Елена Силкина - Хан Файр

Хэгши внезапно отняла пальцы, он услышал ее движение и не успел опомниться, как оказался слитым с ней воедино. Она прижала его к себе, перекатилась с ним на спину и шепнула:

— А теперь двигайся.

Захлестываемый острым наслаждением, он отрешился от окружающего, забыл обо всех своих опасениях, сознавая только то, что должен продержаться подольше, сколько сумеет, и быть осторожным и нежным.

Он двигался, закрыв глаза, и она двигалась вместе с ним, незаметно направляя, каждый раз чуть-чуть меняя положение тела. Кульминация молниеносно приближалась, а когда наступила, то оглушила Хана, он рухнул на Хэгши и лежал, не в силах шевельнуться, едва не лишившись сознания от жгучего и немыслимо сладкого взрыва. С удивлением и радостью ощутил, что Хэйги тоже достигла вершины экстаза, но ощутил как-то отстраненно.

Хватит ли его еще на что-нибудь немного погодя, после того как он отдохнет, или выдохся с первого раза?

Дыхание и пульс постепенно замедлились, но — и только. Хан чувствовал, что у него от слабости дрожат руки и ноги, и не способен он сейчас на самое малейшее движение.

А ее руки уже снова скользили по его телу. Она чуть сжала бедра, и желание, вроде бы недавно утоленное, вернулось мгновенно и остро.

Сил не осталось даже на бурные эмоции, он просто беззвучно заплакал. Вот еще одна грань непреодолимого неравенства. Не в том беда, что он ей по плечо, и она легко поднимает одной рукой то, что он не может двумя, а в том, что ей, такой сильной и неутомимой, он не в состоянии дать и малой части того, что ей нужно. Как там у Ефремова? — «…для неравного партнера даже смертельно».

— Ты будешь сильным, Хан, потерпи немного. Ты ведь даже еще не окреп как следует после операции, — сказала Хэгши, нежно стирая слезы с его щек ладонью. — Два-три месяца в терапевтическом центре — и ты будешь таким же, как те, кого ты считаешь эталоном.

— Как Динор? — неровным голосом с иронией спросил Хан. — Динор — самый рослый и мощно сложенный из знакомых ему тайриан.

— По силе — нет, а по выносливости — да.

Ладонь Хэгши остановилась на спине Хана. Он не знал, что она таким образом слушает сердце, не просто пульс, а как если бы держала его в руке.

Она обняла Хана и повернулась вместе с ним на бок.

— Я буду двигаться сама.

Вторая вершина экстаза была выше, и Хан даже не мог вспомнить, достигли ли они ее оба, или — только он один. Хэгши разъединила их тела, но не выпускала его из объятий.

Отныне можно нежно баюкать, целовать и гладить, утешая. Хотя очень мучительно уже то, что его длинные волосы разметались по ее плечам и груди, не говоря о прильнувшем к ней теле. Когда он заснет, придется надеть пояс с пси-блоком. Локальное влияние не очень сильно помешает слышать состояние спящего Хана.

— Спи, — прошептала она в его шелковые волосы, горячие и влажные от пота. — Все будет хорошо. — И укрыла их сплетенные в объятии тела мягким гобеленом.

«Лунный» плафон померк.

Засыпая, Хан пробормотал:

— А этика у меня все-таки хромая. И эгоист я кошмарный. Что я, себя не знаю?

Он заснул быстро и легко, оберегаемый ее руками и не только. Человек, обладающий множеством положительных качеств и не признающий за собой никаких других, кроме отрицательных. Будущая многогранная знаменитость Хинн-Тайра. Но если бы ему кто-нибудь сейчас об этом сказал, он в начале рассмеялся бы, а потом оскорбился.