* «Моль» — жаргонное, от аббревиатуры МЛА, малые летательные аппараты — разведывательные, защитные, иногда атакующие беспилотники, обычно включенные в состав вооружения любого военного корабля.*
— Это что за красота? — присвистнул помощник. — И где это вообще? Я-то думал, у нас Земля на отшибе…
— Сейчас наш главный звездочет придет, расскажет, какими сложными путями мы туда будем добираться. Приказ у нас, надо забрать оттуда представителя какой-то загадочной, но дружественной цивилизации.
— А что, дипкурьеры в империи перевелись? — изумился Никвас.
— Я то же самое спросила. Догадаешься, что комдив ответил? Ларсен, — обратилась к пилоту, — ну где там твоего прямого начальника носит?
— Не могу знать, таащ командир! — предсказуемо отозвался тот. — Можно подумать, этот узкоглазый мне чего докладывает, — пробурчал себе под нос.
— Разговорчики! — рявкнула для профилактики.
Хотя, конечно, узкоглазым нашего штурмана, он же звездочет, называли все, стоило тому представиться. Кто-то в глаза, кто-то — за. Звали его Хенг Зихао Ван, но узкоглазым обзывали совсем не за это, а потому, что наружность он имел такую, какая с этим именем ассоциировалась в последнюю очередь: высокого роста статный светлокожий блондин с серыми абсолютно европеоидными глазами.
За последние века развития человечества народы Земли сильно перемешались, и казусы случаются разные, но Хенг на моей памяти — один из самых выразительных. Последнюю сотню лет детям стараются давать имена, не только созвучные с отчеством и фамилией, но отвечающие их внешности — мода такая, введенная императорской семьей. Но некоторым эта мода… Отец Хенга, Зихао, такой же белобрысый.
Явился штурман на удивление быстро и на удивление бодрым, даже довольным. Я-то беспокоилась, что он нашел на станции очередную бабу и идти на корабль будет долго, мучительно, и потом ещё ворчать полдороги, но нет, Хенг проявил похвальную прыть. Наверное, свидание не задалось.
Да вообще весь экипаж собрался пугающе быстро, даже тревожно как-то. Уже через полчаса после выдачи команды все бойцы были на своих местах, я получила разрешение на вылет, а Хенг заканчивал прикидку курса, восторженно матерясь о том, в какую восхитительно глубокую и удаленную дыру нас отправили сейчас и как далеко придется лететь оттуда до штаба флота.
Мы с Ваном знакомы давно, потому что учились вместе. Вообще-то должны быть в одном звании, но он пострадал за свою любвеобильность: загулял с женой одного высокопоставленного офицера из командования флота, а тот возьми да неожиданно обидься. Неожиданно для штурмана, а по-моему этим должно было кончиться даже раньше. Офицер оказался злопамятным, так что штурмана ко мне сюда фактически спрятали: кораблик пусть передовой, но маленький и неприметный, на такие высокое начальство комиссиями ходить не любит и встретиться им шансов мало. С карьерой вот не задалось, но Хенга это как будто совершенно не расстраивает, ему и так хорошо.
Гораздо сильнее его пугает другая перспектива: принуждение к воздержанию до конца срока службы посредством шимки, но для этого нужно провиниться гораздо сильнее, чем просто загулять в свой личный выходной с чужой женой.
Спецмодификация этого устройства, которой оснащаются все военные, умеет гораздо больше, чем гражданские модели. Я не медик, поэтому деталей воздействия не знаю, но на рекомендуемом уровне воздействия прибор глушит запредельные и вредные гормональные всплески, реагирует на опасные вещества и приглушает либидо, что упрощает существование смешанных экипажей. По уставу программа подавления запускается во время боевых вылетов, учений и участия в военных действиях, а всё остальное отдают на откуп самому бойцу. Если только он не начинает вести себя как-то уж слишком неадекватно и не нарушает кое-какие пункты устава. Но Хенг все их знает наизусть и блюдет свято.
Маршрут получился довольно долгим. Нужная звезда с планетами располагалась на отшибе, так что сначала нам предстоял один длинный трехдневный прыжок к ней, потом еще около полутора суток — до ближайшей станции очистки, а потом оттуда — обратно, фактически мимо нашей базы.
