Рано или поздно все тайное становится явным. И чем дольше оно остается тайным, тем больше вызывает подозрений.
— Думаю, Эдди, ты неправильно сложил два и два.
— А я так надеялся, что я прав. Ведь дела обстоят именно так, как я сказал, а, Шан?
— Ты даже понятия не имеешь, в чем тут дело. Знаю, как это выглядит со стороны, но ты и в самом деле не понимаешь, что тут происходит.
— Прямой ответ помог бы разобраться. На чьей вы стороне?
— Ты знаешь, какой потенциал будет имеет эта история?
— Тогда, выходит, я прав.
— Так вот: я не собираюсь ничего продавать. Ни за какую цену. Я знаю, что ты не поверишь моим словам, но по крайней мере прекратишь копать в эту сторону.
Связь оборвалась. Он перестанет копать. Она сказала журналисту то, что говорить вовсе не следовало.
Но это было все же лучше, чем сообщить ему правду.
Tayberries доходили до груди, разросшиеся по краям полей небольшими кучками, словно пунктирная линия, проведенная по периметру. Шан взяла секатор и начала срезать длинные стрелки, а потом, крепко придерживая кончиками пальцев, аккуратно отбрасывала их на тачку, стоявшую рядом. Это многократно повторяющееся действо успокаивало.
Каждый раз, когда она находила ягоду, пропущенную при сборе урожая, она съедала ее. Ягода лопалась во рту, сладкая и бархатистая… Шан и вообразить себе не могла более приятного времяпрепровождения. Она была полностью очарована ритмом этого действа. Когда подошла Кристина Хагель, Шан даже не услышала ее шагов.
— Укрепляете организм? — поинтересовалась Хагель.
— Скорее прочищаю мозги.
— Для такой работы вам необходимы перчатки. Посмотрите, в каком вы состоянии.
Шан опустила взгляд на свои руки и внимательно осмотрела их. Вдоль правого предплечья вниз протянулась глубокая царапина, повсюду были следы уколов с навернувшимися капельками крови. Это были те самые царапины, которые всегда получаешь, возясь с колючими кустами, и которые в один прекрасный момент перестаешь замечать, если погода достаточно прохладная. Шан вздохнула и потерла руку.
— Я должна обработать царапины, — заявила Хагель. Шан закатала вниз рукава. Значит, Эдди поговорил с Хагель.
Она что-то знала. Проверить факты — несомненно, сама идея исходила от Хагель. Или, возможно, Шан уже и выглядела не как человек, только сама не замечала этого.
Но даже если Хагель что-то знает, это не конец света. Прежде всего, чтобы получить какие-то результаты, они должны были сделать анализы.
— Нет, — коротко обрезала Шан и продолжала возиться с кустами. — Это ерунда. Тем не менее вы же искали меня не из-за этого?
Хагель пожала плечами.
— Вы не собираетесь возвращаться вместе с нами.
— Мне здесь понравилось.
— Я никогда не интересовалась, какие цели вы преследуете, участвуя в этой миссии, но о вас ходят самые чудовищные слухи.
Шан инстинктивно отступила, подняла секатор, установив его как барьер между собой и Хагель. Могли ли они возродить паразита, взяв капельки крови со стеблей кустарника? Если так, то она сожжет кусты. Она не могла рисковать.
— Крис, я никогда не думала, что вы станете собирать сплетни.
— Вы понимаете, о чем я говорю?
— Вы пытаетесь пересказать мне статью из бульварной газетенки Эдди, что-то там о бессмертных инопланетянах? Я слышала об этом. — Сказав это, Шан почувствовала себя не в своей тарелке. Несправедливо было дискредитировать Эдди. Он всего лишь делал свою работу, и делал ее хорошо. — И если вы решите, что это правда, вы станете одной из тех, кто придет к инопланетянам и попросит выдать несколько субъектов для вивисекции?
— Разве я нуждаюсь в этом? Разве нет источников ближе к дому?
Шан отступила еще дальше. Она приготовилась в случае необходимости использовать секатор как оружие. К тому же теперь она могла бегать по пересеченной местности много быстрее любого человека — разношерстное собрание генов Араса делало свое дело.
— Если даже нечто подобное существует, вам никогда не добраться до этого, — объявила Шан, направляясь назад к поселению.
— Что за игру вы ведете? — крикнула Хагель ей вдогонку. А потом быстрым шагом направилась вслед за Шан. — Вы ведь окончили технический колледж? Кто оплатил ваше обучение? Американцы? Синдикаты?
Шан заметила, что Хагель пошла быстрее.
— Вы не знаете меня, Крис. Вы не можете судить.
— Вы несете в себе это. Вы — настоящий клад и знаете это. Шан остановилась и обернулась. Даже не сознавая, что она делает, она сняла секатор с пояса и нацелила острие в грудь Хагель. Потом обе они замерли в ужасе и удивлении, которые казались взаимными.
— Вы оставите меня в покое, — приказала Шан. — Я не вернусь. Я не стану заключать никаких сделок. Я не буду раздавать образцы. А теперь убирайтесь.
Какое-то время Хагель внимательно смотрела на Шан.
— Вы понимаете, что вы носите в себе.
— В лучшем случае что-то вроде чумы.
— И вы собираетесь упустить шанс дать человечеству новый толчок в развитии?
— Пожалуйста, Крис, не надо. Не заставляйте меня ранить вас. Я никого не обманываю… Вам лучше уйти.
Хагель мгновение поколебалась, потом повернулась и быстро пошла прочь, то и дело спотыкаясь. Шан опустила свое оружие. В другой раз она не станет колебаться. С'наатат тут же отрегулировал количество адреналина в крови. А может, в эти дни она стала бы чувствовать себя поспокойнее, заколов кого-нибудь.
По крайней мере теперь все открылось, и единственное, что ей оставалось, так это поддерживать контакт со своими людьми и постараться сделать так, чтобы миссия как можно быстрее покинула планету. У нее еще осталась последняя нераскрытая карта — сведения о том, где можно найти паразита, обосновавшегося в ее теле, и эту карту она должна была сохранить вне зависимости от цены, которую придется заплатить.
Она никогда не считала себя принципиальной. Но в последнее время ее сны слишком часто были нарушены мыслями о тех правилах, которые она нарушила и продолжала нарушать. По большей части она обвиняла во всем постэффект подсознательного брифинга, но время от времени она задавалась вопросом, а не было ли это результатом того, что она и ранее слишком часто нарушала правила.
То ли способность порою заходить слишком далеко, то ли неспособность остановиться на краю бездны… но Шан оказалась в неприятном положении. А ведь она могла походить на остальных. Могла делать все правильно, потому что ей лично это было целесообразно. А то, что произошло… Это можно было бы назвать коррупцией души. Реальное зло было не в том, что Шан как хотела крутила законами, чтобы удовлетворить правосудие. Зло всегда действовало, исходя из мелкой личной целесообразности, теряя из виду общую большую картину так часто, что порой пути назад просто не оставалось.
