Вот что делает завтрак, подумалось мне. Исцеляет, собирает воедино рассыпанные кусочки.
Нет, возразил я сам себе, правильнее говорить об улучшении состояния, но не исцелении. Потому что исцеление предполагает возврат к первоначальному здоровью, а о чем говорить, если такового не было с самого начала. Что же это за болезнь?
Прис, можно сказать, смертельно больна. Это коснулось и меня, заползло внутрь и угнездилось там. Мы все заражены — и Мори, и Барроуз, и все остальные, вплоть до моего отца, хотя он подвержен болезни меньше всех.
О, боже, отец! Я совсем забыл, что он сегодня приезжает.
Я поспешил наружу, поймал такси.
К офису «Объединения МАСА» я подъехал первым. Минутой позже увидел из окна, как приближается мой «шевроле». Из него вышла Прис. Сегодня она была в джинсовой юбке и блузке с длинными рукавами. Волосы подняты, лицо чистое и умиротворенное.
Войдя в офис, Прис улыбнулась мне:
— Прости за то, что я говорила вчера ночью. Но ничего ведь не потеряно. Может, в следующий раз?
— Ничего не потеряно, — эхом повторил я.
— Ты серьезно, Луис?
— Нет, — ответил я и вернул ей улыбку.
Хлопнула дверь, и в офис вошел Мори.
— Привет! Я отлично выспался, — оповестил он мир. — Честное слово, дружище, мы выдоим этого придурка Барроуза до последнего цента!
За ним следовал мой отец в своем темном полосатом костюме, наводящем на мысль о железнодорожной униформе. Он сдержанно поприветствовал Прис, затем обернулся к нам:
— Он уже здесь?
— Нет, папа, — ответил я, — пока нет.
— Думаю, нам следует снова включить Линкольна, — сказала Прис. — Нечего бояться этого Барроуза.
— Согласен, — быстро произнес я.
— А я нет, — возразил Мори, — и объясню, почему. Его вид только подогреет аппетит Барроуза, разве не так? Подумайте сами.
Подумав, я и в самом деле согласился с моим компаньоном. Мори прав, оставим его выключенным. И не станем включать, что бы ни случилось: пусть Барроуз пинает его, хоть на кусочки расколотит. Жадность, вот что им движет. А нами движет страх, подумалось мне. Действительно, как много из того, что было нами предпринято впоследствии, диктовалось страхом. А отнюдь не здравым смыслом…
В этот момент раздался стук в дверь.
— Вот и он, — сказал Мори и мельком взглянул на меня.
Дверь отворилась, за ней стояли Сэм Барроуз, Дэвид Бланк,
миссис Нилд и темная, мрачная фигура, в которой мы с удивлением узнали Эдвина М. Стэнтона.
— Мы встретились с ним внизу, на улице, — весело пояснил Дэйв Бланк. — Этот джентльмен тоже направлялся сюда, и мы позволили себе подвезти его на лифте.
Симулякр Стэнтона кисло оглядел нас всех.
Великий Боже, подумал я, мы этого не ждали, но какая разница? Важно разобраться, означает ли это, что нам нанесен удар? И, если да, то насколько серьезный?
Я не находил ответа на эти вопросы. Но, как бы то ни было, игра продолжалась, и настал момент открывать карты. Так или иначе.
— Мы тут немного прогулялись и потолковали с мистером Стэнтоном, — любезно сообщил нам Барроуз. — И, кажется, пришли к тому, что можно назвать взаимопониманием.
О! — отреагировал я.
На лице Мори застыло упрямое, неприязненное выражение. Прис заметно нервничала.
Тут на сцену выступил мой отец — он протянул руку и представился:
— Джереми Розен, владелец завода по производству спинет–пианино и электроорганов в Бойсе. Если не ошибаюсь, я имею честь разговаривать с мистером Сэмюэлем Барроузом?
Именно так, подумал я. Каждая сторона подготовила сюрприз неприятелю. Вы умудрились за минувшую ночь разыскать и вернуть Стэнтона, мы, со своей стороны, выставили моего отца — счет один–один.
Чертов Стэнтон! В «Британской энциклопедии» написано: способен кооперироваться с врагами во имя достижения личных целей. Подлец! И тут я понял: он вовсе не уезжал открывать юридическую контору или осматривать достопримечательности! Скорее всего, все это время он провел в Сиэтле вместе с Барроузом. Они сговорились с самого начала!
Наш первый симулякр предал нас.
Это было дурным предзнаменованием.
Неожиданно я подумал: «На его месте Линкольн так не поступил бы». Эта мысль принесла мне значительное успокоение, и я решил про себя: «Будет лучше, если мы снова включим его».
Вот почему я обратился к Мори:
— Будь добр, сходи и пригласи мистера Линкольна подняться сюда.
Брови моего компаньона удивленно поползли вверх.
— Он нужен нам, — твердо сказал я.
— Я тоже так считаю, — поддержала меня Прис.
— Хорошо, — кивнул Мори и вышел.
Итак, все началось… Вот только что именно?
— Когда мы впервые столкнулись со Стэнтоном, — заговорил Барроуз, — то были склонны трактовать его как хитроумный механизм. Но затем мистер Бланк справедливо указал мне, что вы–то рассматриваете его как живое существо. Посему хотелось бы узнать, а как вы оплачиваете мистера Стэнтона?
— «Оплачиваете?» — озадачился я.
— Надеюсь, вы не забыли про закон о подневольном труде, — напомнил Бланк.
Я только рот открыл от удивления.
— Хотелось бы знать, заключен ли контракт с мистером Стэнтоном? — поинтересовался Бланк. — И если да — то не противоречит ли он закону о минимальной заработной плате? Впрочем, чего темнить: мы обсуждали этот вопрос с самим Стэнтоном, и он не может припомнить ничего подобного. Таким образом, я как юрист не вижу никаких обстоятельств, препятствующих мистеру Барроузу нанять Стэнтона в качестве работника с оплатой, скажем, шесть долларов в час. Согласитесь, это честная цена. Более того, уполномочен сообщить, что именно на таких условиях мистер Сгэнтон соглашается вернуться с нами в Сиэтл.
В комнате повисло молчание.
В этот момент дверь отворилась и вошел Мори. За его спиной маячила высокая сутулая фигура симулякра Линкольна.
Тут подала голос Прис:
— Думаю, нам следует принять их предложение.
— Какое такое предложение? — с ходу вскинулся Мори. — Я ничего не слышал.
Он обратился ко мне:
— Ты в курсе, о чем она говорит?
Я потряс головой.
— Прис, — строго спросил Мори, — ты встречалась с мистером Барроузом?
— Вот мое предложение, — вступил непосредственно сам Барроуз. — Мы оцениваем «МАСА» в семьдесят пять тысяч долларов. Я поднимаю…
— Значит, вы сговорились? — настаивал Мори.
Ни Прис, ни Барроуз не ответили. Но этого и не требовалось — и так все было ясно.
— Я поднимаю цену до ста пятидесяти тысяч долларов, — закончил как ни в чем ни бывало Барроуз. — Естественно, при условии владения контрольным пакетом акций.
