1. Ни над одним произведением Иван Антонович не работал так долго, как над «Часом Быка». Изначально оно задумывалось как небольшая повесть «Долгая заря» и только после многих лет превратилось в роман. Не вычитать ошибки было невозможно.
2. Эти ошибки тщательно замаскированы. Их в течение сорока лет не смог обнаружить ни один ефремовед. И обнаружить их сложно, нужно тщательно, в комплексе, проработать всё творчество Ефремова.
3. Если бы проскакивала старая хронология, то в «Часе Быка» была бы потерянная тысяча лет. Но она не потерянная, а ДОБАВЛЕННАЯ. На три тысячи лет отстоят от нас не события, описанные в «Туманности Андромеды» и «Часе Быка», а действие «Часа Быка» происходит через тысячу лет после действия «Туманности Андромеды».
Возникает вопрос: зачем это понадобилось?!
В «Часе Быка» есть интересный разговор между командиром звездолёта «Тёмное Пламя» Грифом Рифтом и инженером вычислительных установок звездолёта Соль Саином. Суть разговора: командир звездолёта считает, что Соль Саин должен изготовить и передать создаваемому землянами на Тормансе антифашистскому подполью неизвестное на этой планете высокотехнологическое оружие. А Соль Саин сомневается.
" — Бессилие. Нельзя пробить самую прочную из всех стен — стену психологическую, которой окружили нас…
— Но почему нельзя? Я бы на вашем месте использовал свои знания и талант конструктора, чтобы подготовить наиболее важные инструменты для жителей Торманса. Они им очень нужны.
— И что, по–вашему, всего важнее?
— Индикатор враждебности и оружие. И то и другое, миниатюризованное до предела, размером с пуговицу, в виде маленькой пряжки или женской серьги.
— И оружие?
— Да! От бомбочек УБТ до лучевых пронизывателей.
— УБТ? Вы можете думать об этом и находить аморальным моё мимолётное желание закурить? Сколько жизней унёс УБТ две тысячи лет назад у нас да и на других планетах!
— А сколько спас, сокрушив орды убийц?
— Я не могу признать вашу правоту. Это было необходимо в древние времена, и мы знаем об этом лишь из книг. Я не могу… — Соль Саин умолк, видя, как внезапно выпрямился командир».
Дальше идёт небольшой разговор звездолётчиков на личную тему. И продолжение.
" — Обречённость Родис отгораживает её от меня, а за моей спиной тоже тень смерти. — Рифт встал, прошёлся несколько раз по кабине и приблизился к Соль Саину с едва приметным смущением.
— Есть древняя песенка: «Я не знаю, что ждёт в темноте впереди, и назад оглянуться боюсь!»
— И вы, упрекая меня в слабости, делаете такое признание?
— Да, потому что упрекаю себя тоже. И прощаю тоже.
— Но если они посмеют…
— Я сказал ей, что разрою всю планету на километр глубины, чтобы найти её.
— И она запретила?
— Конечно! «Рифт, разве вы сможете это сделать с людьми?» — Командир старался передать интонации Фай Родис, укоряющие, печальные. «Вы не предпримете даже малых действий насилия…»
— А прямое нападение на «Тёмное Пламя»? — спросил Соль.
— Другое дело. Третий закон Ньютона они уже постигли на опыте. И жаль, что в этом обществе он не осуществляется при индивидуальном насилии. Вся их жизнь была бы куда счастливее и проще…
— Так вот зачем оружие!
— Именно!
— Но если его получают все?
— Ничего. Каждый будет знать, что рискует головой, и двадцать раз подумает, прежде чем затевать насилие. А если подумает, то вряд ли совершит».
Наиболее интересны две мысли Соль Саина:
«УБТ? Вы можете думать об этом и находить аморальным мое мимолётное желание закурить? Сколько жизней унёс УБТ две тысячи лет назад у нас да и на других планетах!»
«Я не могу признать вашу правоту. Это было необходимо в древние времена, и мы знаем об этом лишь из книг».
С первого взгляда всё кажется нормальным. Две тысячи лет назад, скажем так, по официальному «Часу Быка», произошла Вторая Великая Революция, в её ходе и применялось это, судя по всему, крайне чудовищное оружие — УБТ. Касательно же других планет, революции, аналогичные ВВР, прошли на всех планетах Великого Кольца, там тоже могло применяться оружие, подобное УБТ.
Но это с первого взгляда. Со второго понимаешь — Соль Саин говорит не об идентичном виде боевого вооружения, а об одном и том же. Ведь УБТ это даже не название, а аббревиатура названия. То есть это даже не как «автомат Калашникова», а как конкретное название систем этих автоматов, как АКМ или АК–74. И вдруг понимаешь, Торманс, оказывается, чем–то отличается от древних времён, в которых применялось это оружие. И возникает вопрос: почему именно «две тысячи лет назад у нас да и на других планетах», революции, аналогичные ВВР, что произошли на других планетах Великого Кольца одновременно?
И тут автоматически вспоминаешь о намёке на то, что к хронологии «Часа Быка» нужно добавить тысячу лет. И встаёт вопрос: против кого земляне применяли настолько чудовищное высокотехнологическое оружие, ещё не изобретённое в годы ВВР, на Земле и на других планетах, для того чтобы сокрушить орды убийц, похоже, через тысячу лет после наступления Ноосферных эр?!
На этом фоне впечатляюще выглядят слова Фай Родис к тормансианскому диктатору Чойо Чагасу. Звездолёты фанатиков ушли с Земли в «конце ЭРМ, начале ЭМВ», когда они поняли — на Земле дело проиграно окончательно и бесповоротно. И вдруг Фай говорит: «У нас не сохранились столь полно фильмы прошлых времен, — ответила, приходя в себя, Фай Родис. — После ухода ваших звездолётов было ещё великое сражение. Наши предки не догадались спрятать документы под землю или в море. Погибло многое». И возникает вопрос: кто на Земле, уже победившей инферно, мог устроить такое?! Испепелившее, похоже, не менее половины планеты!
Главной гарантией от появления такого чудовищного фашизма Ефремов считал необходимость дополнения современной науки ещё одним блоком наук — блоком наук о человеке. Современная наука состоит из двух блоков — естественных наук и общественных. Причём второй блок наук глубоко деградировал. Это нужно поправить, считал Ефремов, и дополнить. Человек — микрокосм, и до тех пор, пока мы не изучим бездны человеческой души, эту колоссальную мощь легко извратить, и тогда боевые звездолёты могут оказаться в руках фашистов. «Мы долго отдавали на откуп Западу антропологию, генетику человека, психофизиологию и вообще ряд отраслей науки, занимающихся человеком. Довольно длительное время всё это было под запретом. А ведь для коммунизма самое главное — человек и, следовательно, всё относящееся к нему. Техника — что она без людей: звездолёт с автоматическим управлением может вести и дикий в других отношениях человек. Летали же фашистские негодяи на самых сложных самолётах, и не так уж плохо летали!» — пишет он в «Лезвии бритвы». В личной переписке в 1961 году он прямо писал, что на Землю возможно военное вторжение из космоса, объясняя Дмитриевскому, почему не верит в «летающие тарелки»: «По всем законам божеским и человеческим любые пришельцы должны вступать с нами в настоящий контакт или же приняться избивать нас, как это мыслят военные, но отнюдь не доверять тайны своего существования случайным психопатам вроде Адамского и иже с ними».
