энергии. Галька на берегу была обточена водой, так что я не боялся поранится об острые грани делая следующий шаг.
До сегодняшнего дня.
Как обычно, блаженно щурясь, я прогуливался вдоль берега и при очередном шаге… Твоюматьсукаракомтебячерезколенотрираза!!! Пятку пронзила острая боль. Плюхнувшись на задницу, подтянул ногу поближе к подслеповатым уже глазам. В пятке сидел, поблескивая на солнце, осколок стекла от разбитой бутылки. Вчера заехала еще одна компания и они довольно бурно отмечали заселение. Мудаки конченные. Суки. Придется поговорить. Но это потом, а сейчас… Не придумав ничего умнее, а может находясь в некоем шоке от резкого перехода от возвышенных чувств к суровой реальности, выдернул осколок. Обрадованная кровь, радуясь свободному выходу, довольно резво начала покидать тело. Что мне, человеку мирной профессии и видящего кровь только на экране ноута, при просмотре очередного боевика, ясности мышления нифига не добавило. Вместо того, чтобы как можно скорее добраться до домика администрации и получить медпомощь, ибо какой-то фельдшер в кэмпинге был, я вспомнил, что холодная вода способствует остановке кровотечения. Сосуды от холода сжимаются и так далее. Так что поднявшись, довольно резво заковылял к озеру. В конце мая вода в Байкале довольно холодная и я, оставляя за собой мутноватый след, попытался зайти поглубже, одновременно подтягивая штанины, пытаясь из штанов сделать шорты.
Простояв в ледяных водах Байкала не менее пятнадцати минут, я убедился, что холодная вода действительно способствует уменьшению кровотечения. А также заодно возвращает логику в мышлении и, почему-то, дает какой-то шум в голове, сквозь который проскакивают отдельные слова. Выйдя на берег и тряхнув головой, я подхватил обувь и заковылял к административному зданию, внимательно смотря себе под ноги. Потом были обработка раны, разборки с вновь заселившимися, скандал и отдых в домике. Шум в голове немного утих, зато появилось желание пройти к озеру. Даже не просто подойти, а забраться в него.
Спал я отвратительно и проснулся часа в четыре утра. Выйдя на улицу, закурил и, не отдавая себе отчета, пошел к озеру. Очнулся уже тогда, когда подошвы кроссовок коснулись воды. Резко отпрянул назад, с недоумением посмотрел на потухшую сигарету в руке и убрал ее в карман. Мы не мудаки, чтобы гадить в таком волшебном месте. Наклонился, зачерпнул ладонями воду и плеснул себе в лицо несколько раз. И как я тут оказался? Вроде только на крыльцо хотел выйти покурить. Прислушался к себе. От озера исходил непонятный зов. Лезть в холодную воду с перебинтованной ногой мне совсем не хотелось. Да и со здоровой тоже. Сразу вспомнились многочисленные фильмы ужасов, когда подобные ситуации: одинокий человек в интересном месте, ничем хорошим не заканчивались. По классике надо было бы еще и спросить: «Есть тут кто?». Вместо этого развернулся и похромал в домик. Досыпать.
Утренний моцион на берегу я пропустил. Шум в голове никуда не делся и опять было чувство, что мне нужно зайти в озеро. Причем, оно стало довольно настойчивым. Витале я не говорил. Он стопроцентный реалист, впрочем, как и я, и его реакция довольно легко прогнозировалась. Но тут есть проблема. Шум в голове у меня, а не у него. И к озеру тоже тянет меня. Если же это все-таки шизофрения… Хреново. Если я не стану контактировать с озером, я никогда не узнаю, что это реально, а не плод моего воспаленного мозга. Если просто уеду — врачи в столице, за мои же деньги, быстро смогут убедить, что это болезнь и назначат дорогостоящее лечение. А если это не болезнь? Если это все реально? Я же люблю фантастику, а сюжетов, когда контакт происходит на ментальном уровне — вагон и маленькая тележка!
В конце концов, что я теряю? И чем рискую? Сейчас день, на пляже полно людей. Ну не утянет же меня в Байкал какой-нибудь разумный осьминог? На пляже довольно мелко и вода прозрачная. Я поднялся с кровати, обулся и решительно захромал к воде. Лезть в воду я не собирался. Просто присел на берегу и опустил ладони в воду, зорко наблюдая за любым движением в толще. Минуты три ничего не происходило. Затем шум в голове начал менять громкость и частоту звучания, сквозь которые проскакивали отдельные слова. Мне это живо напомнило, как я ловил радиостанции на старом приемнике, крутя верньер настройки.
«… умный… меня? …. Ра…. У… меня… Разумный, ты слышишь меня?» — наконец раздалось в голове.
«Настроился? Слышу!» — мысленно ответил я.
— Разумный, мне нужна твоя помощь — продолжился мысленный диалог.
— И давно это шизофрения просит помощи? — спросил я — Что-то не припомню такого.
— Я не шизофрения и не плод твоего воображения. Я — биологический искусственный интеллект РС17543940 среднего рейдера дальней разведки «Крылья Эльмы».
— Допустим. — не стал я спорить с собственной шизофренией — Ты находишься в озере?
— Нет. Я на одном из спутников Марса. Вам известен как Фобос.
— Ха! Вот ты и попалась, шизофрения. Каким же образом ты со мной общаешься?
— В озере находится малый шаттл. Я использую его как ретранслятор.
— Ну хорошо. — немного раздосадовано ответил я, собираясь вставать — Но пока все это все смахивает на шизофрению. И, скорее всего, придется завтра уезжать и ложиться в больницу. Видать, затянувшийся депрессняк перешел во что-то большее и просто красивыми видами это не вылечить.
— Подожди! — воскликнул голос — Материальные подтверждения того, что это не психическое расстройство вашего вида будет достаточным доказательством реальности моего существования?
— Нууу… — протянул я — Вполне.
— Пройди по координатам пятьдесят три градуса, одна минута…
— Стоп-стоп-стоп. — перебил я голос — Я GPS навигатор в машине оставил. Попроще можно?
— Можно. — согласился голос — Триста семьдесят два метра налево, вдоль берега.
— И что там будет? — с любопытством спросил я, глянув налево. Берег изгибался, и я буду скрыт от людей в кемпинге.
— Там тебе передадут коммуникационное устройство для связи. Надобность в контакте с жидкостью исчезнет.
Поднявшись, и отряхнув закоченевшие ладони я секунду поразмышлял, не стоит ли предупредить Виталю. Затем подумал, как буду выглядеть в его глазах, если все это окажется все-таки шизофренией и тряхнув головой, зашагал вдоль берега. Отсчитав Триста восемьдесят метров, я остановился и огляделся. Берег здесь резко поднимался почти от самой воды и
