изменившийся тон Порфирия, он отвечал медленно, и несколько вальяжно.
– Спасибо. Отвечу теперь на Ваш вопрос. Здесь душно, потому что не проветривается.
«Ага, значит, отвечать на вопросы у вас здесь принято очень точно? – подумал Ярик. – Ну, ладно, посмотрим! Может, и нам пригодится такое правило».
– Тогда почему Вы оказались там, где Вам было не положено находиться?
– Мне вообще в этом городе не положено находиться. Сейчас я должен был бы быть со своей группой на раскопках.
– Это я знаю. Но Вы снова почему-то вошли в наше здание и даже вышли во внутренний двор. Что Вы здесь ищете?
– Выход! Я просто хочу понять, что это за дыра такая, и как выбраться отсюда?
Пока эхо последней фразы обломками рассыпалось по бункеру, оба собеседника пытались понять реакцию друг друга.
У Ярика от неожиданно нахлынувших эмоций проступил пот. Он протер лоб рукой. Порфирий огляделся, как будто в поисках чего-то подходящего, потом остановил свой взгляд на стуле, который стоял сбоку стола. И, видимо, стул воспринял его взгляд как команду. Он вытянулся, трансформировавшись в вентилятор на очень тонкой изящной ножке. Лопасти вентилятора начали вращаться.
«Совершенно бесшумно, – подумал Ярик, – не считая шума воздушного потока! Розеток и проводов я что-то не наблюдаю. Впрочем как и места для аккумулятора, а так же места для мотора, даже революционно компактного. Здесь тоже все из этого пластилина!? – удивился он. – Ну, после машины в дерево и куста в клетку это уже не впечатляет. Хоть приятно охлаждает!»
– Зачем тогда Вы здесь оказались? – продолжил разговор Порфирий.
– Я не знаю, – Ярик предварительно дал формальный ответ на вопрос, после чего перешел в наступление. – Что Вы имеете в виду под словом «здесь»? Этот бункер, это здание или этот город? Я не планировал и не хотел оказаться даже в этом городе! Не говоря уже о бункере!
– Вы не стали отвечать на анкету? – неожиданно сказал Порфирий, поднявшись со стула и направившись к Ярику.
Он так же взял с собой карандаш, который так и остался лежать на его стороне стола. Ярик напрягся.
«Не думал, что это так обязательно», – подумал он, внимательно наблюдая за приближающимся Порфирием.
Порфирий остановился, положил карандаш перед Яриком и, приблизившись лицом к лицу, посмотрел ему в глаза. Ярик не сдавался, упираясь взглядом в глаза Порфирия.
– Поднимите удивленно брови, – попросил Порфирий.
Ярику не пришлось заставлять себя это делать, так как просьба была достаточно удивительной, и это вышло само собой. Порфирий при этом изменился в лице. Оно как будто расслабилось, превратившись в лицо спящего человека. Взгляд стал сканирующим. Через секунду Ярик невольно затряс головой, как бы выводя себя из забытья.
– Угу, левосторонний, – угукнул себе тихо Порфирий. – Ну, что ж, – добавил он громче, – вы сможете отсюда выйти. Но позже, – сказал он, продолжая прерванный разговор, и тем самым пресек попытку Ярика снова вернуться к вопросу о выходе.
Потом он развернулся и направился к двери.
– Нет! Вы не поняли! Я не отсюда хочу выйти. А вообще выбраться из этого чертового города! – крикнул Ярик ему вслед.
Но реакции не последовало.
– Отлично! Он просто взял и вышел! Зашибись! – наконец, спустил пар Ярик. – И еще смеет говорить о вежливости!
Оставшись снова в одиночестве, Ярик уставился в стол, за которым сидел уже давно, но только сейчас он обратил внимание на то, что поверхность стола была шероховатой.
«На вид деревянный. Но не отшлифованный? В качестве письменного стола он не годится, – подумал Ярик. Спохватившись, он посмотрел на свой стул. – Такой же. Не гладкий. Деревянный, судя по весу. Скорее дерево, а не деревянная плита, метал или пластик. Дерево вообще-то уже давно не используют для мебели. Такими же не гладкими были и поверхности в машине, на которой его везли сюда, хотя и не выглядели как дерево. Но та машина легко становилась деревом, креслом… Значит, здесь все пластилиновое. И в случае чего оно без труда станет клеткой».
При этой мысли он вспомнил странные корпуса с окнами без стекол на внутреннем дворе того злополучного здания. Они тоже походили на клетки.
«Хотя скорее они выглядели не как корпуса, – сравнивал он, – а как бараки. Двухэтажные, правда. Четыре, кажется, их было, по два в ряд. Или по три в ряд! Все происходило так быстро, когда я убегал от погони, что теперь уже трудно восстановить детали. И площадь между бараками, такая песчаная, кажется, но кое-где торчали оазисами предательские кусты».
Ярик устал гонять по кругу недавние события. Но ничего более не происходило. Порфирий не возвращался.
Тогда он взял два стула и оттащил их к стене. Стулья вели себя вполне типичным для стульев образом. Он притащил еще несколько и попытался сконструировать из них башню. Он даже попробовал вытянуть ножку одного стула.
«Чем черт ни шутит, пластилиновые же!» – рассуждал Ярик.
Но стул не поддавался ни рукам, ни взгляду Ярика.
Взобравшись на свою башню, Ярик дотянулся до окна. Какой-то мальчишка подбрасывал мяч ногой вверх. Мяч падал, но не отскакивал, хотя на вид был тугим, накачанным, а все действо проходило на мощеной площадке. Так снова и снова. Мяч начал отскакивать. То слишком слабо, то напротив, неестественно сильно, или не в ту сторону. Но с каждым разом все правдоподобнее были и первый отскок, и последующие затухающие.
«Это напоминает школу, – подумал Ярик, вспомнив недавние наблюдения. – Там учились подражать людям, копировать форму предметов, а здесь учат мяч прыгать».
Спустившись на пол, Ярик осознал, что он по-прежнему не может срастить во что-то единое все увиденные нелепости. Данный факт иногда переполнял стек Ярика и уже не просто нервировал, а просто бесил его.
Его башня развалилась у него за спиной.
«Я же хотел попробовать открыть окно! Этот чертов мяч», – ругнулся он и со злости схватил стул и изо всех сил рубанул им об стол.
Ножки стула погнулись.
«Совершенно неожиданно для деревянного стула, – мелькнуло в мыслях у Ярика. – Что за искривления здесь происходят: безразмерные коридоры, гнущиеся деревянные стулья?»
– Что здесь творится, в конце концов? Мне кто-нибудь объяснит? – крикнул Ярик. – Зачем меня здесь заперли?
Эхо кругами ходило по бункеру.
«Здесь хорошее эхо! – отметил он, потом подошел к стене и провел по ней рукой. – Гладкая. Не как стол. Иначе такого четкого эха, наверное, не было бы. И значит стены здесь нормальные».
Он налетел с кулаками на дверь и снова крикнул.
Сплюнув накопленный негатив словами или кулаками, ему иногда снова удавалось включить ироничное отношение ко всему. Так, казалось, немного легче.
Лишь спустя, наверное, час объявился Порфирий и
