— Гм. Мы что-нибудь выработаем. А теперь дай нам поговорить с Джефри.
— Хорошо.
Равна переключила каналы:
— А ты что думаешь, Фам?
— Для меня здесь нет вопросов. Эта Джоанна — не такой наивный ребенок, как Джефри. Мы всегда знали, что Булат — крепкий орешек. Это другие факты мы воспринимали неверно. Место приземления в середине его территории. Убийца — он. — Голос Фама упал почти до шепота. — Черт возьми, это, быть может, ничего не меняет. Корабль у него, и я должен туда попасть.
— Там будет еще одна засада.
— Знаю. Но разве это важно? Если мы сможем дать мне время для работы с Контрмерой, это может… это будет того стоить.
Самоубийственный шаг при выполнении самоубийственной миссии?
— Я не уверена, Фам. Если мы дадим ему все, что он хочет, он убьет нас, даже не подпустив к кораблю.
— Он попытается. Слушай, в любом случае заставь его продолжать разговор. Может быть, мы сможем запеленговать его радио и выбить этого типа оттуда к чертовой матери.
Но в голосе его не было оптимизма.
***
Тиратект не отвел их ни обратно в корабль, ни в их комнаты. Они спустились по лестницам внешних стен, сначала часть Амди, потом Джефри и потом остальной Амди, а за ними — синглет от Тиратекта.
Амди все еще ныл:
— Не понимаю я, не понимаю. Мы же можем помочь!
Джефри:
— А я никаких пушек не видел.
Синглет был переполнен объяснениями, хотя они звучали так же неубедительно, как и прежде:
— Я видел их одним из своих других элементов там, в долине. Мы вводим в бой всех наших солдат. Нужно выстоять, иначе никто из нас не доживет до спасения. И сейчас здесь для вас самое лучшее место.
— А откуда ты знаешь? — спросил Джефри. — Ты можешь прямо сейчас поговорить с Булатом?
— Да, один мой элемент с ним наверху.
— Так скажи ему, что мы должны помочь. Мы говорим по-самнорски даже лучше тебя.
— Скажу прямо сейчас, — быстро ответил Плащ.
В стене больше не было оконных щелей. Только горящие фитили факелов освещали туннель через каждые десять метров. Воздух был холодный и застоявшийся, на камнях без драпировки блестела влага. Маленькие двери были сделаны не из полированных досок. Вместо них были решетки, а за ними — темнота. «Куда это мы идем?» — подумал Джефри. Ему вспомнились подземные тюрьмы древних легенд, коварная западня, погубившая Двух Великих и Графиню Озера.
Амди, казалось, ничего такого не чувствовал. При всей проказливости своей натуры Щенки был доверчив; он всегда зависел от господина Булата. Но родители Джефри никогда так не поступали, даже во время бегства с Верхней Лаборатории. Вдруг Джефри по-другому увидел господина Булата, будто тот больше не давал себе труда притворяться хорошим. А этому Тиратекту, который теперь был тише воды, ниже травы, Джефри вообще никогда не доверял.
На холме никаких новых угроз не было!
Страх, упрямство и подозрение сработали вместе: Джефри обернулся и встал напротив Плаща.
— Мы дальше не пойдем. Это не то место, где нам полагается быть. Мы хотим говорить с Равной и с господином Булатом. — И вдруг пришло освобождающее озарение. — А ты не такой большой, чтобы нас остановить!
Синглет резко попятился и сел. Склонил голову, моргнул.
— Значит, вы мне не доверяете? И правильно. Здесь вы никому не можете доверять, кроме самих себя. — Глаза его перешли с Джефри на ряд Амди, взглянули дальше по коридору. — Булат не знает, что я вас сюда привел.
Признание было сделано так быстро, так легко. Джефри проглотил слюну.
— Ты привел нас сюда уб-бивать.
Все элементы Амди смотрели на него и на Тиратекта расширенными от изумления глазами.
Синглет помотал головой в частичной улыбке.
— Ты думаешь, что я предатель? Наконец-то после всего какое-то здравое подозрение. Я тобой горжусь. — И господин Тиратект все так же гладко зажурчал по-самнорски:
— Ты окружен предателями, Амдиджефри. Но я в их число не вхожу. Я привел вас сюда, чтобы вам помочь.
— Я это знаю. — Амди потянулся вперед и коснулся синглета мордой. — Ты не предатель. Ты — единственный, кроме Джефри, до кого я могу дотронуться. Мы всегда хотели тебя любить, но ты…
— Ох, но вы должны быть подозрительными. Если не будете — умрете. — Тиратект оглядел щенков и нахмуренного Джефри. — Твоя сестра жива, Джефри. Она сейчас там, за стенами, и Булат все время это знал. И это он убил твоих родителей; он сделал почти все, что приписывал Резчице. — Амди попятился, трясясь в гневном отрицании. — Ты мне не веришь? Забавно. Когда-то я хорошо умел лгать; я мог бы уговорить рыбу заплыть ко мне в пасть. А сейчас, когда годится только правда, я не могу тебя убедить. Слушай!
И вдруг голос синглета стал голосом говорящего по-человечески Булата. Он говорил с Равной и высказывал оправдания для нападения, которое он только что организовал на Джоанну.
Джоанну! Джефри рванулся вперед и упал на колени возле Плаща. Почти не думая, он схватил синглета за глотку и стал трясти. Тот щелкал зубами около его рук, пытаясь освободиться. Амди бросился вперед и стал оттаскивать его за рукава. Джефри отпустил руки. В сантиметрах от его лица горели в свете факелов глаза синглета. А Амди говорил:
— Человеческие голоса легко подделать…
— Конечно, — презрительно бросил фрагмент. — И я же не притворяюсь, что это прямая передача. То, что ты сейчас слышал, сказано несколько минут назад. А вот — то, что мы с Булатом планируем прямо сию секунду.
Самнорская речь резко смолкла, и коридор наполнился булькающими аккордами языка стай. Даже после годичного опыта Джефри только приблизительно понимал смысл разговоров. Кажется, говорили две стаи. Одна из них приказывала другой что-то сделать, привести Амдиджефри — этот аккорд звучал ясно — наверх.
Амдиранифани вдруг затих, каждым напряженным элементом вслушиваясь в передаваемые звуки.
— Хватит! — вдруг пронзительно взвизгнул он, и в коридоре стало тихо, как в гробнице. — Ой, господин Булат, ой, господин Булат! — запричитал Амди, и все его элементы сгрудились у ног Джефри. — Он говорит Равне, что тебе будет плохо, если она его не послушается. Он хочет убить Гостей, когда они приземлятся. Я не понимаю.
В широко раскрытых глазах стояли слезы.
Джефри ткнул рукой в сторону Плаща:
— А может, он и это подделал.
— Не знаю. Я бы никогда не смог так хорошо подделать разговор двух стай… — Дрожь щенячьих тел передавалась Джефри, и слышался человеческий плач, отдаленно знакомый безнадежный плач потерявшегося ребенка. — Джефри, что мы будем делать?
Но Джефри молчал, вспоминая и наконец понимая смысл первых минут, когда войска Булата его спасли — захватили? Воспоминания, вытесненные потом добрым отношением, выплывали из закоулков памяти. Мама, папа, Джоанна… Но ведь Джоанна еще жива, она за стенами…
