новой тактики стало теперь как можно скорее изрубить противника в мелкую крошку, потом облить специальной горючей смесью, которую без устали варили гномьи мастера-алхимики, и сжечь. Как известно, простой огонь против неупокоенных– оружие никчемное, а на «живых» зомби или скелетов огненная смесь гномов не действовала. Зато отлично жгла мёртвых, точнее – изрубленных на мелкие кусочки.
– Погоди, ты сказал – как можно скорее изрубить на мелкие кусочки? – удивился Фесс. – Но тогда меч должен быть лёгким и изогнутым, тут же лучше не рубить, а резать?
– Верно, – кивнул Север. – Да только, думаесь, это мы вцера придумали? Каких только мецей не перепробовали… и оказалось – эта форма с рунами луцце всего. С той поры и повелось. А в обцем-то, под каздую руку лепесток нужно ковать особо…
Гномы вступили в затяжную, упорную войну. Никто не хотел уступать – собственно говоря, гномам и отступать-то было некуда. Вскоре из их рядов выделилась каста охотников за нежитью, воинов-одиночек, что странствовали по самым тёмным и заброшенным тоннелям их необъятного царства. Правда, надо сказать, эти охотники дерзали вступать в бой только с одиночными неупокоенными. Гномов спасало лишь то, что и зомби, и скелеты, и костяные гончие проникали к ним по одному-двое; собственных же мёртвых гномы испокон веку торжественно сжигали в горнах, так что их кладбища были просто аллеями памятных плит, под которыми мог лежать, к примеру, боевой топор или молот воина-кузнеца, чекан или резец женщины Подгорного Племени, любимая игрушка ребёнка. Этим гномы избавили себя от опасности разупокаивания собственных погостов.
Нежить обычно в группы больше трех-четырех существ не собиралась, но и тогда охотники старались отступить, завлечь врага в заранее настороженную ловушку.
– А сестерых – вообсце первый раз визу, – развёл могучими руками Север. – Не справиться мне б с ними было, хоть во сто крат быстрее руби… Ну, ладно про меня, цародей, давай, твоя оцередь говорить настала.
Фесс помолчал, собираясь с мыслями. Прямодушный Север чем-то очень напоминал Сугутора – да будет пухом ему тот ров, куда сбросили его инквизиторские крючья! – но во многом и очень отличался. Сугутор, казалось, готов был одобрить любое решение «милорда мэтра», а вот с Севером предстояло быть осторожным.
Некромант начал издалека. Само собой, о своём истинном происхождении он умолчал, сказал лишь, что прошлого своего не помнит, обучался в Академии и так далее и тому подобное. Закончил свой рассказ он словами, что к гномам он пришёл по делу и хотел бы купить себе хороший меч. И не просто хороший… а желательно такой, как у почтенного Севера.
Гном слушал Фесса молча, изредка почёсывая затылок. Шлем он уже давно стянул с потной головы и держал на коленях. На поверхности властвовала свирепая зима, здесь же, в подземельях, напротив, было тепло и сухо.
– Н-да, и покрутило тебя, цародей, – покачал наконец головой Север, дослушав до конца повесть некроманта. – И так кинь и сяк… всё неладно выходит. С Инквизицией ты поссорился, брат, а хузе этого, ты уз мне поверь, ницего быть не мозет. Со света сзывут, скалы зубами прогрызут, а тебя достанут. Нет, ты не думай, что я их оценно люблю, нет, конечно, и в Спасителя ихнего я не верую… однако сила за ними сейцас, признаю, ницего не сделать. Однако мы не из тех, цтобы всяким там святосам кланяться. Сделаем, как наса свободная воля велит, а дальсе будь цто будет! – Он помолчал, задумчиво посвистывая и глядя во тьму поверх головы чародея. – Лепесток тебе, знацитца, нузен… – протянул наконец гном, яростно скребя затылок. – Непростое это дело, Неясыть, наш лепесток полуцить. Тут ведь не золото требуется, ты понимаес…
– Понимаю, – кивнул Фесс, запуская руку в потайной карман. – Вот, Север, взгляни-ка на это.
Гном почтительно приблизился, да так и застыл, с раскрытым ртом, любуясь невиданным сокровищем.
Сфайрат не поскупился. Гномов невозможно удивить драгоценными камнями, они сами их первые добытчики и ценители, но два камня размером с доброе куриное яйцо каждый, идеально огранённые, ярко горели тем самым завораживающим пламенем, что полыхало внутри Кристалла. Сперва могло даже показаться, что это – частички Источника; но, конечно же, это было не так. Даже мельчайшая крупица Кристалла обладала силой, по сравнению с которой оказалась бы ничем вся совокупная мощь магов Эвиала, как Светлых, так и Тёмных.
Север заворожённо глядел на камни. Они были сродни рубинам, но живой огонь, что жил в них, делал их совершенно ни на что не похожими. Фессу пришлось бы признать, что и каменное навершие его посоха, имевшее свойство светиться в бою, – жалкий, тусклый и мутный фонарь по сравнению с могучим дневным светилом. Магия могла заставить камни светиться, но никакая магия не смогла бы породить такой свет и такой огонь.
