«Эй, стой, — сказал себе мысленно Андрей, — это что же, я согласен отправить родного брата навстречу смертельной опасности? А если беда приключится? М-да, а если несчастье случится с Женькой? Не легче. И что, Володя согласится? Как это не согласится, он только что открыто не просит, чтобы я его отправил».
Андрей неуверенно посмотрел в глаза брату и встретил умоляющий взгляд. Да, крепко волнуется он за Женьку, и это понятно.
— Слышишь, Андрей, а что нужно сделать, чтобы ты смог отправить меня в прошлое?
Андрей невольно опустил глаза к полу — в сторону того самого аппарата, который стоял этажом ниже, закрытый на кодированный замок.
— Эй, мальчики! Вы что это надумали?! — с тревогой вмешалась в разговор Наташа. — Андрей, даже не заикайся! Я не пущу вас к Машине, понятно?
Возможно, именно реплика жены подтолкнула Андрея. Он невинно посмотрел ей в глаза и пожал плечами:
— Наташенька, а в чем дело? Мы просто поглядим кое-что в прошлом. Мне для докторской это будет полезно. Володя историю хорошо знает, с ним мне будет легче — не тащить же его в институт!
Наташа окинула неуверенным взглядом обоих мужчин. Деверь улыбался ей как можно легкомысленнее, а муж, сделав паузу, добавил:
— К тому же это будет не сегодня. Мы устали, а надо еще многое продумать.
* * *
Владимир тряхнул головой, и окружающий мир перестал кружиться, превратился в интерьер подъезда в каком-то доме, но тошнота пока не унялась. Вот оно, первое последствие переноса в машине времени. То ли еще будет. Так что на тошноту лучше не обращать внимания.
Итак, надо управиться за час. Андрей предупредил, что ровно через час, а теперь уже меньше, сработает «бумеранг» — система возвращения, которая забросит его, Володю, обратно в двадцать первый век, в момент, откуда произошло отправление, и в то же самое место. «Володя, — наставлял брата Андрей, — бумеранг тебя вернет в любом случае, но мне бы хотелось, чтобы ты был при этом жив и здоров. Время и место ты выбрал жуткие. Я понимаю, именно такие мгновения решают судьбу мира, если на нее вообще можно повлиять. Удачи. Давай!»
Владимир оглядел себя. Одежка, конечно, не совсем для этой эпохи, но, судя по предварительным наблюдениям, носили здесь всякое. К тому же обстановка такая, что прохожие больше внимания обращают на оружие в руках встречного, чем на его облачение. Очки бы нацепить, за учителя сойти можно, но авось и так получится.
Он вздохнул и толкнул дверь подъезда. Сразу навалился гул толпы, омерзительный грохот колес неуклюжих автомобилей и конных экипажей по булыжнику, ржание лошадей. А еще запах — смесь пота, фабричного дыма, навоза и горелого пороха. Сердце сжалось: только что поблизости стреляли. Мелькнула робкая мысль: может, вернуться назад, пересидеть в подъезде до возвращения — ведь Андрей почти уверен, что ничего не получится, безнадежная попытка. Владимир сжал зубы и шагнул туда, где собиралась толпа. Именно там должно произойти самое главное. Несколько человек, судя по виду — заводские рабочие, но с ружьями в покрасневших от холода руках — скользнули по нему рассеянным взглядом и отвернулись: и не такое видали.
Владимир осторожно осмотрелся. Вот здесь должно произойти то самое. Сейчас лучше пройти к середине площади, где возвышаются ощетинившиеся пулеметами броневики, пока толпа еще не встала стеной.
Володя медленно подвинулся поближе к тому месту, где, как показал аппарат времени, случится главное. Очень удобно, что рядом броневик, можно опереться спиной. Прикрыть глаза, сделать вид, что зашел сюда просто так. Никто сюда не смотрит — и хорошо.
Потянулись минуты ожидания. Володя даже успел ненадолго задремать — наверное, не более чем на пару минут. Внезапно окружающая толпа всколыхнулась. Дрему пришлось прервать.
Вот он, тот человек! И не скажешь по его виду, что он может изменить историю России. Но что, если у него не получится? Усилия окажутся напрасны… Все равно, спасти хорошего человека — благое дело. А то, что это хороший, добрый человек, видно по его искренней улыбке. И то, как он здоровается с людьми — пожимает каждому руку, словно другу, похлопывает по плечу, не то что Господин Президент Всея Руси, который ведет себя так, будто он вселенский владыка. Ничего, даст Бог, придется Господину Президенту переходить на заработки дворником. Тогда — конец всеобщему идиотизму, сытой тупости, а главное — бессмысленной вражде и ненужным войнам.
Владимир едва уловил движение слева — «рабочий» с вымазанным сажей лицом внезапно сунул руку в карман спецовки, и ткань одежды на его правом боку выперла характерной пирамидкой от дула пистолета. Еще мгновение, и будет поздно — он выстрелит через одежду, как это случилось на самом деле. Отработанным боксерским движением Владимир с силой ударил чуть правее выпуклости на спецовке «рабочего». Тот вскрикнул от боли. Раздался выстрел, но пуля ударила вниз — в булыжник мостовой. На шум обернулись несколько рабочих и солдат, стоявших в оцеплении:
— Провокатор! Шпион! Он вооружен! Держите его, скорее! — вразнобой закричали они.
«Рабочий» затравленно оглянулся, убедился, что его вот-вот схватят, рванулся назад, туда, где толпа еще встала монолитом. К нему бросились люди, потянулись руки, чтобы схватить, но покушавшийся успел прошмыгнуть мимо замешкавшихся людей — и был таков.
— Держите второго! Они заодно! — услышал ошеломленный Владимир. Сомнений не было, его приняли за сообщника убийцы, и теперь его собственная жизнь оказалась в опасности. Володя замешкался, и тотчас его схватили за руки и за плечи несколько рабочих. «Плохо дело. Сколько времени осталось до возвращения? Ладно, если сейчас поведут на допрос, а вдруг сразу пристукнут?»
— Смотрите! Это не наш, не заводской! Одежа на нем какая! Это же иностранный шпион! Враг!
Толпа словно забыла, что «шпион» только что спас ее кумира. Кто-то с силой ударил Владимира кулаком в спину.
— Эй! Не надо бить его! Мы осудим и расстреляем его прямо сейчас — по закону революции! — послышался суровый голос одного из тех, кто сопровождал спасенного Владимиром человека. Тот, в свою очередь, растерянно оглядывался, словно желая убедиться, что опасность миновала, и тоже не спешил на помощь к Володе. «Плохо дело. Расстреляют прямо сейчас, за милую душу».
На мгновение ощутив ослабление железной хватки, Володя резко присел, освобождаясь от державших его рук, опрокинулся на спину, переворотом назад вскочил на ноги и, расчищая себе дорогу кулаками и локтями, рванул к тому дому, откуда вышел почти час назад.
Он бежал через площадь и думал об одном: продержаться, выжить до назначенной минуты. Сзади послышались выстрелы, кто-то рядом закричал от боли.
