— А куда она пропала нашли?
— Никак нет, Верховный лидер!
— А что нашли?
Генерал сглотнул:
— Камеры засекли ее входящей на кухню. Потом ее опознали в одной из работниц на складе…
Ва сломал ручку, которую крутил между пальцами. Чертова сучка! Неужели сбежала?
— Нашли?! — грозно сверкнул глазами он.
— Никак нет, Верховный лидер!
— Список виновных готов? — он вперил тяжелый взгляд в генерала.
Тот молча достал бумажку:
— Вот, весь состав дневной смены…
Ва вырвал ее из рук и бегло просмотрел:
— Начальника караула расстрелять перед строем! — кинул он секретарю. — Караульных — каждого третьего аннигилировать! Начальника службы снабжения — расстрелять перед строем! Рабочих — каждого пятого аннигилировать! Вот этого… Лю Ван Ма! Повесить на Площади Назидания!
Генерал упал на колени:
— Верховный лидер! Умоляю, простите, мой сын ни в чем не виноват! Он всего лишь старший помощник кладовщика! Лучше повесьте меня! Сиятельный, я вас умоляю, не вешайте его за мою провинность!
Ва схватил его за плечо и поднял:
— Встать, генерал! Возьми себя в руки! Ты чего расклеился?! У тебя же три сына?! Неужели это единственный толковый?! Ладно, уговорил… Секретарь, запиши… Не буду никого вешать. Генерала Лю — Аннигилировать. Молодец, спас сына от позора! — Верховный лидер издевательски потрепал генерала по щеке.
Ярость еще плескалась внутри, но уже перешла в стадию холодной, когда голова больше занята мыслями об устранении проблемы, а не о наказании виновных. Ва еще раз просмотрел список. Вот он, Ка Тэй Дун. Его и назначим палачом.
* * *
Сергей прошелся по своей старой комнате, пытаясь вспомнить детство. Погладил старомодный портрет матери, стоящий на столе. Форма ей очень шла. На ней были нашивки с номером 239, фото было сделано когда она только-только познакомилась с отцом.
Иногда он спрашивал себя, не были эти нашивки кодом у него в сознании? Каково это, знать, что дед и отец был наемниками Первой Полусотни, элитой, высшим командованием, а мать так и не достигла их высот, хотя считалась одним из самых одаренных пилотов роботов? Но сегодня он не будет задаваться этим вопросом.
Против ожидания, обе сестренки выросли оказались вполне приспособленными к общению. И пусть и Лян все мысли были только о мальчиках, а у Пэй — о творчестве, они больше не были оторванными от жизни дурочками. И буквально увивались за ним, умоляя рассказать о других мирах.
Сергей вырвался от них на полчаса — забрать из комнаты старые вещи.
Раздался стук в дверь.
— Да?
Зашел отец:
— Извини, если помешал, — он заметил, что Сергей убрал руку от портрета. — Зашел поговорить наедине. Больше такого шанса не будет.
Наемник коротко кивнул, соглашаясь:
— Конечно. О чем?
Ва прошел по комнате, собираясь с мыслями:
— Что ты думаешь о Союзе Трех планет?
— В каком плане?
— Абстрактно, ни к чему не привязываясь.
— Если абстрактно… Это звездная система с жесткой и местами жестокой диктатурой. Развитая промышленно, имеющая собственную космическую верфь и отряд космической полиции. В системе семь точек равновесия, к пяти из которых прыгнуть проблематично, но две доступный практически за два-три прыжка из любого обитаемого пространства.
— Достаточно… Кем ты видишь себя в Союзе?
Сергей нахмурился:
— Себя? Я Наемник, отправляющийся на первое задание. Как я могу видеть себя кем-то еще?
— Ты мой сын. И рано или поздно, должен стать Верховным лидером.
— Отец, ты что?! Я Наемник, присягнул Земле. Мы созданы для того, чтобы регулировать военные конфликты. Проливать кровь вместо других. Защищать мирное население от ужасов войны…
Ва грубо расхохотался, и, хлопнув сына по плечу, сказал:
— Все, дальше не надо, у старика слабое сердце, может и не выдержать.
— Почему ты смеешься?! — возмутился Сергей.
