Глава 13
Рэм подождал ещё пару минут и решил, что двадцать — это он перегнул. Вдруг сержант не выдержит и пошлёт десантников на поиски? Маячок-то не двигается, мало ли что стряслось с его хозяином?
Он представил себе багровую физиономию сержанта Нуба и усмехнулся. Лезть не понять куда через дырку в развалинах было глупо с его стороны. Но ещё глупее — нервы свои распускать.
Дерен Рэма избаловал. Приучил, что старший — и умнее, и выдержаннее. А «в поле» — оно вон как смешно выходит.
И ведь никто не смеётся. А почему?
Почему на «Персефоне» другие порядки? Почему опытный сержант, а в прошлом — вообще капитан, заводится с пол-оборота? Дерен бы только посмотрел на Рэма, и конец конфликту.
Может, дело в том, что Дерен — уже не совсем человек, как считает Бо? Но — кто он тогда? А капитан, Рос, Неджел?
Да на «Персефоне» куча парней, которыми Рэм не сумел бы вот так «покомандовать», даже если бы его комкрыла уполномочил. И рот бы открыть не сумел — стоял и шевелил губами, как рыба в воде.
Рэм посмотрел на браслет — семь минут прошло. Ладно, хватит комедию ломать.
Он огляделся напоследок, прислушался и вдруг услышал идущее из-за спины, прямо из камня:
— Я думал, ты испугаешься.
Как Рэм не подскочил и башкой не впечатался в нависающую плиту — он и сам не понял. Никакой «биологии» в пределах десяти метров — датчики не показывали.
Глубже системы мониторинга периметра развалины не пробивали. Но и этого хватало пилотам с той же «Персефоны», чтобы успеть засечь, как кто-то движется под городом. Потому и пачку печенья успели и подсветить, и распознать.
Рэм видел — в туннеле на десять метров во все стороны не было никого, но голос-то был. Мальчишеский.
— А я что, трус? — спросил Рэм максимально спокойно, как сумел. — Ну и ты вылазь уже. Слышно плохо. Да и вообще… Ты же понял, что мы гражданских не убиваем. Это кто-то из ваших стреляет по пацанам. У нас вообще нет приказа никого убивать.
— Перемирие? — спросил невидимый и не тестируемый системой собеседник.
— Хуже, — сказал Рэм. — Юг Империи объединяется с Содружеством. Нам теперь воевать смысла нет.
— Врёшь?
— Да ну, на фиг. Зачем?
— А корабли почему висят? Ну и валили бы себе на развязки?
— А потому что есть ещё Север Империи. И там объединением недовольны. Так что взрывчатка с Прата опять нужна не на мирные цели. Но ты-то вылазь?
— А мне зачем?
— Поговорить. Ты же не один тут сидишь. Тот пацан, что вчера приходил, сказал, что вам жрать нечего. Вылазь, придумаем что-нибудь.
— Давай так говорить?
— Тебя система не определяет. Наши мне не поверят, скажут, что померещилось. А тут, наверное, консервами не обойдёшься — полевую кухню надо поставить. Да ты не бойся. Никто тебя не тронет. Под мою ответственность. Ты же тоже не трус, раз пришёл.
Пацан замолчал. Думал, наверное, или с кем-то советовался.
Пауза затягивалась, и Рэм всё косился на браслет: как бы не потеряли его, как бы искать не полезли?
— Если поймаете — всё равно ничего не скажу, — снова зашелестел голос.
— Да нужен ты нам. Приютский, поди? И что, привык, что сильно кому-то нужен? Мы же не звери, чтобы вы тут с голоду помирали. Вылазь.
Пацан вздохнул, шумно, с потоком воздуха, и до Рэма дошло, что тот довольно далеко, а говорит с ним через… длинную… щель или трубу, проложенную в развалинах.
— Хорошо, — пацан ещё раз вздохнул. — Убьёшь — пусть тебя Белые судят. Через час, у входа.
— Забились.
Рэм с облегчением распрямился, посмотрел на браслет, где время уже подбегало к оговорённым двадцати минутам, и быстро полез наверх.
Психологически он рассчитал правильно: на сержанте уже лица не было.
Но обстановку он оценил верно, сразу сообразил, что Рэм лазил не просто так.
— Ну? — спросил он. — Нашёл что-то?
— Через час узнаем, — не стал открывать карты Рэм.
