— Сожалею, но после просмотра этой записи у моих соплеменников — дипломаты они, местный вспомогательный персонал или простые люди — вряд ли возникнет сильное желание предоставить неприкосновенность хоть кому-нибудь из пайтаров. Честно говоря, если бы мне лично вверили в распоряжение вашу судьбу, я бы с большим удовольствием покрошил вас на мелкие кусочки прямо здесь, несмотря на риск навсегда запачкать пятнами крови имеющий историческую ценность и стоящий немалых денег ковер у нас под ногами.
Суин пошел к двери.
— Я отказываюсь находиться здесь и далее подвергаться нападкам и оскорблениям.
— Вам не обязательно делать это здесь,— крикнул вслед Хэррингейл.— Куда бы вы ни пошли, вы везде станете объектом нападок и оскорблений.
Но на этом дело не кончилось. Когда навстречу послу вышли четыре вооруженных охранника, к их сильному удивлению, он выхватил из хорошо замаскированной кобуры на левой ноге неизвестное оружие. Эта кобура, по всей вероятности, очень хорошо скрывала оружие, поскольку ни один из сканеров, через которые пайтар прошел до входа в конференц-зал, его не обнаружил.
«Дипломаты обычно не держат при себе оружие,— подумал Хэррингейл, ныряя за кресло.— Значит, ему есть чего бояться. Или он просто параноик».
В случае с Суином им не удалось найти ответ на интересный вопрос. Ранив двух охранников, пайтарский посол пытался бежать, и его просто изрешетили. Предложение о передаче останков на охраняемую территорию посольства было презрительно отвергнуто. После трансляции записи, сделанной Мэллори, по каналам трехмерного вещания разъяренная толпа начала штурм посольства пайтаров, находившегося в Цюрихе. Защищаясь, пайтары убили несколько десятков человек, прежде чем вмешались военные. Инопланетян уничтожили всех до единого.
То же самое происходило везде, где находились пайтары, начиная с комплекса на Бали и заканчивая отдельными учреждениями в Брисбене, Дели и Лэйле. Через сутки после трансляции на Земле не осталось ни одного живого пайтара.
В это время на орбите Земли находились два пайтарских корабля. Один из них разнесли на куски, но другому удалось улететь. Поскольку выследить корабль в плюс-пространстве было делом невозможным, на полпути между Луной и Марсом земляне прекратили преследование.
И все время продолжалось формирование соединений боевых и вспомогательных кораблей. Это происходило не только рядом с Землей, но и в колониях. От Пройкона до Центавра, от Новой Ривьеры до Богомола — везде формировались военные эскадры. Никто не пел патриотических песен, не организовывалось бурных митингов. Это было дело, серьезное дело, которое требовалось провести четко и организованно.
Некоторые надеялись, что пайтары признают свою вину и сдадутся, приняв наказание, которое им назначат. Другие, наоборот, желали, чтобы чужаки оказали сопротивление. Поскольку Содружество Двух Миров находилось недалеко от основной плоскости Галактики и от сферы влияния землян, ответам на подобные вопросы в скором времени полагалось появиться.
Информация об ответственности пайтаров за безжалостное уничтожение колонии на Привале вызвало бурю гнева среди остальных разумных рас. Однако за эмоциями не последовало никаких действий. Ссора произошла между землянами и пайтарами, и разрешать возникший конфликт предстояло исключительно им. Квиллпы, аноп-пата и другие выразили свои соболезнования, оставшись сторонними наблюдателями. А-анны постарались выразить свое сочувствие также горячо, как и остальные, втайне желая, чтобы две могущественные расы ослабили друг друга как можно больше в ходе этой войны.
Реакцию транксов можно было охарактеризовать как тихое бешенство. Поскольку в древние времена каждый улей вел свой род от одной королевы, единственной, способной откладывать яйца, и служившей объектом поклонения, любое насилие над репродуктивной системой задевало их особенно сильно. То, что пайтары сделали с земными женщинами, заставило загудеть от ярости все ульи. И в то время как люди собирали эскадры в один могучий кулак, чтобы атаковать Два Мира, среди транксов шли постоянные дискуссии, как же им реагировать на невероятное варварство, проявленное пайтарами.
— Нас это не касается.
Забравшись на подходящее бревно, Вирмбэтасек посмотрел на озеро. На небольшое водное пространство, окруженное густым тропическим лесом, находящееся высоко в горах Ломбока. Неподалеку от него Асперведен играл с птицекрылой бабочкой, глядя, как она перелетает с одной его иструки на другую. Возможно, большое крылатое создание, переливающееся изумрудным цветом, распознало в инопланетянине дальнего родственника. Хотя, скорее всего, решило, что хитиновые пальцы транкса — хорошее место для отдыха.
— Это очень даже нас касается.
Подняв иструку, Асперведен внимательно рассматривал красивое создание. Фасетчатые глаза смотрели друг на друга.
«Какая прелесть»,— подумал атташе.
Что подумала бабочка, осталось неизвестным. Устав от игры, она улетела, скрывшись в чаще густо оплетенных лианами деревьев с широкими листьями. Свет солнца играл на ее крыльях, словно на двух тонких пластинках изумруда.
Вирмбэтасек повернул голову и усики в сторону коллеги и друга.
— С нас хватит того, что приходится постоянно быть начеку с а-аннами. Зачем Великому Совету ослаблять нашу оборону, чтобы принять участие в наказании расы, которая нам самим ровным счетом ничего не сделала?
Проявив недюжинную смелость, Асперведен двинулся вперед и не останавливался до тех пор, пока в воде не оказались все его четыре ноги. Ошеломленный собственной дерзостью, он смотрел, как теплая вода, в которой плавали зеленые водоросли, тихо журчит, обтекая его ноги. Глубина на том месте, где он стоял, была около десяти сантиметров.
Вирмбэтасек нервно дернул усиками.
— Ты что, с ума сошел? Вылезай немедленно! А вдруг почва окажется мягкой и ты начнешь тонуть? Не думай, что я брошусь тебя вытаскивать!
Младший транкс жестом успокоил его.
— Не бойся. У меня под ногами прочная поверхность, она и не думает проседать под моим весом. Пайтары нарушили все нормы цивилизованного поведения.
— Этого никто не оспаривает,— ответил Вирмбэтасек, глядя на муравьев, которые цепочкой двигались по бревну под ним. С их точки зрения насекомовидный транкс вполне мог выглядеть воплощением Бога.— Никто не спорит, что земляне имеют все основания желать мести. Без сомнения, если бы такое варварство кто-то проявил по отношению к нам, мы бы среагировали точно так же, только менее шумно. Но здесь другой случай. Произошедшее на Аргусе-5 нас не касается.
