Валерий Иванов - Визит к Тёмным

Генерал-лейтенант вскочил и здесь ему уже не было предложено присесть. Вице-премьер смотрел на него холодными требовательными глазами.

— По словам Закатина, он подобрал эти листочки, когда утром выходил из дома для совершения обычной гимнастической пробежки. Они лежали вместе с книгами в нише, предназначенной для установки цветочных горшков. Он утверждает, что некоторые люди, желающие избавиться от ненужных книг, не выбрасывают их в мусорные баки и мусоропроводы, а оставляют где-либо на видном месте. Чтобы те, кому они еще могут пригодиться, легко их заметили.

— Проверяли?

— Так точно. Дворничиха подтверждает, что такая практика существует. Оставляют рядом с баками или у скамеек также иногда годные к употреблению носильные вещи, обувь и другие предметы. Опрошенные жильцы дома также об этом свидетельствуют. Хотя, конкретно, на этот день такого подтверждения не получено.

— Что собой представляет этот Закатин? Можно ли ему верить?

— Родители погибли в автомобильной катастрофе четыре года назад. Других близких родственников нет. Холост. Двадцать шесть лет. Закончил филологический факультет университета. Учится в аспирантуре. Специализация — пушкинист. Увлекается любительской астрономией. Еще одно хобби — коноклефилия.

— А это что еще за извращение? — брови вице-премьера слегка приподнялись в знак удивления.

— Так называется коллекционирование брелков для ключей, — пояснил генерал-лейтенант, скосив глаза и, на всякий случай, заглянув в «объективку», составленную оперслужбой на Закатина, чтобы убедиться в правильности произнесенного слова.

Вице-премьер кивнул головой, приглашая продолжить характеристику.

— Живет один в двухкомнатной квартире. Близких друзей нет. Часто встречается и, похоже, симпатизирует бывшей однокласснице Маклаковой Ирине, живущей в этом же доме. Ни к уголовной, ни к административной ответственности не привлекался. На учетах не состоит. В участии различных молодежных акций не замечен. В наше поле зрения никогда не попадал. Словом, типичный тихоня.

— Возможно, листки принадлежали одному из родителей? — подал голос министр обороны.

— Вряд ли. Отец Закатина работал спортивным врачом. Мать — также врачом, только онкологом в специализированной клинике.

— А, может автор сам Закатин, — вновь продолжил вице-премьер, — ведь он увлекается астрономией? Ведь и любители иногда совершают удивительные открытия, в которых сами не в силах разобраться.

— Это исключено полностью.

— Почему?

— Графологическая экспертиза начисто отрицает авторство Закатина. Кроме того, его математические знания остались на уровне теоремы Пифагора. Учительница математики той школы, которую он закончил, вообще утверждает, что тройку по ее предмету она поставила Закатину из чистой жалости. Его коньком с первых классов была литература. Ну, еще история и спорт. Физически он неплохо развит. Нет, он не может быть ни автором, ни исполнителем этих физико-математических изысков.

— Что дал опрос жильцов дома?

— Практически — ничего. Никто не видел оставленных у подъезда книг в тот день, и никто в сопутствующие дни не пытался избавиться от ненужной литературы.

— Может соседство книг и листков случайное?

— Скорее всего, нет. Закатин утверждает, что листки он обнаружил уже дома в книге Воронцова-Вельяминова «Очерки о вселенной», якобы оставленную у подъезда, которую он и взял себе, поскольку интересуется астрономией. Он нам ее предъявил.

— А, какие книги там еще лежали вместе с этой?

— Названий он не запомнил, но какая-то техническая литература, касающаяся вопросов строительства и архитектуры.

— По профессиональной принадлежности проверили всех живущих в этом доме?

— Обижаете, Вениамин Александрович, — впервые позволил себе улыбнуться генерал-лейтенант, — не так уж мы и подрастеряли свои кадры и навыки, несмотря на все бывшие пертурбации в нашем ведомстве. Да, что я Вам говорю, будто сами не знаете. Работаем и в данном направлении и не только по этому дому.

Улыбнулись и председатель ФСБ, переглянувшись с министром обороны.

Дело в том, что вице-премьер пришел в правительство из ФСБ. Этим и объяснялись столь профессиональные вопросы, задаваемые бывшему коллеге. Кроме того, по распределению функций он курировал силовые ведомства, был личным другом президента, а многие считали, что и его преемником и чувствовал на этом посту себя достаточно твердо и независимо. Поэтому он и вел себя в кругу высокопоставленных силовиков, назначаемых и подотчетных лишь самому президенту, столь решительно и уверенно.

— Ну-ну, — впервые легкая улыбка появилась и на лице председательствующего, — докладывайте дальше.

— Оперативной работой охвачены все прилегающие микрорайоны, — генерал-лейтенант вновь обрел серьезный вид. — Проверяются люди, которые могли оставить книги ввиду своего переезда, капитального ремонта в квартире, других событий, которые могли способствовать пересмотру ненужных вещей. Например, смерти бывшего владельца книг. Эти книги могли быть оставлены случайно или намеренно, но лишь в предшествующую ночь или ранним утром. Поэтому установлены и опрашиваются все окрестные нищие, бомжи, люди, возвращающиеся с ночной работы, любители бега трусцой, собачники, водители такси и так далее. Круг интересующих нас людей очень широк…

— Однако…

— Однако нужного результата пока нет. Кроме, пожалуй, одного нюанса.

— Какого? — заинтересовался вице-премьер.

— Графологи утверждают, что все эти формулы и графики, скорее всего, выполнены рукой, не знакомой с элементарными правилами правописания. Линии наполнены перенапряжением, начинаются с разных мест символов и цифр, у них не тот нажим, который должен наличествовать у обычного человека. Примерно так, будто мне дать исполнить письмо китайскими иероглифами — вот как выразился один из них.

— Инопланетянин, — хмыкнул министр обороны, — или иностранец…

— Нет, не иностранец. Поскольку навыки овладения письмом у всех народов примерно одинаковы. Разве что некоторые пишут не слева направо, а справа налево. Насчет инопланетян, как я понимаю, шутка.

— Инопланетянин…, - задумчиво пробормотал вице-премьер, — а ведь в этом что-то есть…

И увидев вытянувшиеся лица коллег, ухмыльнулся.

— Это мог быть человек абсолютно неграмотный, — быстро сказал он, — но добросовестно переписавший текст и перечертивший графики из другого источника. Надо покопаться в этом направлении.

Генерал-лейтенант согласно кивнул головой и черкнул несколько слов в своем ежедневнике.