- Вчера мы как раз подобрали одного человека, - задумчиво произнес Майкл. - Но теперь - даже не знаю, как быть...
- Кого, если не секрет? - поинтересовалась Лотос.
- Ее зовут Анастейша Нови.
- А, Нови... - довольно равнодушно протянула Лотос. - Я немного ее знаю. У нее есть способности. Но не очень сильные.
- Постойте! - запротестовал Брэдли. - Больше участников эксперимента - выше шансы на успех!
- Больше участников - выше риск, что об этом эксперименте узнает кто-то, кому знать совсем не обязательно, - развил мысль Майкл.
- Нет, подождите, - не сдавался Брэдли, лихорадочно выдумывая подходящий аргумент.
Хелла бросила на него быстрый проницательный взгляд и кивнула:
- Да, она красивая.
Потом повернулась к Майклу:
- Но экстрасенс она никудышный.
- Сразу отказывать ей я не стану, - решил Мэйнлоу. - Проведем еще какие-нибудь исследования, но мыслезнаков пока касаться не будем.
Лотос поставила на стол пустую чашку.
- Тогда, может, теперь я встречусь с мистером Хантингом?
На лице Мэйнлоу отразилось явное замешательство.
- В вашем случае, думаю, мы можем обойтись без тестирования...
- Нет, - Хелла покачала головой. - Сегодня вы слишком многое готовы принять на веру, профессор. Но лучше пусть все будет как положено.
- Да... конечно. Вы правы. Брэдли, проводи, пожалуйста, Лотос.
По дороге в кабинет Хантинга Фолио не удержался от вопроса:
- Вы точно не читаете мысли... без всяких особых усилий?
- Знаете, иногда, чтобы понять, о чем думает человек, не нужны никакие возможности кроме тех, которые есть у каждого. Достаточно сопоставить кое-какие обстоятельства.
Брэдли замолчал, предпочтя не продолжать разговор.
Результаты, которые продемонстрировала Лотос в испытаниях, были просто потрясающими. О тридцатипроцентных совпадениях, выявленных у вчерашних кандидатов, Брайан и думать забыл. Хелла безошибочно угадывала числа, генерируемые компьютерной программой, правильно называла изображения на картах, слушая в наушниках громкую музыку, повторяла слова, которые Фолио шепотом произносил в соседней комнате, с закрытыми глазами читала и угадывала, какие предметы Хантинг держит в руках. Только однажды она сделала довольно длительную паузу перед ответом. Брэдли даже дыхание затаил - ошибется или нет?
- Пожалуйста, возьмите вещь в правую руку, - попросила Лотос. - Меня отвлекают ваши часы.
Хантинг поменял кулак.
- Листок, на котором написано десять-один-один. Написано и зачеркнуто.
Брайан удивился. Листок, взятый из блока для записей, должен был быть чистым. Но, перевернув бумажку, Хантинг действительно увидел перечеркнутые цифры. Кажется, он сам начал что-то записывать, а потом зачеркнул и положил листок обратно. Мельком глянув на часы, Брайан понял, почему Хелла запнулась. На циферблате светились цифры 10:11.
Брэдли, сидя за своим столом, наблюдал за тем, как Лотос решает все предложенные задачки - без видимого труда, но не подчеркивая своим видом или манерой поведения, что все это для нее чересчур легко и несерьезно. Она делала это просто как работу, выполнить которую необходимо.
Внимательнее, чем в кабинете Мэйнлоу, он присмотрелся к внешности Лотос. У нее были черные, гладкие, расчесанные на прямой пробор волосы длиной до плеч, и черные глаза. Но ничего восточного или испано-итальянского в лице не просматривалось. Кожа была очень светлая, без намека на загар. Средний рост, фигура - не полная и не худая. Скорее, не слишком складная фигура подростка, чем взрослой женщины. Но по общему впечатлению возраст ей можно было дать любой от двадцати до двадцати пяти.
Ничего особенного в Лотос, кажется, не было. Или - почти ничего, кроме ее глаз. Под тонкими, словно нарисованными темными бровями они выглядели как два черных провала в пустоту. В бесконечность. В космос. Ни у кого прежде Брэдли не видел таких глаз.
Запас заданий, наконец, иссяк. Хантинг объявил, что испытания закончены.
- Может быть, мисс Хелла, вы умеете что-то еще? - сам не зная, зачем, спросил Брэдли. Наверное, чтобы поддразнить ее.
- По-моему, я сделала вполне достаточно, - пожала плечами Лотос. - Не будьте таким любопытным.
- И, кстати, - продолжала она, когда они вдвоем возвращались к Мэйнлоу, - раз уж нам предстоит вместе работать, предлагаю перейти на "ты".
- Хорошо. Но можно все-таки еще один вопрос? Что именно ты думаешь о пришельцах? Просто не доверяешь, или... тут что-то большее?
- Понравится тебе это или нет, но я чувствую, что люди и гио связаны. Это не обычное сотрудничество или взаимодействие. Другая, очень крепкая, почти неразрывная связь.
- Они хотят нас уничтожить?
- Нет... - помедлив, отозвалась Хелла, и остановилась посреди коридора. - Не то. Или - не совсем то... Что-то большее. Я не знаю. Поэтому и решила обратиться к гиотскому опыту.
- Через мыслезнаки?
- Да. Может быть, эта книга, которая хранится у вас, станет подсказкой.
- А насчет книги ты...
- Нет, хватит вопросов. Пойдем к профессору Мэйнлоу.
- Почему ты зовешь его профессором?
- Я же сказала: хватит вопросов. Потому что мне так нравится.
Успешно "сдав экзамен" на телепатические способности Майклу, Хелла предложила сегодня же начать опыты с мыслезнаками.
- Это не будет для вас слишком утомительно? - озабоченно осведомился Майкл.
- Нет, не думаю, - покачала она головой.
- Что ж... тогда мы можем приступить.
В своем блокноте Мэйнлоу сделал пометку, что экстрасенсорное восприятие Лотос примерно на шестьдесят пять процентов выше, чем у Анастейши Нови. А ниже записал: "Не забыть - объявление на сайт, программа поиска экстр. временно приостановлена".
5. Тайна мыслезнаков
Сидя за компьютером Майкла, Лотос просматривала графические изображения мыслезнаковых символов, которые имелись в распоряжении "Поиска". Подборка была составлена в основном по фотографиям работающей инопланетной книги, и в меньшей степени - кораблей и комнат гиотских резиденций, на чьих стенах нередко были изображены мыслезнаки.
- Похоже, картинки мы можем собирать до бесконечности, - сказал Майкл. - Видите, некоторые знаки сходны между собой, но полностью они никогда не повторяются. Либо гиотский "алфавит" невозможно огромен, либо вообще бесконечен...
Брэдли смотрел на экран из-за спины Хеллы. Созерцание инопланетных закорючек его мнения о пришельцах нисколько не улучшало. Ему одинаково было привычно японское иероглифическое письмо и буквенное европейское, но мыслезнаки не имели ничего общего ни с тем, ни с другим. На первый взгляд они казались как будто проще иероглифов, но по своей сути это было что-то совершенно чуждое человеческому восприятию.
