– Тактические соображения, – ответил Хрим. – Ничего серьезного.
«Новости» облизнул пересохшие губы и повернулся обратно к экрану.
– Приношу свои извинения, леди Озман. – Он оглянулся на Хрима. – Капитан, вы хотели спросить что-то у леди Озман?
Хрим улыбнулся, и Норио ощутил нарастающую в нем ничем не удерживаемую ярость.
– Спросить? Нет, я хотел только видеть ее лицо.
Брови женщины удивленно поползли вверх, потом она потянулась куда-то вниз, вне поля зрения камеры.
– Но капитан, вы ведь сами настаивали на этом разговоре... – пробормотал «новости».
– А ну, убери руки, сука старая! – рявкнул Хрим изображению на экране, рванувшись вперед и приставив кинжал к горлу Бертрануса. – Выключи связь – и этому засранцу хана!
Женщина застыла, стиснув зубы. По лбу «новости» катились крупные капли пота.
– Снаряд к пуску готов, – доложил Пили с пульта управления огнем.
– Капитан! – взвизгнул репортер. – Что вы делаете?
– Есть прицел, – доложил боевой пост. – Синк Порфирий, соседний с Озманом, как приказано. – Норио слышал в его голосе напряжение и уловил страх перед тем, что он делает, и еще больший страх перед Хримом.
– Это всего лишь для того, чтобы убедить тебя и твоего гребаного сыночка на верфи, вот что мне нужно.
Хрим еще не договорил, а Норио уже увидел просчет в их планах.
– Капитан, погоди. – Норио прикусил губу, чтобы удержаться от смеха – такое облегчение излучал этот репортер. «Значит, ты решил, что я пытаюсь предотвратить это, так?» – Я предлагаю сменить цель.
Хрим грозно повернулся к нему и нахмурился.
Норио придвинулся поближе.
– Подумай сам. Присяга Озмана запрещает ему думать в первую очередь о своих близких. Если он вмешается сейчас, это покроет его позором. – Норио кивнул в сторону женщины-дулу на экране. – Или ты сомневаешься, что она проклянет его за такую слабость? Или откажется принять смерть за своего сеньора? Но если ты сейчас уничтожишь синк Озман, от этой славы не останется ничего – всего лишь бессмысленная смерть. Потрясение, взятое вместе с угрозой другому синку, с которым у него нет никаких родственных связей, а значит, и обязанности сильнее – вот это сломает его.
– Достоинства как слабость, – довольно улыбаясь, повторил Хрим.
– У тебя есть камеры, нацеленные на синк Озман? – спросил Хрим у Бертрануса, отнимая кинжал от его горла.
«Новости» пошевелил губами, переговариваясь со своими невидимыми помощниками.
– Уже есть, – ответил он чуть слышно. Норио не сводил с него глаз, завороженный чувством стыда, которое тот испытывал за свою роль в этом жутком спектакле. Ничего, спектакль еще не окончен.
– Управление огнем, сменить цель! – приказал Хрим. – Синк Озман.
Самоуверенности на лице Леди Озман заметно убавилось.
– Капитан, прошу вас, пощадите невинных жителей Озмана. Я готова прибыть на ваш корабль.
– Есть прицел, – бесцветным голосом доложил Пили. – Синк Озман.
– Вы хотите, чтобы я униженно молила вас сохранить нам жизнь? – спросила она.
– Нет, – ответил он после мучительно долгой паузы. – Мне не нужно твоих унижений. Мне нужно, чтобы ты сдохла.
И опустил руку на кнопку огня.
* * *
– «...мне нужно, чтобы ты сдохла».
Норио жадно вглядывался в лицо Ферньяра Озмана, и именно в это мгновение на экране перед ним Хрим открывал огонь по синку. Изображение мостика «Цветка Лит» сменилось видом орбитального поселения из космоса. Вспышка света сопровождалась фонтаном обломков, потом в том месте, где луч раптора зацепил оболочку поселения, возникло облачко замерзшего воздуха. Рядом с обреченным синком висела смертоносная сигара рифтерского эсминца, а еще дальше угадывалась махина соседнего орбитального поселения.
– Я избавлю тебя от необходимости слушать треп на всех каналах «новости», – сказал Хрим. – Через шесть часов синк Озман разрушится окончательно. Ты хочешь смотреть все до конца, как положено примерному чистюле?
С минуту Ферньяр Озман молча смотрел на них с экрана, крепко стиснув зубы. Норио пожалел, что не слышит его эмоций.
«Такой букет боли и страдания!»
Наконец эгиос заговорил:
– Ты дашь нашему кораблю уйти?
– Мы обменяемся кораблями, – ответил Хрим, предлагая древнюю как мир и всем хорошо известную процедуру капитуляции. – Теперь детали...
* * *
Завершив переговоры, Хрим выключил связь и торжествующе повернулся к собравшейся на мостике команде. Некоторые улыбались в ответ, другие пытались скрыть страх и другие, более сложные эмоции.
– Ты был щедр с ним, – заметил Норио.
– Чего уж тут скупиться, – ухмыльнулся Хрим. – Я получаю эту игрушку – выгодная сделка.
С пульта Эрби послышался сигнал.
– Выходной импульс, координаты сто девять тире семьдесят два, плюс две секунды, – выкрикнул техник.
Хрим резко повернулся в кресле и ударил по рычагу скачка. Корабль с рыком прыгнул через гиперпространство, на мгновение усугубив у Норио дискомфорт от охватившего Хрима страха. С неожиданными вспышками эмоций всегда так.
– Есть позывные, – доложил Эрби через несколько секунд. – «Карра-Рахим». Это должарианцы.
– Принимаю радиограмму, – подал голос Дясил. Хрим весь сжался под взглядом костлявой, надменной тарканки с экрана.
– Ты захватил контроль над линкором? – спросила она, даже не поздоровавшись.
Темпат ощутил разгорающийся в капитане гнев.
– Об этом достигнута договоренность.
Он объяснил тарканке условия капитуляции и добился ее согласия дождаться, пока Озман и его команда уйдут из внутренней системы.
– Если вы нажмете на них сильнее, они могут вспомнить о своей чести и присяге.
Тарканка кивнула и ушла со связи. Норио улыбнулся.
– Достоинство как слабость. В том, что касается присяги и чести, должарианцы мало чем отличаются от панархистов.
Но Хрим не слушал его, нервно барабаня пальцами по пульту.
– Черт, черт, черт! Мне бы только оказаться у них на борту...
Риоло за своим пультом тоже теребил свой пояс, отчего гульфик мотался из стороны в сторону. Странное дело, но вместо обычной брезгливости, которую барканец вызывал у Хрима, Норио уловил исходящее от капитана возбуждение.
– Что такое, Йала? Ты нашел выход?
Хрим медленно кивнул и встал.
– Передай Риоло, пусть ждет меня в кормовом шлюзе, – бросил он, выходя с мостика. – Хочу порасспросить его насчет навигационных компьютеров катера.
* * *
Серебристая обшивка линкора возвышалась стеной за двумя состыкованными кораблями. Последний из панархистов протиснулся мимо Хрима в шлюзовую камеру «Цветка», и Хрим, протянув руку, выжидательно посмотрел на Озмана.