— Ну, а что я еще должен сделать, выслушивая этот пропагандонский бред? — Верховный лидер перестал смеяться. — Тут или смеяться, или плакать. А я не плакал уже лет двадцать, и еще столько же не планирую.
— Это не бред и не пропаганда! — Сергей завелся. — Это основа Наемников, их цель, правила и законы, по которым они живут!
— Ага… Ты читал про вторжение на Панидику-3?
— Конечно! Правительство устроило бойню среди собственных граждан! Мы были вынуждены вмешаться!
— Ага… Наемники пришли на обе стороны, один убил другого. Что было дальше?
— Они наняли еще Наемника.
— Да… И тот снова убил другого. В итоге погибло семь Наемников, а тот, кто их выиграл — из шестой полусотни прыгнул в пятую. Погибло сто семьдесят тысяч гражданских, которые продолжали бойню, пока наемники выясняли отношения, мятежники выиграли и захватили власть, после чего провели волну чисток и убили еще триста тысяч человек.
— Война закончилась и Наемники ушли!
— Ага. Хочешь знать, что было, если бы правительство не было связано по рукам и ногам?
— Нет.
— А я скажу. Они бы подавили бунт, устранив ведущих заговорщиков и их боевиков. Погибло бы тысяч десять людей. По большей части — плохих. А не почти полмиллиона.
— Никто не знает, как было бы на самом деле.
— А историю с Нарвой смотрел?
Сергей вспылил:
— Кроме Нарвы и Панидики тысячи примеров! Тускад, Вега-7, Ладога, Наемники постоянно отражают военную агрессию на Периметре!
— А я не говорю, что Наемники это плохо. Все зависит от конкретного Наемника. Ты — хороший Наемник. Мой сын. И я хочу, чтобы ты занял мое место, когда я… уйду.
— Я Наемник, отец. У меня не может быть другой службы, кроме исполнения обязанностей.
Ва достал из кармана голокристалл:
— Вот… Посмотри, когда будешь один. И подумай о том, как обязанности и необходимость принимают самые разные формы, — он положил его в руку сына. — Я не требую от тебя ответа немедленно. Но уверен, что ты мне его рано или поздно дашь.
Сергей сжал голокристал и крикнул в спину уходящему Ва:
— Я уже ответил! — но тот только помотал головой.
* * *
Иногда лучше молчать, чем говорить. Пэй осознала это где-то годам к пятнадцати, но практически сразу мастерски овладела этим приемом. Для маскировки она использовала новое увлечение — голографирование. Чем-то оно было похоже на работу скульпторов, но руки все время были в чистоте.
У Пэй не возникало никаких проблем с творческим признанием: она поочередно выиграла конкурсы голограферов в городе, округе, планете, а потом и в Союзе, став самым молодым его победителем. Они с Лян, ставшей Королевой Красоты Союза Трех Планет в свои девятнадцать, даже шутили насчет того, что брат, похоже, пользуется на Калонике наработанной схемой получения лучших оценок.
Признание, однако, не отбило желания молча ваять, делая вид, что полностью погружена в работу, одновременно прислушиваясь ко всему, что творится вокруг. А творилось много всего. И странного, и страшного, и занимательного.
Например, Мэй Ван, по которой раньше сох братец, спала с отцом. Пэй это не смущало — ни мать, ни официальные любовницы не мешали Верховному лидеру периодически пользоваться другими женщинами так, как он сам этого желает. Это была данность, просто как кто-то дышит, так же он имеет право получать все, что желает. Пэй считала это очень удобным для себя: ее все знали, уважали, любили, осыпали знаками внимания. Она понимала, что это не лично ей, а из-за уважения и почитания Верховного лидера, но ей было все равно.
А мама стала проводить много времени с генералом Лю. Они говорили какими-то многозначительными фразами, вырванными из контекста. Пэй пыталась разгадать их шифр, но не получалось.
Иногда ей удавалось подслушать, как отец отдавал приказы. Порой, это было страшно. Самый первый раз Пэй не поверила, когда голос отца с ледяной интонацией произнес:
— Каждого десятого рабочего аннигилировать. Всех бригадиров расстрелять. Прораба повесить на Площади Назидания…
