— Все это наглая ложь, — взорвался Бигмэн.
— Это решит народ. Мы объясним людям, как их обманывает Совет, и посмотрим, что они скажут.
— Только попробуйте! Иди и попробуй!
— Именно это мы и собираемся сделать. И это нам удастся. И вот наш экспонат номер один: вы двое в шахте. Я знаю, для чего вы здесь. Сирианцы! Ха! Старр или специально подстроил, чтобы Певераль рассказал эту историю, или просто умело этим воспользовался. Я скажу тебе, чем вы тут занимаетесь. Вы хотите устроить сирианский лагерь и потом его всем показывать.
«Я один выследил их, — скажет Старр. — Я, Лаки Старр, великий герой». Ученые мужи поднимут большой шум, а Совет Науки потихоньку свернет свою программу «Свет». Они уже выжали из этой программы все, что могли, и пора устраивать свои делишки… Только ничего из этого не выйдет, потому что я поймаю Старра на месте преступления, и он будет по уши в грязи, как и весь Совет.
Бигмэна тошнило от ярости. Он готов был разорвать Уртейла голыми руками, но сумел сдержаться. Он понимал, почему тот так говорит. Потому что знает гораздо меньше, чем старается показать. Он пытается что-нибудь вытянуть из Бигмэна и для этого нарочно хочет разозлить его. Но Бигмэн отплатит ему той же монетой. И тихим голосом Бигмэн начал:
— Знаешь что, вонючий негодяй, если кто-нибудь выследит тебя и выпустит из тебя весь кометный газ, покажется твоя душонка — размером с земляной орех. Если из тебя вытряхнут всю труху, ничего не останется, кроме мешочка из грязной кожи.
— Хватит! — заорал Уртейл.
Но Бигмэн заорал еще громче, так, что его высокий голос зазвенел:
— Стреляй, трусливый пират! Ты показал, какой ты трус, за общим столом. Встань передо мной, как мужчина перед мужчиной, с голыми кулаками — я хочу посмотреть, как ты снова струсишь, хоть ты и очень много о себе воображаешь.
Теперь Бигмэн был весь внимание. Пусть Уртейл действует неосмотрительно и поспешно. Пусть он стреляет, не целясь, просто повинуясь импульсу, — Бигмэн отпрыгнет в сторону. Может, он и умрет, но, во всяком случае, это шанс.
Но Уртейл словно окаменел и стал еще холоднее.
— Хватит болтать, я все равно убью тебя. И ничего со мной не случится. Я скажу, что защищался, и постараюсь, чтобы мне поверили.
— С Лаки у тебя это не получится.
— У него будут свои трудности. Когда я с ним покончу, его мнение не будет иметь никакого веса, — Уртейл твердо держал в руках бластер. — Хочешь получить?
— От тебя? — спросил Бигмэн.
— Как знаешь, — холодно сказал Уртейл.
Бигмэн ждал, ждал, не говоря ни слова, пока рука Уртейла не окаменела и шлем слегка не наклонился, как будто тот целился, хотя в этом не было необходимости на таком расстоянии.
Бигмэн считал мгновенья, пытаясь вычислить, когда ему надо будет сделать отчаянный прыжок, чтобы спасти жизнь, как это сделал Лаки, когда в него целился Майндс. Но здесь с ним не было товарища, который мог бы сбить Уртейла так, как он, Бигмэн, сбил тогда Майндса. Да и Уртейл — не нервный, больной Майндс. Он просто рассмеется и снова прицелится.
Мускулы Бигмэна напряглись для последнего прыжка. Он приготовился к тому, что жить ему осталось не больше пяти секунд.
Но стоя так, с напряженным до предела телом, с мускулами ног, почти вибрирующими от готовности сжаться и вытолкнуть тело в прыжке, Бигмэн вдруг услышал удивленный хриплый возглас.
Оба они стояли в сером темном мире, и лучи от ламп на их шлемах скрещивались. За пределами этих лучей ничего не было видно, так что намек на какое-то движение, происходившее за пределами видимости, сначала не был понят.
Его первой реакцией, первой мыслью было: Лаки! Неужели Лаки вернулся? Неужели он сумеет стать хозяином ситуации?
Но он опять почувствовал движение, и мысль о Лаки угасла.
Казалось, кусок каменной стены оторвался и медленно, лениво падал, что было характерно для Меркурия из-за низкой силы притяжения.
Это был каменный канат, который непонятным образом растянулся, достал до плеча Уртейла — и прилип к нему. Один такой канат уже опоясал его талию. Еще один двигался вниз и кружился, словно он был частью нереального мира замедленного движения. Но как только конец его обернулся вокруг руки и груди Уртейла и коснулся металлического покрытия, рука оказалась плотно и намертво прижатой к груди. Неповоротливая и с виду хрупкая скала будто обладала могучей силой питона, сжимающего в кольцах свою жертву.
Если первой реакцией Уртейла было удивление, то теперь в его голосе звучал только ужас.
— Холодно, — хрипло прокаркал он. — Они холодные.
У Бигмэна кружилась голова, когда он пытался оценить новую ситуацию. Кусок скалы совсем закрыл руку Уртейла ниже локтя, виден был только приклад бластера.
Наконец, выплыл последний канат. Все они так походили на скалы, что были незаметны пока не отделялись от стены.
Канаты соединялись между собой, словно были единым организмом, но в этом организме не было ядра, так сказать, «тела». Это был каменный спрут, состоящий из одних щупалец.
Ход мыслей Бигмэна будто взорвался.
Он подумал о том, что за долгие века эволюции в скалах Меркурия могла развиться собственная жизнь. Совершенно иная форма жизни, не известная на Земле. Жизнь, которая поддерживается только крохами тепла.
А почему бы нет? Щупальца могут переползать с места на место в поисках необходимых крох тепла, Бигмэн ярко представил, как они ползут к северному полюсу Меркурия, где обосновались люди. Сначала шахты, а затем обсерватория снабжали их нескончаемыми струйками тепла.
Человек также мог стать их жертвой. А почему бы нет? Человеческое тело ведь тоже источник тепла. Случайно в эту ловушку мог попасть одинокий шахтер. Парализованный внезапным холодом и страхом, он не в состоянии даже позвать на помощь. Через несколько минут его радиопередатчик «садится», и он не может дать о себе знать. А потом он вообще замерзает и превращается в ледяную статую.
Сумасшедшая история Кука о смерти в шахтах вовсе не была бессмысленной.
Все это за мгновение пронеслось в голове Бигмэна, пока сам он оставался на месте, все еще потрясенный новым поворотом событий.
Голос Уртейла звучал мольбой и последним хрипом полузадушенного:
— Не могу… Помоги мне… помоги… Они холодные… Холодно…
Бигмэн крикнул:
— Держись! Я иду.
В один миг исчезла мысль, что этот человек — враг, что лишь несколько мгновений назад он собирался хладнокровно убить Бигмэна. Маленький марсианин знал только одно: вот беспомощный человек, зажатый в тисках чего-то нечеловеческого.
