– Да, моя госпожа, – ему было интересно, почему он был задержан здесь для увеселения ее. Конечно, удовлетворить ее любопытство, но, наверно, не только для этого? – Я путешествую большую часть моей жизни. С того самого момента, когда покинул родную планету.
– Землю?
– Да. – Он заметил ее улыбку. – Я сказал правду, моя госпожа.
– Врач так не думает. – Ее не интересовала планета, на которой он родился. – Ты рисковал жизнью, когда сражался с созданием Эмменеда, – сказала она резко. – Что заставило тебя сделать это?
– Вознаграждение, моя госпожа.
– Такая безделица. – Ее сомнение было подлинным. – Ты рисковал своей жизнью ради такой ерунды?
– Богатство относительно, – терпеливо объяснил Дюмарест. Было очевидно, что она никогда не знала отчаянной бедности. – Ведь совсем неприятно навсегда остаться в таком мире, как этот.
– Но, тем не менее, лучше остаться живым в этом мире, чем погибнуть. Мойдор был сильным бойцом. Он убивал людей с такой легкостью, с какой я могу сломать веточку. – В ее глазах вспыхнул интерес. – Ты тоже тренированный боец?
– Нет, моя госпожа.
– Тогда у тебя должно быть какое-то тайное искусство. Как же иначе ты смог победить его, когда у других ничего не выходило?
– Другие делали ошибки. – Дюмарест посмотрел на нее критически. Она была прекрасной, как бокал, волнующей, как вино. Драгоценные камни, вплетенные в ее волосы цвета черного дерева, наверное, стоят сотню перелетов высшим классом. Столько же стоит и кольцо на ее пальце. Он стал задумчивым, пока изучал это кольцо. – Все они думали, что это игра, и старались выиграть в соответствии с правилами. Это была их роковая ошибка. Это погубило их. В бою нет никаких правил.
– Так вот почему ты лягнул его в колено? – Она улыбнулась воспоминаниям. – Интересно, почему ты сделал это?
– Любому человеку, вне зависимости от его силы или степени его тренированности, очень тяжело стоять на сломанной ноге. Это дало мне то преимущество, которого не было у других. – Дюмарест глотнул вино из бокала. Он мог бы рассказать ей и о другом своем огромном преимуществе перед теми людьми, которые погибли. Все они были обработаны светом благословения и поэтому уважали Высшую Этику. Они шли в бой, физиологически не способные убивать. Вместо этого он спросил: – Вы когда-нибудь убивали, моя госпожа?
– Нет.
– А были вы причиной смерти других?
– Нет. – Она вспомнила искаженное мукой лицо и страдающие глаза, уставившиеся в пустое небо. Кровь на конусе из полированного стекла. – Нет!
Он почувствовал ее состояние и поднял ее бокал с вином. – Вы совсем не пьете, моя госпожа.
Она отвела бокал в сторону. – Расскажи, что это значит – убивать? – потребовала она. – Преследуют ли тебя по ночам души погибших, сожалеешь ли ты о том, что забрал чью-то жизнь?
Он отпил вина, глядя на нее поверх края стакана.
– Скажи мне, – приказала она, – на что это похоже, держать живое создание в своих руках и…
– Убить его? – Дюмарест повернулся к ней и поставил стакан. Дно легонько звякнуло о стол, словно он был выложен мозаикой. – Это нужно для того, чтобы выжить. Ты убиваешь потому, что у тебя нет выбора. Так как другого выбора нет, то не нужно сожалеть о неизбежном.
Он услышал, как она глубоко вздохнула, и подумал, правильна ли оказалась его догадка. Если она хотела, чтобы он взволновал ее кровью и болью, то он ошибся. Но она не была похожа на других женщин ее круга, испорченных животных, стремящихся разжечь в себе сексуальность – и способных сурово отомстить, если не получат этого. Потом он увидел ее улыбку.
– Ты прав, – сказала она благодарно. – Необходимость убийства должна быть продиктована выживанием. Я рада, что услышала это от тебя.
У него хватило ума не спрашивать о том, дух какого призрака успокоил в ее душе его ответ. Она хотела встретиться с человеком, который рисковал своей жизнью за то, что она считала ерундой. Она ничего не ожидала от этой встречи, разве что немного развеять свою скуку. Но Дюмарест удивил ее, и она поразилась цельности его натуры. Она с удивлением обнаружила, что не хочет его отпускать.
Он мог объяснить ей причину этого. Несмотря на все свое богатство и культуру, она всю свою жизнь провела в узкой сфере одного и того же общества. Он же обошел сотню миров, жил разнообразной жизнью, видел тысячи интересных вещей. Сина была похожа на оператора корабля. Стены ее тюрьмы были невидимы, но они все равно существовали.
– Ты должен выпить еще вина, – предложила она. – Но не эту холодную чепуху из Вотена, а более теплое вино с косогоров Сигалий на Кунде. – Она поднялась, чтобы принести большую бутылку и чистые стаканы. – Ты когда-нибудь был на Кунде?
– Нет, моя госпожа. – Он наблюдал за плавной грацией ее движений, пока она шла по полу, удивляясь, почему она не позвала слугу, чтобы принести вино. Пока она наливала вино, он наблюдал за ее руками.
– Вот! – Она подала ему стакан рукой, на которой было надето кольцо. Он взял его, а потом резко взглянул ей в лицо. Ее глаза были яркими, дыхание – быстрым. – Я скажу тост, – сказала она, – мы выпьем за твою победу. За мертвых – пусть они никогда больше не беспокоят нас.
Он неторопливо опустил стакан с вином, не поднося его к губам.
– Тебе не нравится тост? – она взглянула на вино, потом ему в лицо – Что-то не так?
– Твое кольцо, моя госпожа, оно мне кое-что напоминает.
– Что же?
– Ты спросила, был ли я когда-нибудь на Кунде? – сказал он ровным голосом. – Я не был там, но я был на Куале. У них также матриархат.
Она присела, наблюдая за ним.
– Раньше у меня был очень хороший друг на Куале. Он привлек внимание одной богатой, одинокой женщины. Она хотела поразвлечься и пригласила его к себе домой. Она развлеклась, но захотела еще удовольствий. Затем обвинила его в изнасиловании. – Он посмотрел ей в глаза. – Можешь ли ты догадаться о наказании за изнасилование в мире, похожем на Куал?
– Кунд тоже защищает своих женщин.
– Это естественно. Конечно же, у мужчины нет никакой защиты. – Обвинение было достаточно серьезным, и они нашли то, что называют заключительным доказательством. Ему вырезали веки, нос, уши и язык. Они также наверняка обеспечили, чтобы больше никто не смог обвинить его в подобном преступлении. Та женщина присутствовала при его наказании.
– Это было ее право как жертвы насилия, – Сина была расстроена и чувствовала себя не в своей тарелке.
– Интересно. – Дюмарест подошел к ней и взял ее руку, он дотронулся до кольца кончиком пальца. – Она носила точно такое же кольцо, как у тебя, – я видел его на процессе. Потом я узнал, что эти кольца сделаны ремесленниками Калламбарова моря. В нем есть полость, и легкое нажатие может освободить ее содержимое. Иногда это яд. Женщины Куала хорошо развлекаются с этими кольцами. Иногда там находится афродизия – это возбуждающее эротическое средство.
