секунд, тринадцать, четырнадцать… сколько еще секунд мне осталось? Если бы все шло так, как хотела Эльдрия, я жил бы вечно. Они
создали меня для вечной жизни, провалиться бы им! Таковая моя цель, говорили они.
Их цель.
— Это невозможно, — сказал Соли. Он зашел с другой стороны, и Хранитель снова оказался между ним и трещиной. — Никто не может прожить так долго.
— Ошибаешься, Леопольд! В давние времена, когда зеленые леса Старой Земли не имели ни единого шва, как одежда механика, они спустились с небес и сказали, что выбрали меня своим посланцем. Проклятые боги! Я никогда их в глаза не видал и не знаю, есть ли у них тела. Может, они, боги, вообще бестелесные? Мне они явились как огненные шары, ярко-голубые — таким бывает очень жаркое пламя костра. Они сказали, что на Земле — даже на той Земле, тридцать тысяч лет назад — расплодилось слишком много людей. Еще они сказали, что огни на небе — это звезды. Скоро люди покинут Землю и будут странствовать среди звезд. Я подумал, что схожу с ума, но они сказали — нет, просто я вошел в число ста двадцати пяти бессмертных, избранных, чтобы нести послание Эльдрии сквозь время. Чтобы доставить это их треклятое послание людям, когда мы научимся пользоваться звездным огнем и внимать голосу мудрости, не сходя при этом с ума и не изничтожая друг друга этим самым звездным огнем и огнями иного рода. Эльдрия — пропади они пропадом, эти бестелесные твари! — сказали, что их души готовы удалиться в область небес, столь черную, что даже звездный свет туда не проникает. В черную дыру. Я, конечно, не понял ни слова из этой тарабарщины. Они сказали, что им грустно оставлять человеческий род во всей наготе его невежества. «Нагота! — повторил я. — Невежество!» Я, как-никак, был одет в шкуру волка, которого убил своими руками, и мог назвать каждое растение и каждое животное в лесу! Эльдрия не рассмеялись только потому, что им было нечем, но я слышал, как они шушукаются и смеются внутри меня. Потом они вскрыли меня, паскудные боги, и вышили каждую мою клетку до последней нитки ДНК. Даже в семя мое пролезли, даже душу — и ту исковеркали! Я не понимал, что они делают, и так струхнул, что сам себе выбил зубы. Меня жгло изнутри, точно я наглотался горячего свечного сала, точно наелся волшебных грибов и теперь сгорал от лихорадки. А потом они бросили меня на произвол судьбы. Сами залезли в ядро черной дыры, а я по их милости чуть ли не все тридцать тысяч лет болтался по Старой Земле. Зубы у меня, само собой, отросли снова и отрастали каждый раз, как стирались. Они наделили меня этими красивыми белыми зубами, чтобы я мог вкусить горький корень бессмертия, и я жевал его, пока он не опротивел мне до смерти. Но умереть-то я как раз и не мог — вот в чем загвоздка. Теперь вы все знаете.
Я опустил глаза, размышляя о богах и бессмертии. Снег доходил мне до колен, такой сухой, что я видел каждый кристаллик, скатывающийся в ямы от моих следов.
— А ты, — спросил я Хранителя, — разве ты не хочешь узнать, что за послание заключено внутри тебя?
— Нет.
— Что вшито в твоей ДНК?
Он снова скорчил гримасу, оскалив длинные белые зубы.
— Ничего там нет, кроме дезинформации и шума.
— Они ведь боги! Почему ты сомневаешься в них?
— Потому что они лгут, как все боги.
Соли отклонялся то вправо, то влево, сжимая кожаный захват копья одной рукой и вытирая другой кровь, сочащуюся из носа. Он теснил Хранителя к трещине.
Я поднес голую руку к растрескавшимся губам и спросил:
— А что же сталось с другими бессмертными? Где они теперь?
— Мертвы. Эльдрия сделала нас бессмертными, но убить нас все-таки можно. Камнем по лбу, ножом… — он покосился на Соли, — копьем в сердце — да мало ли как.
— И все они умерли вот так, от несчастного случая?
— Старая Земля была очень опасным местом.
Я видел, что он лжет или, во всяком случае, говорит не всю правду. Он смотрел на кружащего около него Соли, на острие копья, позолотевшее в лучах восходящего солнца.
— Это ты их убил, верно? — спросил я.
Он вздернул подбородок и впился в меня глазами.
— Шустрый ты, Мэллори. Всегда быстро соображал. Ну да, я выследил их и перебил как овец, одного за другим, даже тех пятерых — назвать тебе их имена, — даже тех пятерых бессмертных, которые спаслись от Холокоста и бежали в мультиплекс.
— Худо, — сказал я.
— Они и так долго прожили, а секрет надо было сохранить.
— Значит, его хранитель — ты?
— Я Хранитель Времени — все время его и храню.
— Ты расшифровал Эдду — я прав? Скажи мне, что там сказано?
— Сам разбирайся.
— Ты не имеешь права хранить это в тайне.
— Право? — вскричал он с горящими, как угли, глазами. — И ты еще толкуешь о правах? Проклятая Эльдрия загубила мою душу! Даже у богов нет такого права.
Я показал ему мое пилотское кольцо.
— В день, когда я получил вот это, ты объявил поиск Старшей Эдды. Теперь он окончен.
— Нет, Мэллори, не окончен.
— Генетики расшифруют Эдду по твоим клеткам, если…
— Там нечего расшифровывать.
— …если мы привезем тебя обратно в Город.
— Мертвым, ты хочешь сказать. Неужели благородный Рингесс и его благородный отец зарежут меня, как овцу? Ха!
Соли мог бы убить его, подумал я; ведь мы пересекли море как раз для того, чтобы его убить. Я знал, что Соли винит Хранителя в смерти Катарины, и мне показалось, что сейчас Хранителю настанет конец. Соли очень хотелось убить его, но он сдерживался. Слизнув кровь с усов, Соли сказал мне:
— Если ты хочешь, чтобы этот старый убийца остался жив, то все его тело нам не требуется. Просто отрежь у него несколько пальцев и заморозь их. Генетики и по ним раскодируют Эдду.
Затем раскрылась Книга Молчания, и я прочел из нее целую главу. Он, гордый Соли, был очень доволен тем, что гуманность в нем возобладала и он не убил Хранителя. Его ласкала мысль, что в последний миг он сумел сохранить милосердие.
Хранитель ощерился в подобии улыбки.
— И это все, что вам надо? — Он выбросил вперед руку, и в ладонь из рукава скользнул длинный стальной нож. Стряхнув рукавицу с другой руки, он с той же легкостью, с которой я мог бы обрезать фитиль горючего камня,
