Тоже мне, мечтатель… Кэноэ захотелось сплюнуть прямо в открытое окно, но он сдержался. Все равно, плевок только неэстетично застрянет в защитном гравиполе. Кто им разрешит так просто родить ребенка? Такие вещи находятся в ведении Управления Императорского Двора, которое тщательно следит за тем, чтобы число принцев и принцесс Императорского Дома не превысило установленные неизвестно кем пределы. Вон, двоюродный брат-кронпринц, хоть и старше почти на год, не только не женат, но даже не имеет официальной невесты…
С этой свадьбой они снова поймали его в сеть старых порядков и протоколов, из которой он ненадолго вырвался две дюжины дней назад. Неужели уже завтра придет конец с таким трудом завоеванной свободы? О, если бы Кээрт смогла разделить его мысли и стремления!…
Кэноэ шумно перевел дух. К чему жалеть о том, чего он не в силах изменить? Жизнь всего лишь бросает ему еще один вызов, и он постарается дать на него достойный ответ. Чего бы ни требовали от него традиции и правила, он постарается отстоять избранный им образ жизни, и лишь от него зависит, победит он в этой борьбе или потерпит поражение!
Далекий раскат грома словно подтвердил его решение. Гроза, вдоволь набушевав над левобережьем, уходила куда-то вдаль, и только дождь все еще продолжал скатываться по мокрым листьям.
Широко зевнув, Кэноэ понял, что сон готов придти и положить конец его терзаниям. Но перед тем как лечь в постель и заснуть, он снова закрыл окно.
Какой смысл поддерживать иллюзию свободы, когда он все равно заперт?
— Вставайте, ваше высочество! Вас ждет великий день!
Ну разве это не издевательство?
Только-только закрыл глаза, как в комнату тут же вваливается целая орава народу и начинает немилосердно будить.
Впереди, как всегда, неизменный Фруамс с халатом наготове. А уж за ним… Распорядитель торжественных церемоний в парадной форме Управления Императорского Двора, врач, массажист, даже банщик с двумя ассистентами…
А эти-то зачем? Неужели ему не дадут сегодня даже умыться самостоятельно?
Не дали.
Стоило ему лишь подняться с одного из трех голубых унитазов, как его тут же взяли в оборот. Облили тремя ведрами ароматной мыльной жидкости с запахом цветов, прошлись по всему телу четырьмя щеточками разной степени жесткости, прополоскали в пяти бассейнах с различной температурой воды и снова набросились на него с мылами, щетками и мочалками… И только совсем упарившись, передали еле живого пациента массажисту, уже разложившему наготове свой топчан, покрытый горячим мокрым покрывалом.
Умелый и интенсивный массаж взбодрил и оживил его, но ненадолго. На выходе из ванной комнаты его уже подстерегали парикмахер и два визажиста, набросившиеся на него с остервенением изголодавшихся хищников. Они трудились над ним целый час, и когда Кэноэ наконец-то увидел свое изображение в зеркале, он едва узнал себя. Скорее уж, это лицо, покрытое слоем косметики, и слащавая прическа, уложенная волосок к волоску, должны были находиться на обложке глянцевого календаря с изображениями известных артистов.
Но остальным это, кажется, нравится.
— Недурственно, — одобрительно гудит распорядитель, величавым жестом отпуская обслугу. — Теперь будем одеваться.
Как?! А завтрак?!
— Какой еще завтрак? В такой день, ваше высочество, вы должны быть выше всех плотских побуждений и не отягощать свой дух греховными мыслями.
Фруамс, добрая душа, протягивает на подносе чашку с густо-оранжевым витаминным напитком.
Ну что же, и на том спасибо. Говорят, в старину поститься перед свадьбой надо было чуть ли не трое суток… И как они только потом на самом празднестве ноги передвигали?…
И еще: бедная Кээрт, ей сейчас, наверно, приходится еще хуже…
Давно известно, что парадная одежда – это нечто роскошное и неудобное. Свадебный наряд Кэноэ был очень роскошным и очень неудобным – особенно, эта широченная голубая мантия, настолько густо расшитая изображениями звезд, солнц, сердечек и прочих символов счастья, что могла бы сойти за маскировочную сетку.
А еще, одежды было слишком много. Даже в прохладной гардеробной с работающей на полную мощность климатической установкой внутри этого вороха ткани становилось жарко. Кэноэ представил, что будет, когда он во всем этом параде появится на раскаленной солнцем улице, и мысленно простонал.
— Стойте спокойно, ваше высочество! Не вертитесь!
