Проехав то место, где вчера им была сбита летающая тарелка, Дермидонтыч заметил группу странных мужиков в противогазах, огородивших место падения и шаривших в снегу металлоискателями. Через пару метров после огороженной территории трамвай должен был остановиться, но к трамваю сразу подбежали люди в фуражках. У Иеронима часто забилось сердце – он подумал, что это пришли за ним, но сотрудники в трамвай не зашли, они замахали руками вагоновожатому, и тот поехал дальше, не открывая дверей.
На следующей остановке вошел Феофан Фролыч.
– Дермидонтыч, здравствуйте! – воскликнул он. – Вы слышали, что за новости ходят в народе?
– Боюсь, что нет, Феофан Фролыч, – проговорил МНС, глядя в окно. Его мысли были заняты другим.
– Говорят, вчера вечером впервые в истории была успешно отбита атака энело, повредившего имущество трамвайного парка! Очевидцы утверждают, что тарелка чуть не забрала трамвай, но кому-то из пассажиров удалось сбить аппарат. Правда, он успел исчезнуть, почти не оставив следов. Большое начальство заявило, что представит героя к государственной награде, если станет точно известно, кто это был.
«Награда, – услышал ученый, и ему стало еще грустнее. – Кому-то дают награды, а меня ожидают лагеря и страдания». Фролыч продолжал.
– Но ведь понимаете, в чем дело. Энело невозможно сбить простым оружием, для этого нужно что-то особенное. Я не сомневаюсь, что его сбил какой-то наш сотрудник, вооруженный экспериментальной лазерной пушкой! Я близко не вижу других видов вооружения, способных сбить подобные аппараты. Осталось установить, кто это сделал, и наш НИИ получит государственную награду!
Утро началось как обычно. Спустя десять минут после начала рабочего дня в комнату ворвался Арчибальд Арчибальдыч, принялся рвать и метать.
– Ты насекомое!!! – истошно заорал он сперва на лаборанта Пантагрюэлича, из-за чего двухметровый парень испуганно вжался в кресло.
Плюнул на доску и размазал тряпкой расчеты, Христофора Себастьяныча несколько раз ударил головой о чертежный стол, хотел было проделать то же самое и с Фролычем, но тот замахнулся на него микроскопом, и зав. лабораторией подбежал к Дермидонтычу. Тот привычно пригнулся и обхватил руками голову, готовый вынести побои, но начальник внезапно остановился около него, пару минут смотрел, не мигая, дергающимися глазами, затем крикнул:
– К директору! – и убежал из помещения.
«На допрос вызывают», – понял Иероним, вздохнув, поднялся и пошел в коридор.
Казалось, путь до кабинета директора занимает вечность. Тяжелые мысли, стук собственных шагов по истертому паркету – ученому казалось, что это последние шаги его свободной жизни.
Открыв дверь, Дермидонтыч понял, что ожидания его не обманули: в кабинете, помимо директора Гермогена Гермогеныча, находились два сотрудника в фуражках и доктор технических наук Порфирий Соломоныч.
– Иероним Дермидонтыч, здравствуйте… – медленно проговорил директор, развалившийся в кресле и подпиливающий себе ногти пилкой. – Признайтесь, это вы вчера находились с лазером в районе центрального проспекта?
– Нет, никак нет, – пропищал Иероним. – Я там… рядом просто был!
– Ну, голубчик, перестаньте волноваться. Ничего страшного, если это правда, в таком случае вы, не побоюсь этого слова, – герой…
– Майор Филиппов, – представился один из КГБ-шников и пожал Дермидонтычу руку. – Это вы сбили вчера летающую тарелку?
«Лучше сознаться сейчас, иначе они будут пытать», – решил Иероним и, еле сдерживая слезы, выкрикнул:
– Да, это я выстрелил в трамвайный столб! Это все из-за меня!!
– Майор Петров, – поздоровался второй в фуражке. – Насколько нам было известно, столб повредили не вы, а само энело. Но даже если это и так, дело это не меняет. Инопланетяне собирались захватить трамвай, а вы воспрепятствовали этому. Мы ждем вас в пятницу в Горсовете на церемонии по вручении государственных наград.
– Также хочу вам сообщить, – пропел Гермоген Гермогеныч, – что вы очень хорошо показали себя при работе с техникой, а потому переводитесь в другое подразделение. Теперь вы старший научный сотрудник. Порфирий Соломоныч?
Доктор наук подошел к ошалевшему ученому и поздоровался:
– Иероним, теперь ты будешь работать в моем отделе, в отделе экспериментальной метафизики. Отдел секретный, говорить об этом никому постороннему нельзя.
– Распишитесь, голубчик, вот здесь и вот здесь, – директор подвинул две бумажки. Иероним поставил две закорючки, не читая. – Ну и славненько. А теперь, Порфирий Соломоныч, введите своего подчиненного в курс дела.
Соломоныч подхватил ученого за локоть и повел по коридору.
– Захвати верхнюю одежду, нам придется выйти из НИИ… Дело очень серьезное, государственной важности!
Они зашли в лабораторию, Дермидонтыч снял с вешалки свой кожаный тулуп с шапкой и собрался уходить. Феофан Фролыч оторвался от микроскопа и спросил:
– Куда вы, Иероним Дермидонтыч?
– Не отвечай ему, все равно теперь ты тут не работаешь, – шепнул ему Соломоныч.
– По… погулять, – соврал ученый и доктор повел его дальше.
Они вышли во двор. Два майора тоже покинули здание и стояли теперь около старого сарая, наполовину занесенного снегом. Иероним прошел по узкой тропинке, попутно соображая, зачем его туда ведут. «Не иначе, как все это – тщательно разыгранная игра, – думалось ему. – Точно, театр, надо мной посмеялись, а теперь ведут на расстрел. Но сопротивляться бессмысленно. Это моя судьба, и я должен встретить свою гибель с достоинством».
Майор Петров достал ключ и отпер большой амбарный замок. За дверью вела лестница, ведущая куда-то вниз, в подземелье.
– Не бойся, Дермидонтыч, иди вперед.
«Сейчас я зайду внутрь, а меня запрут и оставят умирать!» – понял Иероним и рискнул сказать:
– А давайте вы пойдете вперед, а я за вами.
– Как хочешь, – отозвался Соломоныч и, обойдя ученого, направился вниз.
«Раз он сам туда зашел, возможно, игра продолжается», – понял ученый и последовал за доктором.
Лестница заканчивалась решетчатой дверью. Порфирий Соломоныч нажал большую кнопку около двери, и она загорелась. Дверь сарая сзади захлопнулась, послышался скрежет запираемого замка.
– Пока мы ждем лифта, посвящу тебя в курс дела. В общем, практически все, чем вы тут, сверху, занимаетесь – всего лишь прикрытие настоящим исследованиям, которые идут внизу. Но обо всем по-порядку…
Дермидонтыч, никогда до этого не видавший лифтов (в Сибири редко встретишь здание выше двух этажей), несколько боялся предстоящей поездки. Возможно, это было что-то вроде боязни закрытых пространств, сопряженной со страхом неизвестности. «Нет, возможно, меня не убьют сразу, – думал Иероним. – Может, я нужен им для каких-то страшных экспериментов?»
