– С Джераном Рифером. Думаю, они мне помогут. Вы хотите узнать, не получали ли и они такого же приглашения, сэр?
– Да. И еще, Таск, дважды подумай, прежде чем подпишешь с ними договор.
– Вряд ли вы объясните мне, почему…
– Видит Бог, я и сам бы хотел это знать, – сказал Дикстер.
Таск помолчал, ожидая, что еще скажет Дикстер, но адмирал не говорил ничего.
– Хорошо, сэр, я, может быть, смогу вам помочь и выйду на связь, как только удастся что-нибудь узнать.
– Спасибо. Я сообщу личный номер, по которому меня всегда можно разыскать. Связь шифрованная, так что не беспокойся насчет подслушивания. Правительство заплатит тебе за все и возместит твои расходы. Передай Ноле и сыну привет от меня.
– Спасибо, сэр.
– И прошу тебя, Таск, будь предельно осмотрителен.
– Разумеется, сэр, – сказал бывший наемник.
Изображение Дикстера исчезло. Таск в раздумье уставился на экран:
– Что там за чертовщина, как ты думаешь?
– Понятия не имею. Однако не похоже, чтобы у нас от этого прибавилось денег, – как-то понуро отозвался компьютер. – Как подумаешь, чего это будет стоить нам, так лучше держаться подальше.
– Хватит брюзжать. Дикстер сказал, что возместит наши убытки.
– Это верно. Он так сказал. – Огоньки компьютера засветились. – Если мы справимся с этим делом как следует, то сумеем заполучить из королевской казны кучу денег.
– И тогда я тоже окажусь в тюрьме.
– По крайней мере, это остановит бесконечный цикл производства младенцев. – Икс-Джей замолк, прежде чем Таск успел возмутиться. – Там, снаружи, Нола. Она уже пять минут не может докричаться до тебя.
Теперь и Таск услышал Нолу. Встав с кресла пилота, он поднялся по приставной лестнице в жилой отсек и направился ко второй лестнице, ведущей к люку.
– И забери с собой ваше отродье! – крикнул Икс-Джей.
Таск в ответ пробормотал что-то, чего компьютеру лучше было не слышать. Взяв маленького Джона подмышку, Таск резво взобрался вверх по лестнице.
– До свидания, дедуся, – помахал мальчонка рукой, прощаясь с Икс-Джеем.
– Нашел «дедусю»! – рассердился компьютер. – По-моему, пора дать этому сорванцу хорошую трепку. – Оставшись один, Икс-Джей произвел предварительную инвентаризацию и подвел итоги: – Прощай, печенье… и здравствуй, лужа на диване.
Таск выбрался из космоплана, сощурился и приостановился, пока его глаза после прохладного и затененного интерьера космоплана снова привыкали к яркому солнечному свету Вэнджелиса. Потом он спустился вниз по приставной лестнице, так и держа под мышкой маленького Джона, которого очень забавлял спуск и обрадовал вид матери, ожидающей их внизу на бетонированной взлетной площадке.
– Он не куль с картошкой, – сказала Нола, вызволяя своего сына из того рискованного положения, в котором он находился. – Вдруг ты поскользнулся бы, что тогда? – Она обняла ребенка и подставила мужу щечку для поцелуя.
– Я никогда не оступлюсь и не поскользнусь, я вообще очень твердо стою на ногах, как пантера, – улыбнулся Таск, целуя жену и погладив ее большой живот. – Что сказал доктор?
Нола насмешливо взглянула на него и сморщила нос, отчего Таску показалось, что на лице у нее так и пляшут веснушки.
– Может, подождешь, пока мы придем домой, а то еще не устоишь на ногах, услышав.
– Невозможно. У меня есть кое-какие дела. Звонил Дикстер. Так что сказал доктор?
– Дикстер? Генерал Дикстер? – изумилась Нола. – И чего он хотел от тебя?
– Потом скажу. А пока что…
– Хорошо. Забери ребенка в тень. Кроме того, мне необходима ванна.
– Мы можем вернуться в космоплан… Ах, виноват, совсем забыл! – Таск снова покосился на большой живот своей жены. – Ты большая, как рейсовый лайнер. Не помню, чтобы ты была такая же большая, когда носила Джона. Давай пойдем в клуб, возьмем пиво.
– Пиво возьмешь себе, – вздохнула Нола. – А мне – воду.
Они прошли через пышущее жаром бетонированное взлетное поле в сторону небольшого сборного домика, который все скорее в шутку, чем всерьез называли клубом. Таск и Линк держали космоплан на частном космодроме, расположенном на отдаленной окраине Марексвиля, одного из довольно больших и преуспевающих городов планеты. Этот космодром пришел в упадок, его поле потрескалось и нуждалось в ремонте. Здесь не было ангаров – правда, Таск и Линк все равно не могли позволить себе роскошь иметь ангар – и освещения. Но, поскольку большинство тех, кто пользовался космодромом, вовсе не стремились быть на виду, отсутствие освещения не очень обременяло их.
Власти не претендовали на землю, занятую космодромом, и оттого он не подпадал под правительственные предписания. Время от времени тому или иному из только что избранных чиновников приходило в голову, что было бы неплохо закрыть этот космодром, но народ Вэнджелиса, лишь недавно свергший тираническую олигархию, был твердо убежден в том, что хорошо то правительство – как и те дети, – которое все видит, но ничего не делает.
В это время дня клуб, состоявший из автомата безалкогольных напитков, пивного автомата, туалета для людей и туалета для неземных существ, множества деревянных столиков и стульев с расшатанными ножками, а также из нескольких устаревших бильярдных автоматов, пустовал. Пиво было холодное, помещение – довольно чистое, работали кондиционеры. Во всяком случае, внутри клуба было прохладнее, чем снаружи. Однако в такую жару, сказал Таск, и в печке было бы прохладнее, чем снаружи.
Нола ушла в душ. Таск взял себе пива, жене – бутылку воды, а сыну – фруктовый сок, большая часть которого мигом оказалась на рубашонке мальчика. Ребенок в свое удовольствие ковылял между стульев, бывших для него чем-то наподобие джунглей, задвигал их под столы и вытаскивал обратно, возвращаясь к родителям, когда ему хотелось выпить еще немного сока.
– Так что же сказал доктор? – Таск начал уже волноваться.
Нола села, положив свою загорелую, в коричневых веснушках руку на гладкую черную руку мужа и заглянула ему в глаза.
– Двойня.
У Таска отвисла челюсть.
– Не волнуйся, дорогой, – живо продолжала Нола. – Их заберет твоя семья. Так мне сказала твоя мама, когда в последний раз навещала нас. Это все твоя вина.
– Двойня, – повторил ошеломленный Таск.
Лицо Нолы смягчилось. Она погладила руку Таска.
– Прости, дорогой.
Таск заставил себя улыбнуться.
– Черт побери, ты правильно сказала. Это моя вина…
– Нет, я имела в виду совсем не то. Я просила прощения за то, что у нас уже есть этот ребенок. Ах, эти дети!