Внутри у него был праздник — получилось! И на лице эта радость проступала, конечно, как её спрячешь?
— Сейчас отходим на полчаса-час. И нужно установить наблюдение, но скрытно, — приказал он.
— Видел кого-то? — уточнил Добрый.
— Слышал, — признался Рэм. — Пытался уговорить выйти. Но спугнуть его проще простого. Постарайтесь хоть сейчас не спалиться, а?
— Надо было дрон… — буркнул сержант Нуб, засопел, но велел десантникам отходить.
Датчики засекли «гостя», когда он появился в туннеле в развалинах метров за восемь до выхода.
— Там что-то сильно сигналы глушит, — сказал «в ухо» Рэму дежурный связист. — Как из ниоткуда возник. Медленно движется по туннелю.
Рэм один сидел у щели между плитами. Ну как, один. За ним наблюдали, но время замаскироваться у десантников было.
— Дошёл до линии выхода. Стоит, — сообщил связист.
Рэм не повернул головы в сторону развалин.
Он открыл браслет и стал копаться в дружеских файлах. Вызвал над запястьем голографическую фигурку Кьё со щенками.
Очень жалко было, что не удалось раздобыть ни одного из четырёх щенков последнего помёта, а больше медик собаке рожать не разрешил.
На щенков была, оказывается, целая очередь с других кораблей. Одно дело — позволить экипажу протащить с грунта непонятно чем болеющую собаку, другое дело договориться официально и взять привитую, уже адаптированную к космосу и условиям жизни на крейсере.
Грантские охотничьи хорошо переносили перепады гравитации, гóлоса почти не подавали, а щенки Кье ещё и к военному порядку были приучены с самого рождения. Их разобрали «авансом».
Но Амаль-то так и осталась без собаки. На Кьясне можно было купить только глуповатого генмодификанта, выведенного под охоту в дэле. В друзья такой пёс не годился.
А вот на Гране собаки до сих пор разводились самые обычные — умные, каждая со своим характером.
На Мах-ми Рэму такие тоже не попадались. Он раньше и не знал, что настоящие собаки такие забавные.
— Стоит у выхода, — сообщил связист.
Рэм поднял голову и посмотрел в сторону расщелины в плитах.
— Выходи уже? — позвал он. — Ты же не думаешь, что я совсем без спецсредств?
Рэм был в лёгком доспехе, чтобы не сильно в глаза бросалось, но прикрывали его серьёзно.
Перед входом что-то блеснуло, но Рэм не испугался.
— И фонарик выключи, — сказал он. — Я — Рэм Стоун. Пилот с «Персефоны». Нас сюда прислали, чтобы как-то разобраться уже, что тут у вас происходит?
— Да ну? — раздался совсем другой голос. Не тот, что Рэм слышал в развалинах. — А постарше у вас никого не нашлось?
«Гость» ловко протиснулся в щель между плитами. Он был белобрысый, худой, но довольно высокий и крепкий. Уже даже и не подросток — лет шестнадцать ему было точно, а может и семнадцать.
Комбинезон на этом «госте» был курсантский. Рэм сам носил похожий на спецоновской станции.
Белобрысый выбрался наружу и остановился, прижавшись спиной к плите. Готовый драпать, если ему чего вдруг померещится.
И это он зря. Должен бы понимать, что теперь-то его точно поймают. Пора договариваться, а не убегать.
— Нашлось, — согласился Рэм. — Только тебе со мной говорить будет, наверное, проще?
— А ты — прямо настоящий пилот? — гость смерил Рэма подозрительным взглядом.
— Могу корабельный журнал показать. И позиции в рейтинге, — кивнул Рэм. — Мне девятнадцать. Я три года назад в спецон завербовался. Возраст себе приписал и…
Рэм услышал, как в ухе подавился воздухом связист.
— И взяли в шестнадцать? — не поверил гость.
— Ну, я же тут стою, значит, взяли. Правда, не сразу, с год боялся, что вылечу. А ты сам — приютский?
— А чё, похоже, что просто с неба упал?
— Не-а, — сказал Рэм и рассмеялся. — Похоже как раз на приютского. Я читал, тут до совершеннолетия держали?
Гость мотнул головой:
— Нет, до шестнадцати. Потом учиться куда-нибудь отправляли. Но я не успел.
— А имя-то у тебя есть?
— Трайн.
— Это кличка.
