— Капитан? — тихо обратилась к нему Анна, пользуясь паузой в монологе Шпеера. Она стояла совсем рядом, и Рик усилием воли подавил в себе желание просто обнять старпома, уткнувшись в нее, как в спасительную и теплую подушку. В детстве Ричард так и делал, когда ему снились кошмары.
А потом он вырос, и кошмары перестали ему сниться. Они стали случаться с ним в реальности.
— Полковник Романов, — продолжил Шпеер на экране, выдыхая вверх густой сизый дым, — создал свой отдел, куда вошли не просто его знакомые или случайные люди, но и высокопоставленные лица, включая пиратов с Копыта, ХаСОМ и Кардиналов. А вот Протекторат не имеет ничего общего с начавшимся превращением. В конце этой исповеди или монолога я подумаю, что лично мне делать дальше. Проект «Предтечи», направленный на превращение человечества в нечто иное, не устраивает меня ни своей идеей, ни методами воплощения, ни результатами. Романов одержим идеей лучшего будущего для своей расы, и в этом, как ни странно, мы и не сошлись во мнениях, — Морис горько усмехнулся. — Марк считает, что все мы достойны возможности выбирать, как, где и кем именно проживать свою жизнь. Что мы достойны… обладать возможностью свободно перемещаться в любое тело, от ребенка до старика, свободны делать это не только в одной галактике, но и в разные времена. Единственное, чего так и не захотел понять мой бывший друг и напарник, так это то, что если каждый человек, от жителя Помойки до членов Протектората, получат такую возможность, то тех, чьи жизни они захотят проживать, просто не останется. И выбор будет исключительно из прошлых веков. А это значит, что основная временная линия, в которой люди освоили космическое пространство, колонизировали планеты и расселились на них, эта линия может рухнуть. Например, потому, что в голове изобретателя того же тайм-привода внезапно окажется один из жителей нашего века. И что случится в этот момент — никто из нас не знает. Романов верит, что его проект даст свободу, неограниченную свободу выбора, какие эмоции испытывать, что чувствовать, какие краски запоминать. Он желает ощутить и осознать все многообразие возможных восприятий изнутри тех, кем не может стать. Приходить в сознание человека, временно замещать его, пить и наслаждаться его видением мира вокруг, испытывать его любовь и ненависть, трогать его руками вещи и обнимать любимых и родных.
Морис снова глубоко затянулся сигаретой и затушил ее о столешницу рядом.
— А еще он будет держать в этих же руках оружие, чертежи и схемы новых городов и великие для прошлых веков знания о технологиях нашего времени, которого уже нет. Да, — он картинно поклонился в кадре, — уважаемые члены команды неуловимой «Астарты», привычного вам времени — больше нет. В нашем хреновом веке полным ходом идет превращение людей в лиловые плазмоиды. И вот эти субстанции очень скоро могут появиться в том веке, куда улетит это письмо. Я не боюсь говорить об этом сейчас не потому, что ничего уже нельзя исправить, а именно потому, что ты, капитан Ричард Морган, можешь это сделать. Твоих друзей мне жаль, но я ничем не могу помочь им отсюда, а вот ты можешь помочь не только им. Ты — наш лучший и единственный выживший проект солдата, способного искривлять время и перекраивать пространство под себя. И забери меня Бездна, если я знаю, зачем принимал участие в подобных проектах. Наверное, в те годы я был таким же безупречным последователем религии человечества, как и полковник Романов сейчас.
Капитан Ричард почувствовал, как перед глазами поплыло кровавое марево. Он скрипнул зубами, сжал кулаки и с такой силой ударил по приборной панели, что та разлетелась в куски.
— Блядь… — только и смог выдавить он сквозь зубы.
Кардинал Логан молча проследовал за всеми в медотсек, где Док Травкин обещал рассказать всем, о чем он догадался за время пребывания на орбитальной базе в поясе астероидов. Гавриил был непривычно мрачен, собран и даже ни разу не закурил с момента прибытия на «Астарту».
— Я хочу сказать вам, что без меня операция полковника Романова была бы неосуществимой, — сказал Травкин, подготавливая перевязочные материалы для Джека. — Если бы не мои исследования, подобный эксперимент был бы невозможен. Основой для обращения послужило мое изобретение ДНК-наркотика.
Собравшиеся уставились на Гавриила, как на умалишенного.
— Может, ты с начала начнешь? — осторожно высказался Джек, откровенно побаивающийся своего брата в такие минуты полного погружения в свой внутренний мир. Ситуации такого рода случались с Гаем крайне редко, но в эти минуты он становился совершенно оторванным от реальности и походил на того парня в подземном клубе на планете Новый Иерихон, откуда его достал однажды Джек.
— В те далекие и темные годы, — начал говорить Травкин, автоматически обрабатывая рану капитана на руке, — когда я еще не знал тебя, Ричард, я и мой брат были, мягко говоря, не совсем мирными гражданами, — продолжил он, критически осматривая свою работу.
Джек стоически молчал, доверяя Гаю больше, чем себе. Брат уж точно руку не отпилит, если не будет в плохом настроении.
— И, скажу я вам, далеко не всегда мы с Джеком путешествовали вместе, но это ты и так знаешь, кэп, — он наложил мазь на рану и залил все это жидким бинтом, отряхивая руки. — Когда-то давно, почти на заре своей карьеры, я работал на тех людей, которые и сейчас являются представителями теневой структуры общества, а проще говоря, на самых обычных пиратов и бандитов. Они предоставляли мне неограниченную свободу, биоматериал для исследований и неплохую лабораторию, а я изобретал для них новые наркотики и стимуляторы. Хотя стимуляторами я стал заниматься еще при скромной конторке под патронажем Протектората. В то время, кстати, я и познакомился с ХаСОМ почти что лично. Вернее, с одним его представителем, который пытался шантажировать меня моей личной жизнью с женой руководителя центра. От такой перспективы я подался подальше, к пиратам. И вот запрещенные для свободного отпуска стимуляторы групп X, Y, Z, имеющие в своей основе измененную аминотриптилазу и адренаметилы, являются моей работой.
Ричард стоически молчал. Ему казалось, что уже ни одна новость не способна будет его добить так же сильно, как взгляд в глаза одному из людей ожившего прошлого. Но удержаться от комментариев по этому поводу капитан не смог:
— Эти стимуляторы вызывают привыкание, а, впоследствии, действуют, как самые обычные наркотики. Выдаются только под личную роспись руководителя секретных и опасных проектов, зачастую — исключительно тем, кто не планирует возвращаться обратно. А значит, здоровье и психическое состояние участников операции не учитывается.
