Рэчел задумалась.
– Ладно. Я пообещала себе унести эту тайну в могилу. Но я не хочу, чтобы вы поднимали шум и задавали слишком много вопросов. Я расскажу, в чем дело, при условии, – она перевела взгляд с Алекса на меня, – что больше это не прозвучит нигде. Ни при ком. – Она откинулась на спинку дивана. – Согласны?
На этот раз задумался Алекс.
– Нет, – ответил он. – Пожалуй, я не смогу согласиться на ваши условия, пока не услышу объяснений.
– Тогда оставим все как есть.
– Жаль. Ответьте лишь на один вопрос: почему для вас так важно хранить тайну?
– Опасность очень велика.
– Какая опасность?
– Алекс, вы ведете себя неразумно.
– Расскажите мне, в чем состоит опасность.
– Не могу. Я и так уже сказала слишком много.
К моему удивлению, Рэчел, казавшаяся волевой женщиной, утерла слезы. Она посмотрела на меня, а потом ― словно я не представляла для нее никакого интереса ― снова на Алекса.
– Ладно, – сказала она. – Я устала. Для меня это слишком тяжкое бремя. Возможно, будет лучше, если вы обо всем узнаете.
– О чем, Рэчел?
Рэчел, похоже, с трудом находила подходящие слова.
– Алекс, вы… – Она сглотнула. – Вы были правы. Я действительно нашла иную цивилизацию.
– Где?
– Не важно. Кроме меня, никто этого не знает. И так оно все и останется.
– Почему?
– Алекс, они намного опережают нас в развитии. Вы даже представить себе не можете насколько. Сансет допускал, что им миллионы лет. Он часто преувеличивал, но в этом случае, вполне возможно, был прав.
– Как Сансет оказался вместе с вами?
– Это я была вместе с ним. Мы были друзьями. Иногда я сопровождала его в полетах.
– Ясно. И что случилось?
– Они велели нам убираться прочь. Не хотели, чтобы их беспокоили какие-то дикари.
– Дикари?
– Именно так они сказали.
– Они говорят на стандартном?
– Да.
– Как им это удается?
– Не знаю.
– Переговоры шли по радио?
– Нет. В корабле звучали голоса. Вернее, голос.
Алекс покачал головой:
– Настоящий голос? Или вы слышали его у себя в голове?
– Голос. Он велел нам улетать и больше не возвращаться. И не допускать, чтобы нам подобные вторгались к ним.
– В это трудно поверить, Рэчел.
– Хотите верьте, хотите нет. Подумайте, что еще могло заставить Сансета молчать? Он знал, что это означает. Стоит просочиться слухам, и людей будет не удержать. Даже если мы откажемся назвать точное место, начнутся крупномасштабные поиски. Кто знает, к чему это приведет? Алекс, это кошмарные создания.
– Почему вы так считаете?
– Казалось, будто они проникли внутрь нас, овладели нами. Даже сейчас, много лет спустя, стоит лишь подумать о них… – Рэчел содрогнулась.
– И что вы им ответили?
Глаза ее вспыхнули.
– А как вы думаете? Есть! Мы сделаем так, как вы говорите. Никого из нас вы больше не увидите. Всего доброго. – Она криво усмехнулась. – Вы бы поступили иначе?
– Откуда взялась плита?
– Они завладели кораблем. Провели его сквозь атмосферу и посадили в открытом поле.
– Вам, наверное, было очень страшно.
– Понимаю, как это звучит, и все же так оно и было. Они сказали, что не причинят нам вреда, но, честно говоря, я не очень им поверила.
– Что случилось, когда вы оказались на земле?
– Там было полно руин. Обломков каменных зданий. Прекрасная архитектура ― и сплошные развалины. Я спросила, что тут было и почему здания заброшены.
– И что вам ответили?
– Что в них больше нет надобности. Потом нам велели выйти из корабля. – Глаза ее расширились, и она покачала головой. – Мы открыли люк и вышли.
– А потом?
– Они заявили, что хотят произвести анализ.
– Корабля?
– Видимо. А может, и нас самих. Черт побери, Алекс, у меня нет ответов на большинство вопросов.
– Похоже, для вас это стало настоящим кошмаром.
– Даже слов нет.
Новая пауза.
– И что было дальше? На земле?
– Среди руин текла река. Какое-то время мы стояли и смотрели на корабль, но никого не увидели: ни одно существо туда не входило. Плита была вделана в фасад одного из зданий – большого, с остатками куполообразной крыши. Что-то вроде храма.
– И Таттл ее снял?
– Нет. Не совсем так.
– Как она оказалась у вас?
– Мы спросили их: «Что это? Что там написано?» Нам ответили, что там стоит дата и посвящение, но переводить не стали, – мол, мы все равно не поймем. Но Сансет спросил, можно ли ее забрать.
– И?..
– Когда мы вернулись на корабль, плита уже лежала там.
– Вы хоть раз видели их самих?
