— Баасим… Можно войти? — это был его отец, он говорил по-ситтуунски.
— Да.
Дверь открылась, и капитан Джамал вошел в комнату. Он выглядел раздраженным.
— Ты заряжаешь винтовку?
Чарли кивнул.
— Так ты действительно все еще собираешься пойти с этим… Слипстримом… в город людей?
— Да. Собираюсь.
Капитан Джамал покачал головой.
— Это безумие, — сказал он, — Это самоубийство.
— Это все — самоубийство, пап! — сказал Чарли, вскакивая на ноги, — Те сто дней, что мы провели здесь — это было сплошное самоубийство. У нас нет выхода, так что мы можем либо ждать, пока комета нас прикончит, либо запустить нанобомбу. В любом случае, мы трупы. И я лучше встречу свою смерть, зная, что пытался кого-то спасти, а не просто сидел на месте и ждал.
Его отец закрыл дверь и стал говорить тише.
— Все необязательно должно быть так! — сказал он, — У Слипстрима есть корабль. Работающий!
— Да, и он идет спасать Доктора. И мы застряли здесь до его прихода.
— Необязательно.
Чарли отшатнулся от него и нервно засмеялся. О чем это он? Чарли посмотрел на отца, пытаясь прочесть его мысли по лицу, но капитан Джамал хладнокровно смотрел на него.
— Ты ведь не хочешь..?
— Баасим… Этот корабль прекрасно работает. Когда Слипстрим и человеческая девушка уйдут, мы сможем улететь отсюда.
Чарли покачал головой.
— Нет, — сказал он, — Нет, пап… Я поверить не могу, что ты вообще это предложил.
— А что? — спросил капитан, — Часы тикают, сынок. Нужно напоминать, что среди миров, подвергаемых риску в случае, если Шулер-Хан врежется в Круг, есть и наш мир тоже? Миллиард ситтуунцев, женщин и детей. Наша семья в опасности. Наш дом. Три человеческих жизни за миллиард твоих сородичей?
Чарли сел обратно на кровать и положил голову на руки. Он знал, что его отец по-своему прав, но все равно чувствовал себя ответственным за Эми и Доктора. Если бы они, ситтуунцы, дали им шанс, когда только встретили их в долине, ничего этого бы не случилось. Эми и Доктор могли бы им помочь, как Эми и сказала.
— Не только три человеческих жизни, пап! — наконец сказал он, — Как же те люди в человеческом городе?
Капитан Джамал скептически засмеялся.
— Эти дикари? Ты забыл, что эти… эти монстры убили шестерых членов нашей команды? И что ты вообще нашел в этих людях? Я знал, что не нужно было посылать тебя в Академию Лакса. Ты вернулся, и все в тебе изменилось. Зовешь себя Чарли… Что это вообще за имя такое — Чарли?
Чарли насмешливо посмотрел на него.
— Сколько уже можно спорить об этом, пап? Кстати, я проверял — Джамал вовсе не такое уж и ситтуунское имя…
— Не разговаривай со мной так, Баасим. Может, я и твой отец, но я также и твой командир, и я приказываю тебе оставаться на этом корабле. Это понятно?
Чарли посмотрел на отца с негодованием, но он знал, что все бесполезно. Его отец не принимал отказов, к тому же, прежде чем они успели продолжить спор, в дверь снова постучали.
— Да? — отозвался Чарли.
Дверь приоткрылась. Это была Эми.
— Извините… Но Дёрк говорит, нам надо идти. Сейчас.
Чарли посмотрел на Эми, потом на отца и снова на Эми.
— Я не иду, — сказал он.
Лицо Эми помрачнело, на нем появилось разочарование.
Она вздохнула.
— Да? Но…
— Я не могу, — сказал Чарли, — Извини.
— Ничего. Ладно. Ну… я пошла. Спасибо за… — она запнулась, — Не знаю. За суп?
И она повернулась и вышла. Чарли чувствовал ее гнев. Он уже достаточно пробыл среди людей, чтобы определять, когда им плохо.
— Эми! — воскликнул Чарли. Он попытался выбежать за ней, но отец схватил его за руку.
— Ты остаешься на корабле! — рявкнул капитан, — Я бы все равно придумал что-нибудь на случай, если ты ослушаешься.
— А, вот и вы, мисс Понд. Рад, что вы с нами. Мы уже почти готовы.
Слипстрим и Ахмед были в трюме, складывали провизию в повозку. Эми кивнула им обоим, но ничего не сказала. Ей хотелось просто уйти, улететь отсюда. Может, у них получится спасти Доктора, и тогда Слипстрим отвезет их к ТАРДИС, и они смогут просто уйти.
Сомневаться было уже поздно.
Ахмед посмотрел на Чарли, который стоял в дверях позади Эми.
— Пойдем, Чарли, — сказал он, — Мы отправляемся.
— Я нет, — ответил Чарли, — Я остаюсь.
Ахмед помрачнел. Он выглядел обиженным.
— Что? Но ты сказал…
— Знаю. Но я не могу. Просто не могу, и все.
Ахмед повернулся к Слипстриму, потом к Эми. Он посмотрел на багги.
— Ну, дружок, — сказал Слипстрим, — Что будешь делать? Идешь с нами, или остаешься со своим приятелем? Вот она, суть ситтуунцев, мисс Понд. Они говорят, что в них нет страха. Но чтобы быть действительно храбрым, нужен страх…
Разочарование на лице Ахмеда сменилось решимостью.
Он повернулся к Чарли.
— Я иду.
Капитан Джамал вошел в трюм, но ничего не сказал. Его суровый взгляд был устремлен на сына.
— И мы берем Эллу! — сказал Ахмед, указывая на багги, — Если можно.
Чарли кивнул, но ему будто не хватало духу взглянуть на них, и он уставился в пол. Эми встретилась с ним взглядом лишь однажды и покачала головой. Чарли отвернулся.
— Ладненько! — сказал Слипстрим, — Все на борт. Похоже, отчаливаем.
Ахмед сел на водительское место, Слипстрим уселся рядом.
Повернувшись спиной к Чарли, Эми уцепилась за заднюю часть багги, держась за трубчатый металлический поручень.
Когда машина включилась, Чарли в последний раз посмотрел на нее, прежде чем они выехали на большой серый простор Круга.
— Знаете, за всю мою жизнь лишь несколько раз меня выводили под руки, как лягушонка! Но вы, ребята, довели это умение просто до совершенства. Вы знали?
Ни Тако, ни стражники не ответили.
Доктор вздохнул.
— Смешная фраза, да? Вывели под руки, как лягушонка. У лягушек ведь нет рук, правда? Хотя… По крайней мере у земных.
Тако раздраженно посмотрел на Доктора.
— Что такое лягушка? — рявкнул он.
— А… точно. Ну это такая зеленая штука. Любит пруды, — ответил Доктор.
— Ты не лягушка.
— Нет, Тако, я не имел в виду, что я — лягушка, я говорил, что… Да неважно. Полагаю, часть самых забавных выражений английского языка здесь уже порядком подзабыта.
— Замолчи.
Они тащили Доктора по одному из подземных туннелей, находящихся под городом людей, мимо мрачных комнат, в которых, съежившись около огня, похожие на зверей люди сидели и грызли куски ужасного на вид пережаренного мяса.
Стража и их пленник наконец попали в большое помещение, в дальнем конце которого с потолка свисала большая белая простыня. Зрители, примерно сотня человек, сидели перед ней и смотрели на мелькающее изображение фильма, которое создавал проектор.
