«Все позади, — размышлял он, испытывая разные эмоции: удовлетворение, облегчение, испуг и тоску, вызванную пронзительным ощущением катастрофы. — Во всяком случае, это лучше, чем выйти с непокрытой головой на солнце».
А так ли это?
По крайней мере, это медленнее. Чтобы умереть таким способом, потребуется больше времени, может, даже пятьдесят лет, и это устраивало его больше. Почему — он не знал.
«Впрочем, я всегда могу ускорить процесс, — подумал он. — В колониях наверняка для этого не меньше возможностей, чем здесь, может, даже больше».
Когда он собирал вещи, в последний раз укрывшись в своей любимой квартире, на которую с таким трудом заработал, зазвонил видеотелефон.
— Мистер Байерсон… — Девушка, какая–то второстепенная сотрудница какого–то второстепенного отдела сектора внеземных колоний ООН. Она улыбалась.
— Майерсон.
— Ах да. Я звоню, чтобы сообщить вам место вашего назначения, и — вам повезло, мистер Майерсон! — это плодородный район Марса, известный под названием Файнберг–Кресчент. Я уверена, что вам там понравится. Ну, всего хорошего, сэр, и желаю успеха!
Она продолжала улыбаться, пока он не выключил изображение. Улыбка человека, который никуда не летит.
— Желаю успеха и тебе, — сказал он.
Файнберг–Кресчент. Он кое–что о нем слышал. Действительно, относительно плодородный район. Во всяком случае, у колонистов там имелись огороды; в отличие от некоторых других мест, это не пустыня замерзшего метана, над которой в течение месяцев бушевали жестокие бури. У него наверняка будет возможность иногда выходить из барака наружу.
В углу комнаты стоял чемоданчик с доктором Смайлом. Барни включил его и сказал:
— Доктор, вы не поверите, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь. Всего хорошего, и желаю успеха, как сказала девушка, которая никуда не летит. Я согласился добровольно, — пояснил он.
— Бгррр, — заскрежетал доктор Смайл, скрипя у себя в подвале шестеренками. — Ведь с вашим характером…, это просто невозможно. Какова причина, мистер Майерсон?
— Желание смерти, — сказал он и выключил психиатра. Молча продолжая собирать вещи, он думал: «Боже мой. А ведь так недавно мы с Рони строили такие грандиозные планы! Мы собирались по–крупному продать Лео и перейти к Элдричу. Что же случилось? Я тебе скажу, что случилось, — ответил он сам себе. — Лео начал действовать первым. И теперь Рони занимает мое место. Именно этого она и хотела».
Чем больше он думал, тем больше злился, не видя выхода. Сделать ничего было нельзя, по крайней мере здесь. Возможно, когда он примет Кэн–Ди или Чуинг–Зет, то он окажется во Вселенной, где…
В дверь постучали.
— Привет, — сказал Лео. — Можно войти?
Он прошел в комнату, вытирая платком огромный лоб.
— Жарко. В газете я прочитал, что стало теплее еще на шесть десятых…
— Если ты пришел, чтобы предложить мне вернуться на работу, — сказал Барни, отрываясь от сборов, — то опоздал, поскольку я добровольно поступил на службу. Завтра я улетаю на Файнберг–Кресчент.
Если Лео решил с ним помириться, то это настоящая ирония судьбы. Полный оборот колеса фортуны.
— Я не собираюсь предлагать тебе вернуться на работу. И я знаю, что ты поступил на службу. У меня есть информаторы в отделе мобилизации, а кроме того, мне сообщил об этом доктор Смайл. Я платил ему — о чем ты, естественно, не знал, — чтобы он информировал меня о твоих успехах в снижении устойчивости к стрессам.
— Так чего же ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты поступил на работу к Феликсу Блау, — сказал Лео. — Мы уже все продумали.
— Остаток своей жизни, — тихо сказал Барни, — я проведу в Файнберг–Кресчент. Не понимаешь?
— Успокойся. Я пытаюсь найти какой–то выход из этого положения, и для тебя тоже. Мы оба поступили слишком необдуманно: я — когда уволил тебя, а ты — когда отдался этим вампирам из призывной комиссии. Думаю, Барни, я знаю способ, как заманить в ловушку Палмера Элдрича. Я поговорил с Блау, и ему нравится эта идея. Ты будешь изображать…, а вернее, жить как колонист, — поправился Лео. — Ты станешь одним из них. На днях, вероятно на будущей неделе, Элдрич начнет продавать Чуинг–Зет в твоем районе. Скорее всего, предложат и тебе. По крайней мере, мы надеемся. Мы на это рассчитываем. Барни встал.
— И надо полагать, я должен с радостью ухватиться за это предложение.
— Совершенно верно.
— Почему?
— Ты подашь жалобу в ООН. Наши юристы напишут ее за тебя. Ты заявишь, что эта проклятая, отвратительная, паршивая дрянь высокотоксична и обладает побочным действием, не важно каким. Мы организуем показательный процесс, потребуем от ООН, чтобы она запретила производство Чуинг–Зет, как вредного и опасного для здоровья… Мы не допустим его распространения на Земле. Это великолепно, что ты оставил работу в «Наборах П. П.» и поступил на службу. Ты выбрал самый удачный момент.
Барни покачал головой.
— Что это значит? — спросил Лео.
— Я не согласен.
— Почему?
Барни пожал плечами. Собственно, он не знал почему.
— После того, как я тебя подвел…
— Ты впал в панику. Ты не знал, что делать; это была не твоя работа. Мне нужно было приказать Смайлу связаться с шефом полиции нашей фирмы, Джоном Зельцером. Ладно, все ошибаются. Дело прошлое.
— Нет, — ответил Барни.
«После того, что я узнал о себе, я не могу об этом забыть. — подумал он. — Эти приступы самокритики сильнее всего действуют на сердце. Последствия необратимы».
— Не упрямься, ради Бога. Это уже патология. У тебя впереди вся жизнь, даже если ты проведешь ее в Файнберг–Кресчент. Я думаю, тебя бы и так призвали. Верно? Согласен? — Лео раздраженно ходил кругами по комнате. — Черт побери. Ладно, можешь мне не помогать. Пусть Элдрич и его проксы делают что хотят, пусть завоевывают Солнечную систему или, еще хуже, всю Вселенную, начиная с нас.
Он остановился и с яростью посмотрел на Барни.
— Дай мне…, дай мне подумать.
— Думай, пока не примешь Чуинг–Зет. Сам увидишь. Это отравит нас всех, наш разум и тело, приведет к полному хаосу. — Тяжело дыша от возмущения, Лео закашлялся. — Слишком много сигар, — слабо сказал он. — Господи… — Он посмотрел на Барни. — Ты знаешь, что этот тип дал мне двадцать четыре часа? Я должен подчиниться, или… — Он щелкнул пальцами.
— Я не смогу так быстро оказаться на Марсе, — сказал Барни. — Не говоря уже о том, что не смогу так быстро освоиться там настолько, чтобы покупать Чуинг–Зет у торговца.
— Я знаю, — твердо сказал Лео. — Однако ему не удастся так быстро меня уничтожить. Это займет недели, может, даже месяцы. А к этому времени у нас появится некто, кто докажет в суде, что Чуинг–Зет вреден для здоровья. Я знаю, это кажется невозможным, но…
