Ей многое не нравилось – и все-таки она боялась, что ее выбросят из проекта. А идеи такого рода имелись: ведь, как мы знаем, Лукас одно время задумывался, не заменить ли одного из мужских персонажей на женщину и не избавиться ли от принцессы.
Но даже страх оказаться за бортом не мешал Кэрри Фишер ворчать. «Диалоги были вообще полный караул, – сказала она потом, когда все уже было позади. – Вроде: „А, губернатор Таркин! Я сразу почувствовала ваше зловонное дыхание!“. Ну конечно, в обыденной жизни я так и выражаюсь…»
А Лукас не желал слушать никаких актерских капризов. «Играйте, как я написал», – твердил он. «Но так никто не говорит!» – горячились молодые люди. А он отвечал: «Тут у меня все ясно написано! Что вам непонятно? Играйте». Ему возражали: «Да это невозможно сыграть! Так просто не бывает». – «Нет, – настаивал режиссер. – Делайте. Заставьте это работать».
Самое удивительное, что это действительно работало. Нелепые – если вчитываться в слова («зловонное дыхание» и проч.), – диалоги в исполнении актеров, одетых в нелепые одежды, помещенных в невероятные обстоятельства, – по-настоящему работали. Они выглядели естественно. Но все это они, как и миллионы зрителей, поймут только потом, когда фильм будет закончен.
«Во время съемок мы вообще не видели ничего из того, что было потом показано на экране, – призналась Лея. – Когда рванули мою родную планету, я смотрела не на нее, а на парня, который тряс рукой, стоя на фоне доски с нарисованной на ней окружностью…»
А сыграно-то потрясающе…
Естественно, все поклонники «Звездных войн» сразу отметили налет «нездешности» и сугубого аристократизма Леи, который актриса создала очень простым способом: она придала речи своей героини выраженный британский акцент. Акцент, впрочем, оказался «плавающим»: он волшебным образом то появлялся, то исчезал. Спустя десятилетия Кэрри Фишер сочла этот прием ошибочным: «В новом эпизоде я сыграю принцессу Лею более правильно. Чуть менее по-британски. Мне кажется, что акцент, с которым я пыталась разговаривать, звучал здорово фальшиво»…
* * *Она родилась 21 октября пятьдесят шестого года – и всегда могла дать четкий ответ на вопрос, ставший слоганом второго фильма Джорджа Лукаса «Американские граффити»: «Где ты был в шестьдесят втором?».
«Все началось в шестидесятые…» Кинозвезды угрюмых, разочарованных семидесятых несли в себе шестидесятое как проклятье, как похмелье. Всё настоящее, и страшное, и праздничное, досталось более старшему поколению: война во Вьетнаме и наркотики, «цветы любви» и потрясающая музыка «Дорз», юные «Битлы» и поразительное, разговорное, человечное кино. В семидесятые фильмы стали суровыми и жесткими, более динамичными и менее человечными. Ушло время неспешных черно-белых разговоров, настала эпоха брутальных антигероев, зло сделалось настолько сильным, что добру, дабы его победить, потребовалось стать еще более лютым, чем самое ужасное зло.
Кэрри Фишер и Джордж Лукас на съемочной площадке «Звездных войн»
В биографии Кэрри Фишер шестидесятые такими и остались – проклятьем. Ну, или наследием: в некоторых случаях это одно и то же.
Она появилась на свет в Беверли-Хиллз, одном из самых респектабельных районов Лос-Анджелеса. Ее матерью была актриса Дебби Рейнольдс, отцом – певец Эдди Фишер, который бросил Дебби, когда будущей принцессе Лее было всего три года. Дебби же спустя еще год снова вышла замуж – на сей раз за человека, далекого от богемы, – владельца сети обувных магазинов.
Не то чтобы у Кэрри не было другого выбора… Но ее единокровные – по отцу – сестры стали актрисами, брат – коммерческий директор на телевидении… И сама Кэрри с двенадцати лет часто появлялась в ночном клубе в Лас-Вегасе вместе с матерью. Да, похоже, иного пути «голубая кровь Голливуда» для себя не видела. Она бросила школу и посвятила себя будущей актерской карьере.
В семьдесят третьем году юная Кэрри Фишер появилась в мюзикле «Ирэн» – возрожденном бродвейском хите. И снова она играла вместе с матерью.
Но в общем и целом девятнадцатилетняя Кэрри Фишер отвечала критерию Лукаса, который решил взять на главные роли никому не известных актеров. До сих пор в активе Фишер были лишь две роли – в мюзикле «Ирэн» и в фильме «Шампунь» (1975).
Центральная женская роль в эпопее такой неимоверной популярности автоматически превратила Лею в секс-символ, в образец для подражания и повод для бесчисленных иронических высказываний. Как к этому относиться – особенно учитывая, что популярность образа остается на прежней высоте уже несколько десятилетий? За свою актерскую карьеру Кэрри Фишер не создала больше ничего и близко подобного образу принцессы Леи.
Между тем яркая, ироничная, «вскормленная» шестидесятыми Кэрри Фишер отлично «держит удар».
«Ненавидеть Лею? Да вы что! Я – это Лея, а Лея – это я. Вся моя жизнь давно превратилась в комикс, и в моем возрасте было бы смешно страдать из-за этого. Фанаты „Звездных войн“ всегда со мной – у многих я вытатуирована на разных частях тела… Вообще я против только того, чтобы эти татуировки наносились на такие места, где по-настоящему больно их накалывать. Остальное вполне терпимо. Еще иногда фанаты просят расписаться у них на татуировке и потом накалывают твой автограф тоже. В одержимости нет ничего хорошего, но эта еще сравнительно невинна… Так что – пусть».
Иногда Кэрри Фишер кажется истинной звездой золотой эпохи Голливуда, когда актрисы не стеснялись в выражениях, поливали грязью соперниц и неверных мужей, меняли любовников, курили и злоупотребляли наркотиками и алкоголем.
Впрочем, алкоголь – нет: «Если бы я была алкоголичкой, я была бы давно уже мертва. Алкоголь стоит слишком дешево», – таково откровение Кэрри. О скелетах в шкафах, своих и чужих, она может говорить много, открыто и не без удовольствия. Сейчас подобная манера представляется чем-то… неожиданно винтажным. Из «века невинности», из той давно минувшей эпохи неспешных черно-белых разговоров…
Фишер ничего о себе не скрывает. Хотя, надо полагать, привирает изрядно – таков ее способ защиты от мира. «Тебе хуже, когда у тебя есть секреты, когда ты прячешь что-то, что заставляет тебя краснеть от стыда. Вот если заявить обо всем открыто – камень с души падает. Я в состоянии свободно говорить обо всем, что со мной случилось. С пятнадцати лет я сидела на таблетках, и сейчас, чтобы поддерживать себя в форме, постоянно принимаю лекарства. Мне приходится прилагать много усилий для того, чтобы просто держать мою жизнь под контролем и не дать обстоятельствам увлечь меня в никуда».
