— Да, — сказал нехотя Родеррик. — Добровольцы. По одному, через две недели после гибели первой группы.
— Удачно?
— Один вошел и вышел, — Родеррик пронзительно взглянул на меня.
— Значит, вы хотите предложить мне стать добровольцем? — спросил я нетвердо.
Родеррик утвердительно кивнул, не отрывая от меня сверлящего взгляда.
— Почему я?
Стерт молчал, и я продолжал задавать вопросы:
— Вы ведь видели этот корабль, Родеррик, но как вы проникли в эту тайну? Почему вы можете предлагать такое? Какое отношение вы вообще имеете к американским ВВС?
— Это уже не дело американцев, Антон. Это дело всей Земли. У меня много друзей, и некоторые из них посчитали, что я смогу оказать им кое-какую помощь в исследованиях. Так я и попал к ним. Вот так я зашел туда и вышел.
Дар речи покинул меня. Стерт, ворчливый профессор социологии, которому вечно не нравится итог проделанной работы, оказался тем, кто вошел и вышел из корабля инопланетной цивилизации, готового убить любого пришельца!
Да, Стерт был прав. Разговор предстоял долгий и важный.
— Как он выглядит? — спросил я, но Родерик на этот раз не счел нужным разглагольствоваться.
— Если вы, Антон, согласитесь на мое предложение, все сами увидите.
— Почему я, Родеррик? Побывав на корабле, вы что-то поняли? Вы разработали какую-то теорию?
— Нет, Антон, — Родеррик вздохнул тяжело, даже устало. — Я ничего не понял. Мне просто показалось…
Он замолчал, а я все ждал объяснения.
— Что? — наконец подбодрил я профессора.
— Вы похожи, — как-то смущенно закончил Родеррик.
— Похожи? — выдохнул я. Какой бред несет этот человек! Ну не может такое произносить душевно здоровый профессор.
— Я больше ничего не могу рассказать вам, Антон. Я и так рассказал слишком много. Если вы согласитесь — узнаете куда больше.
— Ну, так сделайте мне это предложение целиком, я что-то запамятовал…
Стерт поджал суховатые губы, поиграл желваками…
— От лица, видимо, Объединенного Комитета Управления Безопасностью Земли (теперь вот и такой есть) я предлагаю вам контракт. Добровольцу предстоит взойти на инопланетный корабль и стать членом его экипажа, послужить Земле и неплохо заработать. В случае вашей гибели, родственники получат большие деньги. Куда-то я далеко забежал, — прервал сам себя профессор. — Но в целом как-то так.
— Я должен подписать контракт? — спросил я тихо.
— Так вы согласны? — встревожено уточнил профессор. Только сейчас я понял, как он нервничает.
— Нет, сэр, пока я просто задаю вопросы, на которые мне необходимы ответы.
— Я же уже рассказал вам о риске, — начал недовольно Стерт, но я не дал ему договорить.
— Профессор, понимаете, в чем дело? Я не могу ответить сразу. Я согласен признать: вы рассказали мне все, что могли, но ведь корабль убил двенадцать человек!
— Семнадцать, — спокойно поправил меня Родеррик.
Я бросил на него короткий взгляд, пораженный спокойствием обычного профессора социологии, предположительно хорошего семьянина и добропорядочного гражданина Англии. Я впервые пригляделся к Стерту внимательно, обнаружил на безымянном пальце едва заметный след от кольца.
— Вы женаты, профессор? — внезапно осмелился я.
— Был, дважды. Моя вторая жена скончалась четыре года назад, сердце…
— Простите. Но у меня есть еще вопросы. На борт звездолета еще поднимались люди после вас, так?
— Да, — нехотя кивнул профессор. — После меня было еще двое смельчаков. Они мертвы.
— Их нашли и привели вы?
— Нет, — резко ответил Родеррик. — Они пришли сами, в это время меня вообще не было на базе, я был здесь, в Лондоне, выдавал вам задание на курсовую. В противном случае я бы запретил этим глупцам лезть на борт, они не подходили! Там вообще не было никого подходящего!
— Как они умерли? Все они?
Родеррик отвернулся, прикрыл глаза, вслушиваясь в шум машин за пределами ресторанчика.
— Быстро, Антон, одно мгновение и они были мертвы, а тела их поглощал корабль. Кажется, он использовал их как биологическое топливо.
Я был не в силах нарушить молчание, Стерт допил второй бокал пива и сказал:
— Я не отвечу более ни на один ваш вопрос, Доров, потому что это будет опасно и для меня и для вас. Теперь отвечать придется вам.
— Последний вопрос, — хрипло попросил я. — Вам было страшно, когда вы заходили в него?
— Очень, — почти шепотом отозвался Родеррик.
Около минуты я смотрел туда же, куда и профессор — за окно; смотрел на людей и машины, асфальт и дома. Надоело ли мне жить? Нет! Я надеялся, что войду и выйду, как Родеррик Стерт. Может быть, корабль не убивает социологов? Но ведь я в тайне хотел быть психологом!
— Ваш ответ, Антон? — не глядя на меня, спросил Родеррик.
— Я согласен, — одним глотком допив пиво, ответил я.
Я чувствовал себя очень неуверенно, и не имело значения, что рядом со мной стоял как обычно спокойный, слегка ироничный профессор Стерт. Его поддержки было недостаточно. Американские военные — народ неразговорчивый и угрюмый — смотрели на меня неприветливо, все время норовили задеть. Меня предупредили, что я не узнаю, где находится корабль: повышенный уровень секретности, военная тайна и прочие бла-бла-бла… Скорее всего, они боялись, что, увидев корабль, я откажусь в него входить. Тогда со мной что-то надо будет делать.
Может, кто-то другой и отказался бы сделать последний шаг, но я уже слишком хорошо был знаком с жизнью, чтобы пасовать перед ее выкрутасами. Мои родители погибли в чудовищной автокатастрофе три года назад, когда упавшая набок фура, перевозившая спирт, придавила несколько машин. От какой-то искры произошел взрыв, идущие следом машины стали врезаться в это огненное месиво. Всего в той аварии погибло одиннадцать человек, среди которых была целая семья с двумя детьми.
Какое горе мне пришлось пережить, какую тяжесть взвалить на плечи! Боль до сих пор не улеглась, внезапная свобода стала невыносимой. Но нужно было устраиваться, чтобы выжить. За полгода я смог добиться от деканата перенаправления на обучение в Лондон и полного обеспечение моей жизни там. Мне грозило стать человеком, может и не очень богатым, но имеющим знания и работу. И вот я принимаю решение променять все эти перспективы разом на смертельно опасное дело, а уж если я принимаю решение, то никогда не отступаю назад. Это моя привычка. И, кроме того, я же русский человек! Как я могу отступиться, вдруг будет шанс прославиться?!
Вам смешно? Ну, смейтесь, смейтесь…
Нас с Родерриком забрал с маленького частного аэродрома, находящегося за городской чертой Лондона, быстрый военный вертолет. Эта машина сразу же насторожила — вертолеты не способны летать на большие расстояния. На месте пилота сидел здоровенный белозубый негр, деловито проверяющий показания приборов. Еще в салоне было двое крепкого вида солдат, сразу попросивших не задавать никаких вопросов. Стоило мне устроиться поудобнее, как Родеррик тут же протянул какую-то таблетку от которой голова отяжелела и глаза сами собой закрылись. Еще какое-то время я противился наваливающейся дреме, вглядываясь в узкий иллюминатор, наблюдая, как плывут под брюхом парки и крыши домов, но все же в моей памяти не осталось практически никаких воспоминаний о нашем пути.