И это нам еще повезло с кораблем. Раньше считалось, что перемещение с помощью гиперпрыжка имеет постоянную скорость, потому что как-то повлиять на этот параметр людям долго не удавалось. Но буквально несколько лет назад наши головастики что-то там такое наоткрывали и построили новый генератор с новым типом космолитовых пластин, так что сейчас мой «Скат» и его соплеменники — жутко секретные и едва ли не самые быстрые в известной части галактики аппараты. На посудине постарше мы бы недели три летали, минимум.
— Отбой боевой готовности! — скомандовала я в конце концов по внутренней связи, когда корабль прыгнул. — Вахтенной службе заступить по-переходному.
— Пойдем-ка, товарищ командир, я тебе чаю налью, — заявил вдруг Хенг. — Буквально спасла сейчас!
— От чая не откажусь. Но за долги сначала комдиву налей, и дальше по восходящей, — согласилась я, поднимаясь с кресла.
— И мне принесите! Пожа-алуйста! — жалобно проблеял Никвас.
— Сиди дежурь, у тебя вон сколько времени было на чай! Хенг тебя сменит — хоть обпейся. — И под укоризненные вздохи помощника мы вышли в коридор. — Куда ты там опять влез?
— Обижаешь! Я как раз вылез, — осклабился штурман. — У меня конфеты с пралине есть, будешь? — предложил заговорщицки.
— Спрашиваешь! И кому они не достались?
— Да приехала на базу пара связисток новых. Одна хорошенькая, но вредная и неласковая, прямо как ты. А вторая красотка, на всё согласная, но дура дурой. Я сначала-то решил, что мне с ней не о звездах говорить, но… Нет, знаешь, наверное — старею, и поговорить всё-таки тоже хочется, — весело сообщил он. — Плюк знает, как она на базу попала, но чувствую — ненадолго. Есть ощущение, что цель у нее в жизни одна, замуж выскочить. Так что или кто из штабных себе в любовницы возьмет, но я о наших старших офицерах лучшего мнения, или выпнут ее обратно на материк. Я уже собирался совершать тактическое отступление, но тут удачно срочный вылет и я помчался спасать галактику.
Болтовня не мешала Хенгу возиться с чаем. Каюта у нашего звездочета просторная, их таких три — его, моя и помощника, — и жить здесь даже удобнее, чем на станции. Длинная широкая койка, низкий круглый стол с тремя креслами вокруг, уголок со шкафами, чайником и небольшой импульсной печкой для разогрева еды. Ну и личный санузел за отдельной неприметной дверцей, но по нормам гигиены такие сейчас в каждой каюте делают.
Я устроилась в кресле, сунула пилотку под погон, вытянула ноги, расстегнула верхние пуговицы фланки. Настроение, слегка омраченное невнятным вводняком, загадочным образом выровнялось, и было мне сейчас хорошо и спокойно. И любопытно, чем весь этот странный вылет закончится.
— Что там за ерунда с пассажиром-то? — спросил Хенг.
— Еще б я знала! Судя по всему, ксенос-гуманоид, только про эту их планету я вообще ничего не нашла ни в открытом доступе, ни на моем уровне в рабочих базах. Кто ее открыл, почему закрыли, с кем договаривались. И, главное, непонятно, что аборигены делают с незадачливыми пришельцами. В смысле на консервы пускают или с немым укором в глазах отдают патрулям, мол, вы вот обронили? Ага, спасибо, — приняла я из его рук кружку.
— Ну и ладно, ну и слетаем, — легкомысленно махнул рукой звездочет. — Нам лейтеху-то какого-нибудь пришлют, нет, взамен Франца?
Экипаж у нас немного недоукомплектованный, не хватает помощника штурмана. Для дела это не страшно, потому что по специальности и я штурман, и Никвас тоже, так что подменить Хенга есть кому. Но после перевода прошлого с повышением наш главный звездочет изнемогал: его распирало желание поделиться сакральными знаниями с молодежью, а никто не слушал. То есть пилоты слушали, куда они денутся от своего начальника, но многоопытно пропускали его треп мимо ушей.
— Пришлют, как раз сейчас целый курс под «Скатов» должны выпустить, — рассеянно отмахнулась я. Отпила из кружки. Смерила звездочета задумчивым взглядом. — Хенг, что ты туда намешал? Там заварка-то вообще есть?
