Как‑то вытаскивать и попытаться ликвидировать охранников складов я даже не собирался. Из прошлого наблюдения в памяти остался момент, когда с рассветом их будили хозяева или старшие, при этом минут по пять лупили кулаками в запертую дверь. Решил, что даже если мы где‑то и шумнём, то эти горе–охранники наружу уж точно не полезут.
— Что здесь? — спросил на выходе.
— Всё тихо, — ответил Хуа.
— Тогда арбалет — на ремень, хватай Илану за руку и погнали дальше!
Мы соединились с основной группой, когда таймер тактического шлема показал, что с момента высадки прошло тридцать пять минут. Выяснив, что здесь тоже всё тихо и без происшествий, повёл команду к месту заточения заложников.
Помнится, путешествуя по селениям северной тайги, нас встречал, сопровождал и провожал постоянный собачий лай. В нашей империи собаки встречались на северо–востоке, в местах выпаса овец, а больше нигде я их и не видел. Зато мангусты и различные кошачьи, от камышового кота до степного ягуара, во многих домах были любимыми животными. Вот и во дворе, к которому мы идём, на террасе второго этажа целый день до вечера спал огромный пятнистый ягуар, зато в тёмное время суток он бодрствует и нарезает круги по просторному саду.
— Ага, я его чувствую, — сказала Илана, когда мы опять гуськом через огороды подошли к нужному подворью, — За забором затаился. Лапы под себя подобрал и ожидает жертву.
— Приготовиться к бою, — открыл лицевой щиток и шепнул следовавшему за мной Рузе, после чего услышал удаляющееся по колоне: «приготовится к бою, приготовится к бою».
Как и было заранее запланировано, Лудан и Руза тут же подбежали к задней калитке трёхметрового забора, присели и перехватили в «замок» друг другу руки, таким образом создавая мне площадку для подъёма, а остальные изготовили к стрельбе арбалеты. Взяв в руки игольник и став ногами на «замок», сказал:
— Поднимайте!
Честно говоря, при своём оснащении и вооружении никакого ягуара не боялся, но всё равно, поберечься следовало. Медленно приподнял голову над краем забора и заглянул в сад, включил функцию тепловизора, после чего ночного убийцу увидел сразу же: укрывшись за каким‑то кустом, он приготовился к прыжку. Половину тела и часть головы было видно прекрасно, поэтому аккуратно прицелился в ухо и нажал на спусковую клавишу. Когда в мозгах зверя каша, то он даже лапой дрыгать не будет, вот и сейчас напряжённое тело просто распласталось по земле, как тряпка. Спрыгнуть в сад и отодвинуть запор тыльных ворот теперь ничего не мешало.
— Работаем по плану, — поставил задачу, которая за тридцать девять часов пути была теоретически отработана неоднократно.
Воины без суеты рассредоточились по укрытиям и взяли под контроль фасадные и тыльные части зданий. Не сказал бы, что в данном случае увидел дворцовый комплекс богатого человека, скорее шикарный дом с неплохой наружной архитектурой, впрочем, у меня строится получше.
С этого подворья в поход ушло четверо человек, в том числе и сам Кровавый Капитан, но ещё оставшихся на месте пятерых мужчин–воинов я точно видел, и вход с террасы первого этажа, куда они ушли отдыхать, запомнил неплохо. Пятый, видимо управляющий, жил на мужской половине второго этажа, в дверь его комнаты точно так же, как и у меня дома, можно было попасть из террасы второго этажа.
Первых двоих я застрелил без проблем, они спали, зато двое других были чем‑то встревожены и встретились мне в двери со светильником и мечами в руках. Керамическая лампа громко лопнула и зазвенело падающее оружие но, затаившись на три минуты и не заметив излишнего шевеления, мы двинулись на террасу второго этажа.
— Он не спит, стоит за дверью, — в наушнике раздался удивлённый голос Иланы.
— С какой стороны?
— С левой.
— Значит, будет спрятан за открытой дверью, — размышлял вслух, подкрадываясь и готовясь ввалиться в помещение, — Солнышко, я вкатываюсь и заставляю его проявить себя, а ты жахни половинным разрядом.
— Сделаю! — ответила она.
Слегка надавив на дверь и убедившись, что она не заперта, резко ударил ногой и рыбкой нырнул прямо в комнату. Следом за мной раздался треск импульсного разряда, затем, сначала краем глаза заметил обнажённое мужское тело, а потом услышал грохот его падения.
— Отлично, — сказал я и хотел было вязать вырубленного человека, но в это время в смежной комнате раздался писк и я рванулся туда.
Тоненькое «И–и–и» стало повышаться в тоне, грозя вскоре превратиться в визг. Женский. На широкой кровати, сунув голову под подушку, но при этом все прочие прелести выставив на всеобщее обозрение, «боялась» молодая женщина. Почему молодая? Да потому, что её формы были гладенькими и упругими.
— Ша!! — прошипел я и припечатал открытой ладонью по аппетитной ягодице.
— Ой! — вскрикнула она и замолчала, а я откинув подушку, удостоверился, что это действительно молодая девчонка, лет пятнадцати–шестнадцати, правда, в темноте она меня рассмотреть не могла, но это неважно.
— Ты кто? — спросил у неё.
— Мия, — пискнула она, прикрыла ладошками рот и широко распахнула невидящие глаза.
— Рабыня она, — сказала подошедшая Илана и добавила, — для сексуальных утех.
— Откуда ты знаешь?
— Вижу полоску над лобком, проверь, это шрам?
Проведя рукой по низу живота, ощутил бугорок, точно такой же, как и в жриц Силары. Подобная стерилизация, когда на животе делают разрез, а затем создают маточную непроходимость, но при этом сохраняют половое влечение и способность к оргазму, очень дорогая. Да и специалистов, которые могут сделать такую операцию очень мало, и секреты они свои берегут вот уже сто двадцать лет очень тщательно. Говорят, раньше что‑то подобное делали с помощью прокола длинной деревянной спицей, правда, смертность при этом была ужасающей.
— Это шрам, — ответил Илане и повернулся к девчонке, — Кто твой господин?
— Мастер Кью, — испуганно пропищала она.
— А сколько жён и детей у господина Ангорниса?
— Не знаю, господин.
— Как так не знаешь, если ты здесь живёшь?
— Я здесь живу всего два дня, господин, а семья господина Ангорниса живёт дома, в столице, — в её словах звучала растерянность.
— Не понял, а это разве не его дом?
— Его, но это вилла, господин, а дворец — в столице, — теперь уже охотно ответила она.
— Ясно, ложись на живот, — сказал ей, и после того, как она послушно улеглась, крепко связал ей руки, ноги, затем оторвал кусок простыни и заткнул рот, — Полежи немного, чуть позже освобожу.
Старика Кью решили не связывать, даже если он вскоре очнётся, то двигать конечностями ещё долго не сможет.
Тюремное помещение, где содержались пленные, располагалось в глубине сада, прошлый раз дважды в день туда заносили котёл с пищей, и один раз двое наших соседей–моряков выносили парашу. Здесь дверь была не заперта, но оказалось, что за нею в свете едва тлеющей лампы спят какие‑то два мужика, о которых ранее даже не подозревал, но не стал заморачиваться и тут же застрелил. Проём со ступенями в подвал, откуда отдавало запахом фекалий и гниющих ран, оказался справа, захватив светильник, мы с Иланой туда и направились.
