— Нет, — ответили они в один голос.
— Столкнетесь! И не раз пожалеете об этом. По сравнению с этой штукой крэк и героин кажутся содовой водичкой.
— Вы сказали, это называется 2-гидро-6-пропано-метенпардразин?
— Да, — она отложила в сторону какой-то алый сгусток. — Не буду утомлять вас подробностями. После продолжительного применения наркотик делает часть нервной системы человека невосприимчивой к веществам, управляющим функциями коры головного мозга, такими как память и логическое мышление. Такое же действие оказывает на мозолистое тело место, где соединяются правое и левое полушария.
— Химические рецепторы и их синапсы действуют как замки и ключи… — начал объяснять Джосс Ивену.
— Увеличивается скорость передачи нервных импульсов в «белом» веществе мозга, — объяснила доктор, а также временно увеличивается количество межнейронных связей в ассоциативной цепи.
— Эти изменения временны, в чем и состоит проблема. Привыкание вызывает не сам препарат, а его действие, — продолжила Орловски, затем взяла специальную пилу и склонилась над черепом. Звуки, которые за этим последовали, заставили вздрогнуть даже Ивена. — При приеме терапевтической дозы мозг как бы включает все скрытые резервы и начинает работать быстрее и эффективнее, чем когда-либо. Утерянные воспоминания становятся доступными. Логические функции ускоряются. Мозг начинает функционировать в десятки и сотни раз быстрее обычного.
Раздался громкий треск.
— Вам приходилось когда-нибудь проводить анатомические исследования?
— Только самые элементарные, — ответил Джосс.
— Тогда подойдите и посмотрите, — она сняла верхнюю часть черепа, как будто это была крышка от кастрюли. — Эмоции не так усиливаются, как логические функции. Нажмите на эту педаль, пожалуйста.
— А где ваш ассистент? — Джосс оглянулся по сторонам.
— У меня его нет. Финансы не позволяют, — она взяла другой скальпель, сделала несколько разрезов и приподняла лоскут какой-то беловатой ткани. — Вот оно, то самое место, где пересекаются все пути ассоциативной цепи. Эта штука должна быть плотной и упругой, а что мы видим? Все распадается из-за перестимуляции нервных клеток.
— А разве нет физических симптомов? — удивился Джосс. — Дрожания мускулов и так далее?
— Так долго они не живут, — с горечью ответила доктор Орловски. — Этот эффект мог бы наступить при умеренном употреблении препарата, но никто не употребляет его умеренно.
— И не будут, — покачал головой Ивен. — Представьте, каково возвращаться в нормальное состояние после того, как ваш мозг какое-то время работал в десятки раз лучше.
— Я слышала, что для них интеллект нормального человека представляется чем-то вроде интеллекта малолетнего имбецила.
— Потому они и не бросают, — констатировал Джосс.
— Как вы думаете, откуда наркотик попадает сюда? — спросил Ивен.
Орловски скрестила руки на груди.
— Многое бы я отдала, чтобы узнать это. Думаю, его делают где-то здесь. Скорее всего, его разработал прекрасный профессионал. Такие вещи не изобретают случайно.
— А никаких фабрик по производству наркотиков здесь не находили?
— В этой станции больше потайных мест, чем ходов в муравейнике, — отрицательно покачала она головой.
На экране электронного микроскопа появилась картинка с ажурным изображением. Джосс посмотрел на нее с интересом, но ничего не понял.
Орловски цокнула языком:
— Плохо! Очень плохо! Обычно в этих местах нервной ткани бывают повреждения, а здесь их нет.
— Значит, эта леди принимала очень большие дозы за короткий срок, — кивнул Джосс.
— Да, и это пугает. В таких количествах наркотик еще не был доступен.
— Видимо, его стали больше производить, — сказал Джосс.
— Это уже пятая смерть за неделю, — продолжала Орловски, — тогда как обычно было не больше одной. И, судя по вскрытиям, все они — от передозировки.
— Не может ли быть так, — спросил Ивен, — что наркотик сначала ввозился, а потом его начали производить здесь?
Орловски пожала плечами.
— Может быть, но полицию больше интересуют другие вещи.
— То есть? — решил уточнить Джосс.
Ивен предостерегающе поднял палец и показал глазами на потолок и в углу комнаты. Джосс понял и тут же закашлялся. Орловски озадаченно посмотрела на них и спросила:
— Может, принести воды?
— Да, пожалуйста, — пробормотал Джосс.
Не глядя на потолок, она подала ему стакан, Джосс отпил глоток и перестал кашлять.
— Ну что ж, — сказала она. — Я положу тело в холодильник до вынесения окончательного заключения. Чем еще могу помочь, джентльмены?
— Основная причина, по которой мы здесь, — сказал Ивен, — в общем-то, другая. Мы хотели бы узнать результаты вскрытия Лона Салоникиса.
— Нет проблем, куда вам прислать копию заключения?
— В Хилтон.
— О, там есть хорошие рестораны. Особенно мексиканский на нижнем уровне.
— Проверим, — пообещал Джосс. — Всего хорошего.
Они вышли и направились на тот уровень, где находился отель. Джосс переваривал то, что только что услышал.
— Интересный, однако, наркотик! — посвистывая, протянул он.
— Я бы для определения выбрал другое слово, — сказал Ивен мрачно. — Боже всемогущий, как же я ненавижу наркотики!
Джосс кивнул:
— Особенно специально созданные. Эти ублюдки прекрасно сознают, что делают, а люди попадают в зависимость и уже не могут вырваться из нее.
Они добрались до верхнего уровня, и оказались рядом с огромным зданием отеля «Хилтон», окруженным густой растительностью. Когда они подошли к стойке портье, Ивен громко чихнул. Джосс удивленно посмотрел на него.
— Сенная лихорадка, — объяснил тот и чихнул снова.
— Господь со святыми угодниками, только этого не хватало!
Они предъявили свои документы и получили очередную порцию удивленных взглядов. Джосса все больше и больше начинало это раздражать.
— Ваш багаж уже в номерах, джентльмены, — сказал портье, подавая им карточки-ключи. — Четвертый этаж, бизнес-уровень. Опустите ваши карточки в приемное устройство лифта, и он доставит вас прямо на место.
— Спасибо, — ответил Ивен и чихнул еще громче.
У них были большие двойные апартаменты с отдельными спальнями. Багаж уже был на месте, но Ивен даже не посмотрел на него. Он начал очень внимательно осматривать комнату — отдернул занавески, заглянул под кровати, обшарил углы. Джосс смотрел на это с нескрываемым удивленным видом, но ничего не говорил. В одном месте Ивен расчихался не на шутку, сунул руку под угол ковра и достал оттуда какой-то предмет. Другой рукой вытащил из своего костюма что-то, напоминающее микрокристалл для портативного рекордера. По-прежнему чихая, подошел к своему багажу, набрал код, открыл его, вынул оттуда маленькую черную коробку, вставил в нее кристалл и затем показал Джоссу, что у него в правой руке. Оказалось, что это микроминиатюзированное звукозаписывающее устройство, используемое в полиции для слежки.
