После взрыва мятежники должны запомнить, что их тоже ждёт суд. Все, кто убивает лояльных граждан, уже в списке – им отомстят.
Кто мы?
"Сопротивление" – это официальное обращение лоялистского правительства в изгнании. Мы посылаем его вам по рекомендации лояльного друга…
Дальше повторялся текст первого выпуска, для тех, кто его пропустил.
День уже закончился и служащие Управления госрегистрации разошлись по домам, поэтому обращение рассылалось небольшими партиями, по несколько тысяч в каждой, чтобы в работе сервера не было заметно ничего подозрительного. Как и прежде, было разослано пятьдесят тысяч. Как тогда, копию получили жители Заншаа, не являющиеся наксидами.
Зазвонил коммуникатор ПэДжи. Он ответил, а потом сообщил всем:
– Это из моего клуба. Их на несколько дней закроют на ремонт.
– Никто не пострадал? – спросила Сула.
– Порезы от разбитых стекол, пара растянутых лодыжек и одна сломанная ключица.
Сула отослала еще пару тысяч копий "Сопротивления".
– Вы не спросили, что произошло у дворца Макиша?
ПэДжи растерялся:
– Мне даже в голову не пришло. – Он направился к коммуникатору.
– Не беспокойтесь, – быстро сказала Сула. – Это не так важно. Когда они опять откроются, вам обязательно все расскажут.
Тут принесли великолепный ужин на четверых: хрустящую утку в соусе из ягод тасвы и с гарниром из эсвода. ПэДжи предложил Спенс и Макнамаре лучшие вина из погребов Нгени, а потом достал сигары.
– Кстати, – начала Сула, – где ваш клуб сейчас берет табак, ведь кольцо разрушено?
ПэДжи невесело пожал плечами:
– По-моему, подсовывают местный сорт.
Климат Заншаа не способствовал разведению элитных сортов табака. Или какао. Или кофе. Еще до разрушения кольца Сула потратила почти половину своего состояния на закупку этих товаров. Их успели спустить на планету, и теперь они лежали на складах.
– Я могла бы помочь с этим, – предложила она. – И нет, спасибо, я не курю.
Чуть позже Команда 491 неохотно разошлась из дворца Нгени хоть как-то устраиваться на ночь. Предполагалось, что они рабочие, из-за сложившихся обстоятельств вынужденные остаться в Верхнем городе, поэтому логичнее было заночевать в какой-нибудь недорогой гостинице и иметь при себе чеки оттуда, чтобы их рассказ выглядел убедительнее.
Задача оказалась не из простых: по городу бродило множество настоящих рабочих, а полицейские патрули проверяли удостоверения почти на каждом шагу. Суле наконец удалось найти место, хотя и за бешеные деньги, каких, как она подозревала, у простого работника быть не могло. Она опять приняла ванну, чтобы смыть с себя запах сигар ПэДжи, и растянулась на широком, слегка надушенном матрасе.
Посреди ночи Сула услышала скрип половиц, а потом почувствовала, как ее голову с силой накрыли подушкой. Она пыталась дышать, но воздуха не было. Пыталась отодрать подушку от лица, но кто-то держал ее руки.
Она вскочила, хватаясь за горло. Пульс канонадой гремел в ушах. Сула уставилась в темноту, стараясь разглядеть нападавшего.
– Свет, – произнесла она, и лампы зажглись.
В комнате никого не было.
Остаток ночи она не спала: свет не выключала, смотрела какую-то невинную мелодраму, одну из тех, что любит Спенс.
Когда Сула встала, дорогу и фуникулер уже открыли. На станции она показала пропуск и чек из гостиницы и спокойно покинула Верхний город. Из такси, в котором она ехала в Риверсайд, она видела, что на некоторых столбах висят копии "Сопротивления" и около каждой толпятся читатели.
Покупая завтрак у торговца возле явочной квартиры, она узнала, что наксиды решили расстрелять оставшихся заложников и набрать новых на улицах.
Чандра вошла в кабинет Мартинеса во время дневной вахты и закрыла за собой дверь. Она посмотрела, во что играет Гарет на своем рабочем столе, и произнесла:
– Ну, наконец-то я избавилась от ублюдка.
Мартинес поднял взгляд, всё ещё обдумывая тонкости игры.
– Поздравляю, – сказал он.
Щеки Чандры раскраснелись, глаза гневно сверкали. Она расхаживала перед столом, словно тигрица, которой на полчаса позже принесли обед.
– Я все-таки спросила у него! – продолжила она. – Прямо спросила, когда получу повышение, а он сказал никогда!
– Сочувствую, – неохотно ответил Гарет. – У капитанов нет полномочий присваивать звания лейтенантам.
– У этого есть, – прорычала Прасад. – Сам знаешь, какие у офицеров из Верхнего города связи. Стоит ему только договориться с одним из своих родственников – и Флетчер продвигает какого-нибудь кадета-племянника, а там продвигают меня.
А вот это правда: Флетчер мог провернуть подобное. Именно таким образом высокородные пэры сохраняли влияние в своих руках.
– Ублюдок хочет, чтобы я оставалась на своем месте, – бешено меряя шагами комнату, бушевала Чандра. – Но я не останусь. Низачто!
– Я вообще не понимаю, зачем ты с ним связалась.
Она остановилась. В глазах засверкало презрение:
– Я единственная попала на корабль не по его выбору. Флетчер выбрал кого-то другого на моё место, но война началась раньше, чем этот человек смог добраться до Харзапиды. Поэтому перед вылетом эскадры на борт прислали меня. Я тут никого не знала, – Чандра пожала плечами, – и была по возможности любезна с капитаном. – Она усмехнулась. – Казалось, у него острый ум. – Она коротко рассмеялась. – Острый ум! Тупой, как ржавый нож.
Они помолчали, глядя друг на друга. Потом Чандра подошла поближе, провела кончиками пальцев по поверхности стола, на которой до сих пор шло виртуальное сражение.
– Ты мог бы мне помочь, Гари, – сказала она.
– Я тоже не могу повысить тебя в звании. Сама знаешь.
Ее глаза снова вспыхнули:
– А вот твои родственники могут! Твой тесть в Совете правления Флота, а Миши Чен его сестра. Вдвоём они могут добиться запоздалого повышения для лейтенанта.
– Я тебе уже объяснял, – ответил Мартинес, – что тут я бессилен.
Чандра спокойно посмотрела на него:
– Когда-нибудь и тебе в служебных делах понадобится друг, и им могу быть я. Я буду самым лучшим, самым преданным другом, какого только может пожелать офицер.
Мартинес подумал, что дружба Чандры может ему дорого стоить.
Хотя с профессиональной точки зрения препятствий для её повышения не было. Кроме непредсказуемости, импульсивности, ну и, конечно, любвеобильности.
" Разве всё это так уж плохо?" – подумал он. По сравнению со многими знакомыми ему капитанами, Чандра – образцовый офицер.
Неверно поняв молчание, она наклонилась и взяла его за руку. Гарет почувствовал теплоту её пальцев на своей ладони. Голограмма игры отблесками мерцала на её форме.
