13
Радостное щебетание птиц ворвалось в пробуждающееся сознание Герхарда. Он протёр глаза, приподнялся, опираясь на локоть. Ночной сумрак не до конца рассеялся и в обступивших поляну джунглях ещё теснились густые тени. Вместе с тем из глубины леса наползал туман. Не решаясь выйти на открытую местность, молочная пелена плавала среди могучих стволов, скрывая протоптанные животными тропинки.
Джонсон с Чан Кай-Ши сидели возле ручья, уплетая за обе щеки тушёнку.
Миллер спустился с дерева:
— Эй, чего не разбудили?
— Разбудишь тебя, как же! — Стивен облизал ложку, сунул за высокий берец ботинка. — Горазд ты поспать, из пушки пали — не добудишься. Я тебя несколько раз позвал, даже вон сучком потыкал, а всё без толку.
— Ладно, проехали, — буркнул Герхард, подходя к ручью. — Ночь-то вон какая была, — он набрал воду в пригоршню, плеснул в лицо, зачерпнул ещё, снова плеснул.
— А что с ней не так? Обыкновенная. Ночь — как ночь. Тихая и спокойная, почти без происшествий.
— Вот именно, что почти. Мне тушёнки оставили?
— Вкусно, однако, — причмокнул Чан, заскребя ложкой остатки консервов.
— Ты что — всё слопал? — вытаращился Миллер. — Один сожрал почти килограммовую банку? Ты же дрищ! Куда в тебя влезло?
— Так вкусно же, — сказал крестьянин и смачно отрыгнул.
— Да уж, не повезло тебе, приятель, — засмеялся Джонсон. — Кто раньше встал, тот сытым ходит. Делать нечего, придётся галетами перекусить. Долго не разъедай, пора в путь собираться.
Герхард с недовольным видом захрустел сухими лепёшками. За спиной раздался громкий треск. Все трое резко обернулись на звук. Переспелый плод размером с конскую голову сорвался с дерева кодогон и бухнулся на землю. Плотная оболочка раскололась, питательная жидкость вытекла, наполняя воздух приторно-сладким ароматом.
На дереве путники заметили самца ушастого пучеглаза. Тот сидел на ветке и недоумённо пялился на продолговатые ладони, чем-то напоминающие человечьи. Видимо пучеглаз сорвал слишком тяжёлый плод и не смог удержать в руках.
Осознав, что произошло, животное спрыгнуло на землю, затопало кривыми ногами, опираясь на длинные руки и наполняя поляну дикими воплями. Вцепившись в траву, вырвало несколько пучков с корнями, швырнуло в дерево, яростно колошматя хвостом по бокам. И без того бывшие на выкате глаза выпучились ещё сильнее, налились кровью, грозя вывалиться из орбит.
Зверь схватил несъедобную скорлупу, с размаху ударил по торчавшему из земли камню. Осколки брызнули в стороны. Пучеглаз издал обиженный вопль, фыркнул, несколько раз скребнул ногой по земле и поковылял в лес, не разбирая дороги. Затрещали кусты, посыпалась сорванная листва. Невнятное бормотание животного, треск поломанных сучьев становились всё тише и тише, пока вовсе не затихли вдали.
Герхард вернулся к прерванному завтраку, сосредоточенно задвигал челюстями. Чувствуя, как тяжёлый ком застрял где-то посередине, запил водой. Не помогло. Сделал ещё несколько глотков — пережёванная масса камнем бухнулась на дно желудка.
— Больше так не делай, — он указал на пустую жестянку. — Ты не один. Думай не только о себе, но и о других. В жизни всяко бывает: сегодня утром ты всю тушёнку съел, а днём напарник тебе спину не прикрыл, голодное пузо подвело.
— Простите, господин, я не специально…
— Какой я тебе господин?! — вспылил Герхард. — Это у вас там, в деревне, может быть, господа, а здесь все равны. Зови меня просто — «демон». Это мой позывной, — пояснил он, заметив промелькнувший в глазах крестьянина страх. — Я «демон», а это — «ангел», — Миллер указал рукой на Стива, тот в это время заметал следы временного лагеря, шебурша палкой в примятой траве. — Повтори!
Чан Кай-Ши перестал нервно грызть ноготь и выдохнул:
— К вам следует обращаться господин «демон», а к вашему другу — господин «ангел», правильно?
— Нет! Не правильно! Просто «демон» и просто «ангел». Давай ещё раз.
— Я не могу, — дрожащим голосом проговорил Чан. — Вы храбрые и сильные воины, а я обычный крестьянин. Пожалуйста, не заставляйте меня.
Пока Герхард воспитывал Чан Кай-Ши, Стивен закончил работу и встал рядом, прислушиваясь к разговору.
— Оставь его в покое, — сказал он, видя мучения крестьянина. — Пусть обращается, как привык.
Чан Кай-Ши сжал вместе ладони и низко склонил голову перед Стивом.
— Ладно, хрен с тобой, — махнул рукой Миллер. — Зови, как хочешь, только постарайся при каждом слове не кланяться.
— Хорошо, господин «демон», — пробормотал крестьянин и низко поклонился.
— Я что сказал?! — рявкнул Герхард.
— Извините, господин, так получилось, — промямлил Чан, сгибаясь в поклоне.
— Тьфу ты! Ничего не понимает.
Джонсон закинул на плечо сумку.
— Отстань от него, чего привязался? Хочется ему так пусть спину гнёт. Может, это у него вместо зарядки. Пошли уже время не ждёт.
Стивен лёгким шагом направился в лес, Миллер подхватил баул, двинулся следом за ним. Чан Кай-Ши коротко вздохнул и тоже потрусил за солдатами.
Спутники углубились в заросли. Туман почти рассеялся, только у самой земли стелился тонкий слой молочной пелены. Впрочем, скоро и от него не осталось следа.
Если вчера солдаты прорубались сквозь джунгли, то сегодня они постоянно нагибались, подныривали, перепрыгивали или ползли, преодолевая препятствия. Такой способ передвижения спецназовцы выбрали неспроста. Скорей всего их уже искали, вряд ли корабль Паркера случайно подвергся атаке, да и нападение истребителей на десантные капсулы тоже произошло не просто так.
Удары тяжёлых армейских ножей далеко разносились по джунглям, проделанные просеки слишком бросались в глаза. Поэтому после ночёвки друзья решили бесследно раствориться в лесу. Пусть преследователи теряются в догадках, глядишь, уйдут не туда, время зря потеряют, а в таких делах дорога каждая выигранная минута.
Подобные физические упражнения забирали много сил. К тому же влажная духота изматывающе действовала на людей. Солдаты часто останавливались, делали один-два маленьких глотка из фляжек. Предлагали Чан Кай-Ши, но тот отказывался, предпочитая воду, скопившуюся в широких листьях пальм, в изобилии росших повсюду.
Вскоре спецназовцы заметили: крестьянин уставал не так быстро, как они. На вопросы друзей Чан долго не отвечал, но потом всё же поделился секретом:
— Всё дело в пальмах. Сок этих растений обладает волшебными свойствами. Днём его капельки выступают на поверхности листьев, дождевая вода или роса растворяют их в себе и превращаются в магический эликсир. Я пью пальмовую воду, и силы возвращаются ко мне.
