— Именно так, — невозмутимо ответила сестра. — Вы мыслите слегка схематично — за яхту советника можно надолго отправить на Сунагиси в оранжевом комбо, но нельзя повесить. Но за ним есть и ещё кое-что, достойное веревки. Если госпожа Тосидзуки найдет и выкопает это — придется-таки тащить мезравца в имперский суд и примерять на него верёвочный галстук. А он полезный мерзавец. Поймите, господин Сагара, я могу сейчас, держа этого негодяя за нежное место, заставить его и его клиентуру на Ходэри красть втрое меньше, чем они хотели бы. Госпожа Анна может сделать так, что всю это славную лавочку на Ходэри прикроют. Очень радостно для народа: воры наказаны, публика рукоплещет. А дальше? На это место сажают нового мерзавца — и он крадет уже не втрое, а вдесятеро против теперешнего. Чтобы компенсировать себе риск.
— А можно сделать так, чтоб эту должность занимал не мерзавец?
— Можно. Назначить на неё имперского инквизитора. Но это временный способ — а нам нужно, чтобы система работала постоянно.
Сагара вспомнил, как выгребал из водозабора останки людей, что сварились заживо — и проговорил:
— Похоже, сестра, я делал более чистую работу, чем вы. Простите, что я превратил вашу пулю в петарду.
Сестра кивнула, принимая извинения. Потом сказала:
— Я вам завидую. Глядите, он засыпает.
Действительно, малыш, обхватив руками голову центуриона, дремал, убаюканный размеренной походкой брата.
— Да, — брат Сео спустил ребенка с плеча и понёс на руках. — До свидания, сестра.
— До свидания, — женщина махнула рукой.
* * *
Отлетали ночью, без лишних прощаний и проводов. Тут была работа, и они делали ее до тех пор, пока не явились те, кто сделает её лучше. Сагара и Сео пригласили на прощальную чарку сакэ лишь господина Ито, сестер-инквизиторш и капитана Твиддл.
— Дай вам Бог счастья, — сказал мэр.
— Лучше вам, — пожелал Сагара. — Вы заслужили.
— Нет, — серьёзно сказал старик. — Мы заслужили его не больше, чем тех мук, что мы пережили. Счастье нельзя заслужить, но в последнее время я понимаю, что способность быть счастливым вернулась ко мне. Благодаря вам, коммандер. Когда вы сказали мне те слова… Помните — если мы сдадимся, это значит, что Рива победили окончательно? Сперва я подумал — какая бессмыслица. Они ведь победили. Они убили столько нас, сколько смогли — разве это не победа? А потом… я увидел, какое у вас было лицо, когда вы достали этого мальчика из подземелья… И понял — нет. Пока кто-то из нас живёт так, будто у него есть будущее — они не выиграли. Не лишили нас будущего.
— Да, — согласился Сагара.
…Перед самым стартом он нашёл Дика в дормитории — братья после объявления минутной готовности пристегнулись к койкам.
— Я хочу взять его в рубку, — сказал священник. — Дик, пойдёшь со мной?
Мальчик кивнул, дал расстегнуть на себе ремни — и пошёл с Сагарой за руку.
— Это только один раз, — сказал малышу Сагара. — Больше я тебя в рубку не возьму. Но ты должен посмотреть на свою родную планету. Вакатта?
— Вакатта йо, — серьёзно ответил мальчик.
Минато не удалось увидеть, остров был затянут густым туманом.
— А где небо? — спросил Дик, когда они вышли из атмосферы.
— Вот, — навигатор Жакинта показал на потолок-экран, гигантскую полусферу. — Это и есть настоящее небо, сынок. Просто страх берёт, какое большое.
— Где земля? — спросил мальчик.
— Вот это синее, — Сагара показал на горбушку планетного шара, что занимала нижний сектор экрана.
— Это море, — возразил мальчишка. — Где земля?
И именно тут туман слегка расступился…
— Вот, — сказал Сагара, показывая в просвет. — Вот это жёлтое.
— Песок, — догадался мальчик. — Так мало…
— Мало, — согласился Сагара. — Но эту землю кто-то очень любит. И даже если ты никогда сюда не вернёшься… Она всё равно будет с тобой. Понимаешь?
— Да, — сказал мальчик. — Вакатта йо.