– Нет. Мы все время оставались одни. На самом деле, конечно, не одни.
– Вы спрашивали еще о чем-нибудь? Например, о том, как они выучили язык, о том, кто они такие?
– Мне было очень страшно. Даже в голову не пришло задавать вопросы.
– А Таттл?
– Нет. Ему тоже было страшно. Он почти лишился дара речи. Я больше никогда не видела его таким.
– Ладно. – Алекс что-то записал в блокнот. – Вы не возвращались в то место?
Рэчел закатила глаза:
– Шутите? Возвращались ли мы в то место? – Все помолчали, и она продолжила: – Могу ли я рассчитывать, что вы никому не расскажете об этом?
– Да.
– И прекратите ваши поиски, которые лишь привлекут ненужное внимание к этому случаю?
Алекс наклонился вперед, подперев рукой подбородок.
– Рэчел, я обязательно прекратил бы поиски, если бы ваш рассказ был правдой. Увы, я никак не могу в это поверить.
Краска отлила от ее лица. Женщина уставилась на Алекса с такой злобой, что я почти ожидала ее появления в комнате: вот сейчас она материализуется и набросится на него.
– Тогда оставляю это на вашей совести, – сказала Рэчел. – Что бы ни случилось, отвечать вам.
С этими словами она отключилась.
Невозможно представить, что Господь раскрасил такой обширный холст и оставил его только для нас. Мы найдем подобных нам существ, путешествуя среди звезд. Они должны быть повсюду.
Заявление епископа Бенджамина Хастингса после того,
как в системе Альфы Центавра не было обнаружено разумной жизни
(2511 год)
– С чего ты решил, что она лжет? Согласна, история слишком уж невероятная. Но почему бы и нет?
– Здесь есть одна проблема, Чейз.
– Да? Что за проблема?
– Как она объясняет появление плиты?
– Думаю, у нее это неплохо получилось.
Алекс налил нам обоим кофе.
– Если инопланетяне не желают, чтобы мы появлялись в их краях, как могут они оставить доказательство своего существования? Ты действительно в это веришь? Зачем им отдавать плиту, черт возьми?
– Не знаю. Они же инопланетяне, Алекс.
– Не важно, Чейз. Логика всегда остается логикой. Этот поступок выглядит абсурдно. Далее, допустим, что Таттл вознамерился сохранить их существование в тайне ― настолько твердо, что никому ничего не сказал. Тогда зачем приносить домой этот камень и держать его в шкафу, у себя в кабинете? Нет, дорогая моя, если бы инопланетяне действительно отдали ему плиту, они с Рэчел хорошенько подумали бы по пути домой и избавились бы от нее. Выбросили бы за борт. И еще кое-что.
– Что?
– Генри говорил, что Рэчел вернулась из туристического рейса и уволилась из «Края света». Видимо, все случилось во время того полета. Если окажется иначе, я буду сильно удивлен. А значит, Таттла там не было.
– Это лишь предположения.
– Нет. Она сама сказала, что Таттла с ней не было.
– Когда?
– Она сказала: «Вы правы. Я действительно нашла иную цивилизацию». Думаешь, она стала бы так говорить, если бы отправилась в экспедицию вместе с Таттлом?
– Пожалуй, нет. Так что же все это значит? У тебя есть объяснение получше?
– Нет. Хуже того, я вообще не могу представить, как оно выглядит. Но оно есть. Нужно лишь поискать как следует.
– На что ты намекаешь?
– Компания «Край света» работает на станции Серендипити.
– Дип, – сказала я.
– Да, ее называют Дип.
– Ладно.
– Значит, полетим туда?
Ему удалось изобразить виноватый вид.
– Да.
– Почему бы не поговорить с ними прямо здесь? У них есть офис в центре города.
– Это чисто административное учреждение. Я проверял. А нам нужно побеседовать с реальными работниками. Особенно с Мириам Уайли.
– Кто это?
– Главный диспетчер на Дипе. Куда больше шансов получить нужную информацию прямо от нее, чем из разговоров с бюрократами.
Я вздохнула:
– Когда вылетаем?
Алекс ушел к себе в кабинет, но позднее я увидела, как он бродит вдоль края леса, сунув руки в карманы и надвинув на глаза потертую широкополую охотничью шляпу. Довольно необычное для него поведение: чаще он ходил на север, к реке, до которой было около полукилометра, а иногда просто прогуливался по участку, наслаждаясь свежим сельским воздухом.
Был серый унылый день, прохладный и сырой, без единого намека на ветер. Даже граклы, которые еще вчера во множестве сидели на деревьях, молчали. Ничто не шевелилось.
Казалось, Алекс не знал, куда ему идти, и выбирал сперва одну дорогу, потом другую. Даже его походка и манера держаться выглядели странно. Он шел, наклонив голову и опустив плечи. Иногда он останавливался на несколько минут и глядел не на заросли короны, ослепительно-яркой в это время года, а в небо или на землю.