Ну вот, заранее не могли подготовить, что ли? А теперь стой столбом и жди, пока не подгонят по фигуре… Впрочем, свадебный наряд для того и приспособлен. В нем, наверно, еще отец его женился, и дети, если у него будут, в той же мантии к алтарю пойдут…
Одноразовых вещей в Управлении Императорского Двора не любят.
Завершали наряд венок из сияющего металла, с превеликим тщанием размещенный на его лакированной прическе, и приемник-раковинка, которую полагалось засовывать прямо в ухо.
— А это еще зачем?
— Так надо, ваше высочество. Свадебные обряды весьма сложны, и при необходимости вам будут подсказывать, что говорить и куда идти.
Вздохнув, Кэноэ покорился. Чиновник из Управления Двора был кругом прав. Расписание свадебного церемониала занимало семь страниц, набранных мелким шрифтом, и Кэноэ с самого начала понял, что выучить все это нормальный человек не в состоянии.
Так, а с чего он начинается? Кажется, с молитвы в храме Солнца. Там, кстати, он должен впервые за сегодняшний день увидеться с Кээрт…
Храм Солнца, в соответствии со своим названием, был весь из разноцветного стекла и полон яркого света. И, к сожалению, тепла. Благодаря заблаговременной косметической обработке на лице Кэноэ не появилось ни капли пота, зато под мышками можно было варить яйца. Служба же длилась и длилась, отчего стоять на возвышении в центре зала, протянув вперед воздетые руки, было весьма утомительно.
Когда Кэноэ окончательно надоело разглядывать блистающие на солнце стеклянные витражи с абстрактным рисунком на противоположной стене, он, стараясь не поворачивать головы и вообще не шевелиться, осторожно скосил глаза на Кээрт, стоящую рядом с выражением стоического спокойствия на прекрасном лице.
По крайней мере, это лицо можно было считать знакомым несмотря на покрывавшие его наслоения косметики, еще более обильные, чем на его собственном. Длинные золотистые волосы Кээрт слегка подкрасили оранжевым и уложили в какую-то неимоверно сложную высокую прическу, из которой во все стороны торчали голубые, серебряные и золотые ленточки, перышки и металлические веточки. По мнению Кэноэ, с этой прической Кээрт казалась чужой.
Наряд невесты был еще более пышным и нелепым, чем жениховское парадное одеяние. Воздушное золотистое платье было до безвкусия обильно изукрашено километрами кружев, лент и оборок, а широченная многослойная юбка превращала стройную и изящную Кээрт в дородную матрону. Весило оно, похоже, не меньше тонны, и Кэноэ, видя, как устало дрожат вытянутые руки его невесты, хотелось поддержать ее, помочь ей выдержать эту тяжелую ношу. Однако на этой стадии церемонии они должны были находиться рядом, но порознь. Впервые коснуться друг друга они смогут только перед Звездным Алтарем…
Церемониал еще только вступил в первую фазу, но Кэноэ уже начал его тихо ненавидеть.
Но наконец действо в храме подошло к концу. Хор на заднем плане финально взвыл на высокой ноте, и теперь можно было опустить руки и пройти к алтарю вслед за служителями, медленными и синхронными движениями часовых почетного караула несущими огромное блюдо золотистых печеных колобков, символизирующих что-то солнечное.
Блюдо, по меньшей мере, полутора метров в диаметре, было тяжелым, и перед самым алтарем один из служителей сбился с шага. А может быть, ему под ногу попалась складка ковра или небрежно протянутый шнур телекамеры. Пирамида колобков на блюде опасно заколебалась, но служителям неимоверными усилиями удалось сохранить равновесие. Только самый верхний колобок, увенчанный чем-то вроде флажка, не удержался и скатился к подножью. Вся процессия на мгновение замерла.
— Возвращайтесь на исходную позицию, — запищал в ухе голос распорядителя. — Повторим выход еще раз.
Кээрт опустила уголки губ, придав лицу чуть саркастическое выражение. Как показалось Кэноэ, сам он проявил свои чувства более наглядно.
— Возвращайтесь, возвращайтесь, — поторопил его голос. — Церемония транслируется на всю Метрополию. Все должно быть безупречно. Побыстрее, ваше высочество, а то не хватит времени на подготовку качественной записи!
Так для кого, спрашивается, их свадьба – для них с Кээрт или для телевидения? И им-то ладно – пройдут себе еще разок, и пройдут, а каково служителям? Небось, тяжело туда-сюда с этим блюдом таскаться!
