Харрисон Форд, Кэрри Фишер, Стивен Спилберг и Джордж Лукас.
«Я прямо мечтаю увидеть седую бабушку Лею на кухне за готовкой…» (Кэрри Фишер)
Да, Кэрри Фишер подтверждает свое участие в продолжении саги. И это ее простое «да», очевидно, – единственное, что можно принимать на веру. И то с оговорками…
«Какой будет „новая“ Лея? Постаревшей! Ждите на экранах межгалактическую старушку!»
Господи, ну какой еще может быть Лея в свои пятьдесят… гхм… восемь… Не такой боевитой, как бывало. О чем они спрашивают?
Ах да. О прическе и одежде. В женском персонаже ведь это главное. Знаменитое космическое нижнее белье, о котором велось столько споров, знаменитое бесформенное платье, знаменитое золотое бикини – нужно ведь было показать всей галактике, что Фишер больше не «толстозадая», в конце концов, она приложила к этому немалые усилия! – ну и, наконец, знаменитые «бублики», жуткая прическа принцессы Леи, на создание которой уходило чуть ли не по часу в день.
Кэрри терпеть не могла «бублики», но сказать об этом Лукасу не решилась: «Я боялась, что он меня уволит…» Впрочем, и белое бесформенное платье не нравилось ей тоже. Но об этом она тоже начала рассказывать только после съемок.
А вот про нижнее белье разговоры велись уже на самих съемках. В один прекрасный день Лукас снизошел до объяснений и сообщил актерам, что в космосе никакого нижнего белья нет: вместо этого используется своеобразная гофропленка, и принцесса Лея как бы обернута этой гофропленкой. Кэрри Фишер сразу же объявила, что нужно будет устроить конкурс – кто в конце концов размотает с принцессы эту пленку… В результате же зритель, естественно, видит, что под балахоном принцесса не носит бюстгалтера… хитрый способ подтягивать бюст клейкой лентой не очень-то спасал положение: что ни говори, а Кэрри Фишер все-таки девушка с телом. В семидесятые, когда в моду вошли «тощие селедки», это тоже воспринималось «инопланетно».
Вообще, заметим в скобках, Лукас старательно позволял себе роскошь «не быть своим современником»: он последовательно, почти маниакально воплощал тот мир, который носил в себе, со всеми теми образами и идеалами, которые виделись поначалу только ему одному. Соответственно, и принцесса с круглым лицом и невозможным имиджем входила в число странных образов, навязанных Лукасом внешнему миру.
Да, костюм для персонажа чрезвычайно важен: достаточно схематически обозначить «бублики» и белый балахон – и вот уже перед вами принцесса Лея как живая. Но никакой «Леи» не появилось бы без изначально органичной, уверенной игры никому не известной молодой актрисы.
И теперь, спустя десятилетия, ее вновь спрашивают о «бубликах».
«О, конечно, – охотно подтверждает Фишер, – конечно, у моей героини будут „бублики“ на голове. Вообще она планирует играть в золотом бикини, поскольку страдает „закатным синдромом“ – снова считает себя двадцатилетней. Или около того. Поэтому-то она и одевается таким образом, и ее помещают в специальное закрытое заведение для галактических старушек».
Золотое бикини по-прежнему не дает покоя поклонникам.
– А бикини, будет золотое бикини?
– Разумеется! – не моргнув глазом, отвечает «межгалактическая старушка». – Я вообще всегда его ношу. Оно и сейчас на мне.
Помимо бикини, отличным «аксессуаром», на фоне которого особенно выигрышно смотрелась подтянутая и приятно-округлая фигурка принцессы Леи, был, собственно, злобный Джабба Хатт. «В тот съемочный день меня спросили, не хочу ли я, чтобы Джаббу убила моя дублерша. Разумеется, я хотела сделать это сама! Это ведь венценосный момент моей карьеры. Да что там говорить, единственная причина, по которой есть смысл становиться актрисой, – это возможность убить мерзкого зеленого монстра».
Был ли этот момент венценосным в ее карьере – судить трудно, но роль принцессы Леи точно стала таковой. Да, в своей монопьесе Wishful Drinking Кэрри Фишер обмолвилась: «Джордж Лукас разрушил мою жизнь». И, с одной стороны, это справедливо: после роли принцессы Леи воистину «жизни нет» – но с другой сама Кэрри признает: «Лукас, конечно, изменил мою жизнь, но разрушить – нет, разрушить ее было невозможно. С самого начала она была странной».
«Люди думают, что быть знаменитым – то же самое, что и быть любимым, а это не так», – говорит Кэрри. И к ее словам следует прислушаться.
«Жизненный девиз? Я бы сказала – не лгать. Быть по-настоящему честной со всем, что с тобой происходит. И наслаждаться жизнью…» (Кэрри Фишер)
Марк Хэмилл: скромный идеалист с мечом
Я хочу познать пути Силы и стать джедаем, как мой отец.
Люк Скайуокер
Я – Люк Скайуокер. Я здесь, чтобы спасти тебя.
Люк Скайуокер
Когда ваши роботы спорят о том, кто виноват и что делать, а космическим кораблем управляет большой мохнатый пес, – это просто сюрреализм какой-то.
Марк Хэмилл
Меня удивляет, когда люди говорят: не спрашивайте Марка о «Звездных войнах», он этого не любит. Это неправда. Я люблю те три фильма, в которых мне довелось сняться. И даже испытываю ревность к актерам, которые снимаются в «Звездных войнах» сейчас. Неприятно, когда чужие дети по-хозяйски роются в твоих игрушках…
Марк Хэмилл
Марк Хэмилл, неповторимый Люк Скайуокер, родился в 1951 году в приморском городе Окленд, в Калифорнии. Его отец Уильям Хэмилл был военным – капитаном ВВС, мать Сьюзан – домохозяйкой. В семье было семь человек детей.
Хэмиллам часто приходилось переезжать с места на место, Нью-Йорк сменялся Виргинией, а школу Марк заканчивал в Японии.
В Нью-Йорк Марк попал в возрасте семи лет, когда отец взял его с собой в командировку. Всю ту неделю мальчик ежедневно ходил в театр. А в Японии, где бесплатно показывали кино для семей военнослужащих, Марк не пропустил ни одной кинопремьеры. Ему нравилось актерство. Позднее он говорил, что там, где кроме тебя есть еще шестеро братьев и сестер, приходится прикладывать немало усилий, чтобы привлечь к себе родительское внимание.
Еще один его трюк в манипулировании братьями и сестрами заключался в демонстрации фокусов. «Я просто достал их моими фокусами. Как только я заикался о фокусах, они разбегались кто куда, крича: „О нет! Только не это!“. Собственно, в том и заключался главный фокус – я оставался в комнате один».
«Мы переезжали каждые два года, – вспоминал Марк. – С актерской точки зрения, это шикарная возможность практиковаться. Каждый раз думаешь: „Что-то было не так в старой школе. Надо что-то делать“. И начинаешь все сначала. Так что в каждой школе обо мне складывалось какое-то другое впечатление».
