Вся командная палуба была до предела заполнена аппаратурой, центр отсека занимали подъемник для снарядов и трап, ведущий в башню, и было почти невозможно, чтобы тут вместе работали пять человек. Их посты были расположены так близко, что им буквально приходилось толкаться локтями. В танке было куда меньше места, чем ожидал Банник — следствие наличия толстой брони, множества разнообразных технических систем и десяти человек экипажа, необходимых для обслуживания всего этого.
— А здесь спуск на нижнюю палубу, — Радден подошел к узкому проему слева в передней части отсека. Они спустились по трапу в коридор внизу. В первый раз здесь можно было выпрямиться почти в полный рост, хотя плечи Банника все время задевали за стены узкого коридора. Воздух здесь был еще более жарким и душным, чем в двух отсеках наверху.
— Командная палуба расположена низко, но здесь есть место для склада и трех коек, — он показал Баннику три шкафчика, маленькие, как гробы. — Во время долгих маршей мы сменяемся. Если у тебя найдется время поспать — не упускай такую возможность. Мы всегда где-то нужны и можем пребывать в полевых условиях неделями, — Радден закатил глаза и ухмыльнулся. — Твой шкаф тоже тут, — он постучал по крошечной двери. — Теперь рад, что я посоветовал тебе бросить все то барахло? Думаю, да. Потом ты, наверное, захочешь снять китель и рубашку — ты, конечно, заметил, как здесь жарко. Но сначала доложимся почетному лейтенанту, пока ты при полном параде, чтобы произвести хорошее впечатление, а? У нас есть койки в казармах, но мы почти никогда там не бываем, так что если хочешь держать что-то под рукой, храни это здесь.
Повернувшись лицом к внутреннему борту гусеничного механизма, Радден сказал:
— Эта дверца в борту ведет к магазинам болтеров в спонсонах. Отсюда мы можем перезаряжать оружие в спонсонах во время боя, другая такая дверца есть в снарядном погребе. Вставляешь магазины патронами вперед, автоматы заряжания позаботятся об остальном. Точнее, следует сказать, «должны бы позаботиться», потому что эти чертовы штуки всегда заклинивает. Так что не слишком на них полагайся. Что я говорил на этот счет?
Банника, завороженного «Гибельным Клинком», вопрос застал врасплох, но он быстро вспомнил.
— Стрелять короткими очередями.
— Правильно. Но, как я сказал, перезаряжать — работа Марселло. А это кабели лазерных пушек, — он указал на толстые пучки кабелей, тянувшиеся к реактору, — старайся не задевать плечами зажимы, они острые как бритва, и если порежешься, кровь хлынет, как из заколотой свиньи. Будь осторожнее с быстросъемными колпачками, возьмешься за один из них не так — и большая часть заряда пройдет через тебя. Они так сконструированы, чтобы было легче их менять, и это необходимо, но если хочешь знать мое мнение, менять их — это довольно-таки рискованное дело. Там, — он повернулся и указал в направлении носовой части танка, — отделения механика-водителя и второго наводчика, но мы туда не пойдем, это владения Ганлика и Аутленнера. Аутленнер вообще оттуда не вылезает. Он даже на базе спит на своем сиденье. Почетный лейтенант даже закрывает глаза на его пристрастие к глису, потому что он лучший мехвод в этой армии, пьяный или трезвый. Он и сейчас там сидит, судя по его старым привычкам, а у нас у всех есть привычки, а?
Радден снова улыбнулся. Банник почувствовал симпатию к разговорчивому наводчику.
— Пошли на корму, познакомимся с остальными. Не споткнись о рельсы, они тут для снарядной тележки, чтобы подвозить снаряды к пушке «Разрушитель».
Они прошли еще несколько шагов к корме танка, пройдя мимо пары молельных альковов, в которых стояли маленькие статуи Императора и сервочерепа Омниссии. Стена рядом с ними была покрыта потускневшими медными табличками, декоративные рамки которых были увешаны осыпающимися пергаментными свитками, печатями Адептус Механикус, медалями на потемневших от времени ленточках и древними солдатскими жетонами.
— Что это? — спросил Банник.
— Стена памяти, — ответил Радден, как будто это все объясняло, и пошел дальше во мрак. — А здесь снарядный погреб.
Они заглянули в крошечный дверной проем, сдвижная дверь была открыта. За ней оказался тесный отсек с низким потолком, очевидно, расположенный прямо под постом техноадепта. Двое солдат с мускулистыми руками, тоже раздевшись до маек, играли в карты, сидя на перевернутых ящиках, как-то втиснутых в очень тесное пространство между снарядными стеллажами, и отравляли сигарным дымом то небольшое количество воздуха, что оставалось в отсеке. Это, конечно, было грубым нарушением инструкций, хотя здесь и не было открытых взрывчатых веществ. Боеприпасы различных размеров стояли в стеллажах вдоль стен, сам отсек был таким маленьким, а снаряды такими большими, что их капсюли находились менее чем в полуметре один от другого.
В передней части отсека — находившейся по прикидке Банника более-менее в самом центре ширины танка — была расположена нижняя часть снарядного подъемника — труба с закрываемой щелью, достаточно большой для приема двух снарядов боевой пушки «Гибельного Клинка», каждый из которых был длиною в метр.
— Это снарядный погреб, самая сильно бронированная часть «Марса Победоносного». Разумно, не правда ли? Мы называем его «бум-боксом Ганлика». Звучит глуповато, но мы все понимаем, о чем идет речь, а? Это Мегген и Ралт, а вон тот молодой с планшетом — это Марселло. Ралт и Марселло тоже из клана Мегген, — пояснил Радден, указав на их клановые татуировки. — Но когда у троих заряжающих одна и та же фамилия, возникает путаница, поэтому мы называем их по именам.
— А я был здесь первым, — сказал первый из троих Меггенов. Его голос был низким и хриплым, явный признак долгой привычки к курению лхо.
Ралт пробормотал «привет», не отрывая глаз от карт на ящике. Марселло протолкнулся мимо других заряжающих и тепло пожал Баннику руку. Он был заметно моложе остальных танкистов, его биологический возраст едва ли был больше двадцати лет.
— Видишь, он сообразительный! Он не так давно с нами, мы его взяли, чтобы заменить прежнего третьего заряжающего, того звали Атреллис.
— Атреллан, — проворчал Ралт.
— Ну да. Со временем забываешь. Марселло у нас самый молодой. Мы его подобрали пару лет назад на Достане, четвертой колонии Парагона, это недалеко от пояса Дентарес. Обычно мы не берем в экипаж таких молодых, но там, на шахтерской колонии особого выбора не было. Мы понесли большие потери, а командование не хотело, чтобы хоть один танковый экипаж был составлен из одних новобранцев, так что мы задержались. Боевая группа получила около пятисот местных ребят, которым надоело копать руду, и так он попал к нам.
