Благодаря боевым возможностям системы 'Иджис', вступившей в работу безо всякого участия человеческого фактора в лице самого лейтенант-коммандера или дежурных операторов, эсминец УРО 'Макфол' был способен вести скоротечный трёхмерный бой (с одновременным обеспечением противовоздушной, противокорабельной и противолодочной обороны) в условиях высокой степени угрозы со стороны противника. И 'Иджис' этот бой начал, но начал с одним существенным 'но'. Обнаружение противника, установка радиопомех, выведение ложных целей, сводящих с ума вражеские радары… С таким же успехом навороченный компьютер стоимостью в десятки миллионов долларов мог искать обидчика и в четвёртом измерении, из которого он всего минуту назад и вывалился. Виртуально, само собой, вывалился. Для 74 зенитных ракет SM-3 и двадцати четырех 'Си Спарроу' нежно курлыкнувший в вышине снаряд просто не существовал. Носовая полуавтоматическая артустановка Mark 45 (боезапас 680 снарядов) тоже не торопилась выгрузить на позиции вражеской трехорудийной батареи, как раз на такой случай замаскированной не только сетями, но и фанерными 'домиками', торчавшими в непосредственной близости от каждого орудийного дворика, свой смертоубийственный груз. Да и вообще, сооруженная по приказу наркома Вячеслава Молотова 412-я береговая батарея, вооруженная дальнобойными установками МО-1-180, не могла, просто не имела права существовать в счастливой реальности боевого компьютера… и лейтенант-коммандера Тимоти Шора. Да и кто он такой, этот Вэ Молотов? Активного радара у него нет, излучать он ничего не излучает, а значит, нет ему места на тактическом планшете БИЦ в списке возможных целей. Как и созданной по его распоряжению батарее. Нет, безусловно, визуальное наблюдение никто не отменял, а значит, у 'четыреста двенадцатой' были все шансы попасть в оный список, но… кто его вел, это самое визуальное наблюдение? Сам лейтенант-коммандер? Или застывший с отвисшей челюстью после первого же пенного всплеска вахтенный, начавший хоть как-то реагировать лишь в ответ на прямой приказ-крик Шора? Вот именно…
После пристрелочного залпа, батарея открыла огонь на поражение осколочно-фугасными снарядами весом в 97,8 кг (заряд обычный, не усиленный, поскольку несколько имевшихся в наличии миль — ничто для орудия с дальностью стрельбы в 35 километров). Когда почти сто килограмм тринитротолуола и стали волею судьбы и наводчиков прилетели прямо в основание боевой рубки, лейтенант-коммандер как раз переносил ногу в начищенном флотском ботинке через комингс. Бронированные стекла левого борта на миг заволокло огненно-рыжим, тут же сменившимся серо-дымным, по ушам ощутимо ударило, и эсминец коротко вздрогнул всем своим мощным телом. Волна горячего воздуха, словно издеваясь, развернула, прежде чем сорвать и швырнуть в море, узнаваемый звездно-полосатый флаг на покосившейся мачте.
Чтобы не упасть, Шор ухватился за предательски проворачивающуюся на петлях дверь. В голове билась лишь одна более-менее оформившаяся мысль: неужели, НАЧАЛОСЬ? Неужели ВОЙНА? Нет, не ставшая уже привычной миротворческая или контртеррористическая операция, не взрыв у борта набитого взрывчаткой катера с шахидом у руля, а настоящая война?! Кто ее начал? Русские? Науськанные ими украинцы? Кто-то третий, например, арабы или китайцы? Ведь военное нападение на корабль Соединенных штатов приравнивается к объявлению войны, а значит…
В воздухе прожурчало в пятый раз (впрочем, оглушенные прошлыми взрывами Шор и вахтенный этого уже не услышали), и увесистый 'чемодан' ухнул в ярде от эсминца, по инерции проломив алюминиево-магниевую броню и взорвавшись внутри носовых пусковых ячеек КР 'Tomahawk', а второй, прилетевший несколькими минутами позже, довершил разгром рубки. Нет, знаменитые индейские 'топоры' не сдетонировали — все получилось куда хуже. Разлившееся из раскуроченных осколками снарядов и разрушенных переборок корпусов топливо загорелось, за несколько минут выйдя на температуру горения даже самого алюминиево-магниевого сплава. И начался ад, при котором полыхала даже сама система пожаротушения, не говоря уже про начавшие взрываться твердотопливные ускорители и боеголовки 'Томагавков'. Впрочем, длилась эта огненная феерия относительно недолго, по крайней мере, лейтенант Ивакин так и не успел отдать приказ об еще одном залпе. Несмотря на герметичные переборки, делящие корпус на тринадцать отсеков, и двойное днище, 'самому синему в мире Черному морю' хватило пятнадцати минут, дабы навеки похоронить под ленивыми штилевыми волнами один из наиболее современных боевых кораблей ВМФ США.
Спасшихся матросов (кое-кто доплыл сам, большинство — на экстренно спущенных с борта плавсредствах) вытаскивали на прибрежный песок солдаты в незнакомой форме, которыми руководили два хмурых офицера в смешных приплюснутых фуражках. Мокрых и деморализованных 'макфоловцев' построили в колонну по двое и ударными темпами погнали по осыпающемуся глинистому обрыву наверх. Несмотря на звучавшие на незнакомом языке команды, переводчик не потребовался. 'Нале-во, бего-ом марш'! Винтовочный приклад оказался универсальным языком для коротких бесед с иностранцами. Или 'оккупантами', иди, знай что они там в особом отделе покажут? Да и ему, прикладу в смысле, особого слова не давали, поскольку пленных не бьют, особенно понятливых.
Офицеров, несмотря на незнакомую форму и неведомые знаки различия, определили быстро и вели отдельной группой, так что никто из матросов не знал, уцелел ли коммандер Шор, или нет. Наверху пленных теми же темпами заставили пробежать почти полтора километра и заперли в подвале двухэтажного здания, незаметного среди густо разросшихся акаций.
Глава 3
с. Чабанка, военный городок береговой батареи БС-412, 17 июля 1940 года
Журналистка Юля Соломко вполне обоснованно гордилась собой не только как свободной девушкой, но и как свободным и подающим большие надежды корреспондентом. Еще бы! Попасть, первой из всех коллег получив официальную аккредитацию и пройдя все бюрократические рогатки, на международные учения такого масштаба — вот он настоящий профессионализм! Правда, подкрепленный нужными связями и еще несколькими, гм, 'телодвижениями', но, тем не менее, факт на лицо, а она сама — здесь. И теперь она докажет всем. Тем более, ее журнал впервые в своей истории освещает мероприятие подобного уровня, и лишь от нее зависит, понравится ли репортаж читателю, и как это отразится на рейтинге издания. Ее репортаж заметят, просто не могут не заметить, ведь второго такого шанса может и не быть. А уж там, глядишь, и солидный грант засветит — тьфу-тьфу через левое, уже успевшее покрыться легким черноморским загаром плечо, чтоб не сглазить. Жаль Лешка, их штатный фотокорреспондент, еще не приехал, можно было б пока сделать несколько эффектных снимков, уж больно контраст прикольный: она во всем светлом на фоне двухметрового темнокожего — ах, да, простите 'афроамериканского' — красавца из US Marine Corps, чья лоснящаяся кожа и размеры выгодно оттеняют её врождённую мелкоту и блондинистость (натуральную, между прочим).
