Вот же он, теплый, близкий человек, стоит и растерянно смотрит на нее, и все его счастье зависит сейчас от ее слова. Наверное, бросил любовницу... Наверное? Но ведь у него там...
– Пита, подожди, но у тебя же будет ребенок? Он уже скоро должен родиться?
– Какая разница? Я ей не нужен, – с горечью сказала Пита.
– Но ты нужен ребенку...
– Ну, без меня они не пропадут. Я к тебе пришел, Ильке.
Ильгет словно током пробило. Свет помнился сейчас даже яснее – тогда она слишком была вымотана. Ладонь святой Дары. Взгляд. Вот так же рядом, даже ближе, чем сейчас стоит Пита.
«Ты ведь все теперь понимаешь, Иль».
– Пита, но ты... ты пойми, что... это все, я уже не могу. Не хочу.
– Прости меня, Иль, – тихо сказал Пита, – я понимаю, что причинял тебе боль. Я не хочу, правда. Я понял, что все-таки люблю тебя.
Он никогда раньше не говорил этого...
Господи, да что же это?
А ребенок? С ужасом Ильгет поняла, что она и с этим вполне может смириться. У него ребенок на стороне. Они будут посещать малыша, опекать его, делает же она это для своих крестников. Ребенку все равно нужен отец. А для нее Пита – муж.
Ильгет шагнула к нему. Еще одно движение – и Пита обнимет ее, она заплачет у него на груди, как было не раз.
Голова закружилась, и вмиг заболело сердце. Ильгет вдруг поняла, что после этого шага возвращения назад, к Арнису, уже не будет.
Крепка, как смерть, любовь, люта, как преисподняя, ревность.
Он больше никогда не будет с ней. И она не придет к нему вот так – «прости меня, Арнис, я ошибалась». Не потому, что он не простит. Она сама не захочет, чтобы он простил – зачем это, все равно между ними навсегда поселится фальшь.
И все равно, что послужило причиной предательства – любовь к Пите, похоть или угрызения совести.
Ильгет отшатнулась.
– Пита, – с трудом выговорила она, – нет... поздно. Я не хочу. Прости.
– Но... – Пита, похоже, не знал, как реагировать. Он этого просто не ожидал.
– Нет, Пита... Все кончено. У нас не было семьи. Ты обманывал меня.
– Помнится, ты что-то другое говорила..
– Я была обманута. Я ошибалась.
– Ты что-то все время ошибаешься. Как бы тебе сейчас не ошибиться.
– Сейчас я знаю, – устало произнесла она, – Пита, я относилась к тебе и к семье всерьез. Ты обманывал меня. Ты часто повторял, что у нас не семья. Я не верила, я считала, что это семья, и так себя вела. А ты сделал другой выбор. Но это твой выбор. И получилось так, что он был необратимым. Прости... Я выхожу замуж. Я хочу иметь семью. Настоящую.
– Ах вот как... – Пита задохнулся, – ну и чего стоили все твои клятвы? Твоя церковность? Праведность? Типа, мы вместе навеки... Вот твое – навеки! Стоило мне совершить ошибку, и ты...
– Пита, у нас не было семьи, – устало повторила Ильгет, – так хотел ты. Ты обманул меня.
– Почему это я тебя обманул?
– Ты давал обещание. Помнишь? Брачное обещание. Ты говорил, что будешь со мной до конца жизни. А сам даже не собирался... У тебя и мысли такой не было. Ты дал это обещание просто потому, что так положено, но не имел этого в виду. Ты мне солгал. Я жила с тобой столько лет – в блуде, но ведь я этого не знала. Брак заключается по обоюдному согласию, а у тебя его и не было.
– Ну почему, я собирался жить с тобой... Но я же не знал, как ты будешь себя вести!
– Жить со мной в зависимости от моего поведения? От каких-то условий?
– Ну знаешь... я таких тонкостей не понимаю, – сказал Пита, – я вижу, что это ты предала меня. Быстренько сбежала к своему хахалю!
Бесполезно, подумала Ильгет. Да, можно сказать «ты ушел первым». Но зачем? Ему же ничего не докажешь.
– Считай как хочешь, – тихо сказала Ильгет, – я просто устала. Я не могу быть твоей женой. Не готова. Извини. Не было бы Арниса, я бы все равно не могла жить с тобой, я бы лучше осталась одна. После стольких лет обмана... да и сейчас ты ведь не намерен жить со мной вечно.
– Так что мне, уходить? – тихо спросил Пита.
Ильгет кивнула. Сил ответить у нее не было.
– И ты еще смеешь говорить, что я тебя обманывал, – с горечью сказал Пита. Ильгет молчала, белая, как бумага, прислонившись к стене.
– Ты всегда жила только для себя. Я рад, что теперь ты это осознала. Ты делала только то, что хочется тебе. Когда тебе было выгодно, ты была верной и преданной. Семья, видите ли! А как только стало невыгодно, ты быстренько поменяла меня на другого! Ну и живи с ним, надеюсь, тебе будет с ним лучше, и ты хоть немного перестанешь изливать на окружающих свою злобу и ненависть!
Пита выскочил, дверь быстро задвинулась за ним.
– А я думал, тебя еще и дома нет. Нас раньше отпустили, – сказал Арнис. Ильгет кивнула.
– А я не летала в Аэроцентр, – голос, против ее воли, прозвучал как-то безжизненно.
– Иль, что с тобой? – Арнис сел рядом, взял ее руки в свои, – я же вижу, случилось что-то. Ты такая бледная...
– Пита приходил, – бесцветным голосом ответила Ильгет.
– И... что?
– Просил прощения, хотел вернуться... наверное, с любовницей поссорился.
– А ты что?
– Я сказала, что все кончено, – произнесла Ильгет. Арнис обнял ее, прижал к себе. И почувствовав, как потоки родного тепла заливают ее, Ильгет разрыдалась.
– Милая моя, маленькая, – шептал Арнис, гладя ее по волосам, – как же он измучил тебя... Ну успокойся, успокойся, все уже позади. Он больше не придет, а скоро мы поженимся, и ему такая мысль даже не придет в голову. Все хорошо, Иль, все уже хорошо. Слушай, а хочешь, я с ним поговорю?
– Не надо, – Ильгет всхлипнула, – ты его напугаешь.
Она улыбнулась сквозь слезы.
– Он ведь такой слабенький, трусливый... а ты – настоящий страшный ско, тебя вся Галактика боится. Он же в штаны наложит сразу.
– Ну вот видишь, что же ты из-за такого дерьма, прости за выражение, так переживаешь? Ты ведь у меня тоже не слабенькая, Иль.
– Я не столько из-за него, Арнис... я из-за сагона. Получается, он правду говорил...
– Нет, Иль, – Арнис бережно вытер ей слезы ладонью, – он тебя призывал к эгоизму, так? Жить ради себя, не обращать внимания на мужа. Ты обращала. Ты жила ради этого человека. А он сделал другой выбор. При чем здесь призывы сагона? Пита мог бы и тебя выбрать. Мог, правильно?
– Но ему было со мной тяжело...
– Но он мог приложить минимальные усилия, чтобы стало лучше? Мог.
Да, признала про себя Ильгет. Мог бы – хоть бы к врачу согласился пойти. Да просто, хотя бы претензий меньше предъявлял, смирился бы хоть с чем-нибудь
«Ты ведь все понимаешь, Иль».
– Да, Арнис, я все понимаю... ты прав.
Они с Питой могли бы быть счастливы. Но он сделал другой выбор. Надо забыть об этом. Просто забыть. Сагон больше никогда не скажет подобного, он ведь не сильнее святой Дары.
