Зулу сделал вдох и встал с кресла, затем шагнул к посту Рэнд:
– Выведите это через ваш блок, командующий.
Она нажала на контроль. Небольшой видовой экран перед ней засиял взрывом статики, затем статика исчезла, а взору предстало лицо Павла Чехова.
Зулу подался вперед, опираясь рукой о консоль Рэнд, чтобы изучить лицо друга. Чехов, казалось, резко постарел с того момента, когда Зулу разговаривал с ним в последний раз. Однако не седые волосы или новые морщины создавали подобное впечатление.
"Нет", – решил Зулу. Все дело было во взгляде, наполненном безграничной скорбью, и красных воспаленных глазах. Этот взгляд подействовал на капитана "Эксельсиора" как физический удар. Он замер на месте.
– Павел, – сказал он мягко. – Боже мой, Павел... – Он попытался сформулировать вопрос, который уже дрожал на его губах, но не смог.
Вопрос так и повис невысказанным между ними: "Кто умер?"
– Хикару, – голос Чехова был грустным, но Павел держал себя в руках, хотя Зулу чувствовал, что скрытые эмоции грозили вот-вот выйти наружу. – Мне очень жаль, что именно я должен сообщить тебе. Во время запуска "Энтерпрайз-В" был пойман своего рода.., энергетическим искривлением. Корпус был пробит...
– Демора! – выпалил Зулу, но прежде чем последний слог сорвался с его губ, Чехов покачал головой.
За спиной капитана Ложур выкрикнул:
– Все операторы аварийных шлюпов на борту!
– Запускаю двигатели, – доложила Докси. – Искривление десять.
Зулу слышал их лишь краем уха, как будто бы они были далеко, и события, происходившие на мостике, вдруг потеряли значение.
– С ней все хорошо, – твердо сказал Чехов. – У нее еще не закончилась смена. Но.., капитан пошел в дефлекторную комнату, чтобы спасти корабль. Ему это удалось, но он... – переполненный чувствами, Чехов опустил глаза, – ..погиб...
– Капитан? – Зулу в замешательстве вскрикнул, глядя на экран. Он знал Гарримана, капитана "Энтерпрайза-В", лишь мельком. Но они не были друзьями. С чего бы это Павлу пришло в голову связаться с ним по этой причине?..
Возглас отчаяния сорвался с губ стоявшей рядом Рэнд, прежде чем она успела приложить руку ко рту.
Зулу посмотрел на нее и понял. Дрожь охватила его тело, а по спине пробежал холодок. Он сжал до боли края консоли Рэнд и прошептал:
– КАПИТАН...
Сама эта мысль казалась невозможной. Он мог себе представить, что услышит такое о Скотти или докторе, даже о Чехове, но о Кирке... Кирк был больше самой жизни. Легенда. Бессмертие. Кирк не мог умереть...
– Скотт взял на себя обязанность сообщить Ухуре и племяннику Кирка, – с трудом произнес Чехов, как будто ища подходящие слова и понимая, что они ускользают от него. – А я сообщу мистеру Споку. Звездный Флот устраивает поминальную службу. – Он заколебался:
– Мне очень жаль, Хикару. Не знаю, что еще сказать. Я не могу поверить, что это произошло...
– Павел, – Зулу коснулся края экрана, – Павел, друг мой! Спасибо, что именно ты сказал мне об этом. Будь здоров...
Вновь заполненное статикой, лицо Чехова исчезло с экрана.
Зулу положил руку на плечо Рэнд, затем повернулся к команде.
– Отменить красную тревогу. – Он говорил тихо, но в голосе была тяжесть, которая позволила ему перекрыть клаксон.
– Сэр? – Волтэйн вопросительно посмотрел на капитана; Ложур и Докси также обернулись.
– Отменить красную тревогу. – Зулу шагнул вниз с поста Рэнд и занял свое кресло, затем нажал контроль на подлокотнике. – Всем: тренировка закончена. – Он прерывисто вздохнул:
– Сегодня на борту "Энтерпрайза-В" погиб Джеймс Кирк. Я хотел бы почтить его память минутой молчания.
Клаксон тут же замер. На мостике вдруг наступила абсолютная тишина, когда не было ни звуков, ни движений.
Вместе со своей командой Зулу повернулся к видовому экрану и посмотрел на звезды, на тьму, на безмолвное будущее.
* * *
Леонард Маккой тихо проскользнул в небольшую стилизованную часовню неподалеку от штаб-квартиры Звездного Флота в Сан-Франциско и занял место в задних рядах, там, где солнечный свет, струившийся сквозь мозаичное окно, окрашивал стулья, ковер и ладони самого Маккоя в красный, голубой и фиолетовый цвета. Это было маленькое помещение без всяких украшений, за исключением длинных зеленых ветвей, испускавших аромат лилий, рядом с подиумом. Доктор намеренно пришел за сорок пять минут до начала, чтобы побыть несколько мгновений наедине с другом.
Нет, Кирка здесь не было. Это была всего лишь поминальная служба, не похороны. Джим покинул их, не оставив даже телесной оболочки: что ж, это было похоже на него. Капитан просто бесследно растворился в пространстве.
Маккой прислонился к спинке стула и глубоко вздохнул. Он мало спал прошлой ночью. Но даже когда удавалось заснуть, ему снился Джим, и он возвращался на много лет назад, к той миссии, когда капитан исчез, находясь на корабле-призраке "Релиант". Тогда они тоже думали, что он погиб. Но он был просто пойман в ловушку, в подпространстве.
В снах Маккой снова видел Кирка, парившего в волшебном полете, одетого в космический костюм и размахивавшего руками.., так же, как это было тогда, во время пространственной интерфазы, когда его призрачные очертания появились на мостике.
Только во сне Кирк не просил жестами о помощи, а приветствовал его. Улыбался, приглашая доктора присоединиться к нему. Маккой плакал от радости, видя друга счастливым и умиротворенным, и проснулся со слезами, которые ручьями стекали по щекам.
Наступали моменты, когда понимание того, что Джим ушел безвозвратно, наполняло его горечью. Однако этих моментов было гораздо меньше, чем тех, когда его скорбь отступала на второй план перед осознанием того, что Джим прожил прекрасную, достойную восхищения жизнь и сделал больше, радовался большему, испытал больше, чем многим когда-либо удастся.
Дверь мягко открылась. Маккой повернулся на звук и поймал взгляд Спока, который смотрел через открывшуюся щель. Вулканец увидел доктора и, отступив назад, начал снова закрывать дверь.
Маккой встал и шагнул в проход:
– Нет... Постой, Спок! Пожалуйста, войди... – Спок заколебался в дверном проеме:
– Я не хочу беспокоить вас, доктор.
– Если бы это был кто-нибудь другой, Спок, я бы предпочел остаться один. И я никогда не надеялся встретиться с тобой при подобных обстоятельствах.., но я рад, что ты здесь. – Глядя на вулканца, Маккой почувствовал, как подступила новая волна скорби, когда осознал, что они никогда больше не соберутся втроем. Джима никогда больше не будет с ними. Слезы подступили к глазам; доктор прочистил горло и взял себя в руки. Он думал, что достаточно долго горевал в одиночестве, чтобы не сорваться вот так, при других, и к тому же пообещал себе, что не поставит Спока в неловкое положение, расплакавшись на публике. Но обнаружил, что с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться на плече у Спока.
