Урсула Ле Гуин - Толкователи (сборник)

Той ночью пришел туман. Неожиданно проснувшись посреди ночи, он увидел в окно лишь бесформенную серость, еле заметно подсвеченную рассеянным светом из какого-то окна в другом крыле дома. Суорд спал, как всегда раскинувшись и напоминая обломок, выброшенный ночью на берег. Некоторое время Хадри разглядывал его со щемящей нежностью. Потом встал, оделся и отыскал коридор к лестнице, ведущей на крышу.

Туман накрыл даже верхушки крыш. Над перилами было невозможно разглядеть хоть что-нибудь. Ему пришлось нащупывать дорогу, касаясь ладонью перил. Отсыревшая деревянная лестница холодила пятки. И все же, когда он поднимался на чердак, в нем зародилось ощущение счастья, которое лишь усилилось после первого вдоха туманного воздуха и стало еще сильнее, когда он свернул за угол, направляясь к западному краю крыши. Постояв там некоторое время, он почти шепотом спросил:

– Вы здесь?

После паузы – совсем как в первый раз – она ответила, едва скрывая в голосе смешок:

– Да, я здесь. А вы там?

Через секунду они смогли различить друг друга, но лишь как уплотнения в тумане.

– Я здесь, – отозвался Хадри, до абсурда счастливый. Он шагнул ближе, чтобы видеть ее темные волосы и пятнышки глаз на светлом овале лица. – Мне снова захотелось поговорить с вами.

– И мне хотелось с вами поговорить.

– Я не смог вас отыскать. Надеялся, что вы заговорите со мной.

– Только не в доме, – ответила она легким и холодным голосом.

– Вы из Первого седорету?

– Да. Утренняя жена из Первого седорету Меруо. Меня зовут Аннад. Хочу спросить… вы все еще несчастливы?

– Да… Нет… – Он попытался разглядеть ее лицо, но ему не хватило света. – Почему вы разговариваете со мной, а я могу разговаривать с вами… но ни с кем больше в этом доме? Почему только вы добры ко мне?

– А разве… Суорд злой? – спросила она, слегка запнувшись на имени.

– Он никогда не хотел быть злым. И никогда не был. Только он… он тянет меня за собой, он давит на меня, он… Он сильнее меня.

– Может, и нет. Возможно, он больше вашего привык добиваться своего.

– Или больше влюблен, – со стыдом пробормотал Хадри.

– Разве вы его не любите?

– Очень люблю!

Она рассмеялась.

– Я никогда не встречал таких, как он… он больше, чем… его чувства настолько глубоки, он… Мне такое недоступно. Но я люблю его… очень сильно…

– Что же тогда не так?

– Он хочет жениться, – начал было Хадри и смолк. Ведь он заговорил о ее доме, вероятно, о ее кровных родственниках, а она, жена из Первого седорету, была частью всей системы взаимоотношений в Меруо. Во что он влезает?

– А на ком он хочет жениться? Не волнуйтесь. Я не стану вмешиваться. Или проблема в том, что вы не хотите на нем жениться?

– Нет-нет. Просто… я никогда не собирался здесь оставаться и думал, что вернусь домой… Для меня брак с Суордом – это… больше, чем я заслуживаю… Но это будет потрясающе, замечательно! Однако… сам брак, седорету… получится неправильный. Он сказал, что Сасни выйдет за него, а Дуун – за меня, чтобы она с Дуун тоже могли составить пару.

– Тогда что, Суорд и Сасни, – опять едва заметная пауза на имени, – не любят друг друга?

– Нет, – ответил он немного неуверенно, вспомнив тот обмен вызывающими взглядами между ними – словно искра проскочила.

– А вы и Дуун?

– Я с ней даже почти не знаком.

– О нет, так нечестно, – сказала Аннад. – Любовь следует выбрать, но не таким же способом… Чей это план? Они его втроем придумали?

– Наверное. Суорд разговаривал об этом с Сасни. А та девушка, Дуун… она вообще молчала.

– Поговорите с ней, – негромко посоветовала она. – Поговорите с ней, Хадри. – Она смотрела на него; они стояли очень близко – настолько близко, что он ощущал рукой тепло ее руки, хотя они и не соприкасались.

– Уж лучше я поговорю с вами, – сказал он, поворачиваясь к ней. Она шагнула назад, и даже это легкое движение сделало ее словно нематериальной, настолько плотным и темным был туман. Аннад протянула к нему руку, но снова так и не прикоснулась к Хадри. Он знал, что она улыбается.

– Тогда оставайтесь и поговорите со мной, – сказала она, вновь облокачиваясь о перила. – Расскажите о… да о чем угодно. Чем вы с Суордом занимаетесь, когда выбираетесь из постели?

– Мы ходили в море, – ответил он и неожиданно для себя поведал о том, что для него означало впервые выйти в открытое море, каким ужасом и восторгом переполнило его это событие.

– Вы умеете плавать?

Хадри рассмеялся:

– Дома я плавал в озере, но это совсем другое.

– Пожалуй, да, – тоже рассмеялась она.

Они долго разговаривали, и он спросил, чем она занимается днем.

– Я еще ни разу не видел вас в доме, – сказал он.

– Верно. А чем я занимаюсь? Пожалуй, беспокоюсь о Меруо. О своих детях… Но сейчас я не хочу об этом думать. Как вы познакомились с Суордом?

Они еще говорили, когда туман начал едва заметно светлеть – восходила луна. Стало очень холодно. Хадри дрожал.

– Идите, – велела она. – Я-то к холоду привычна. А вы идите спать.

– Подморозило. Вот, смотрите, – сказал он, проводя пальцем по серебряным от инея перилам. – Вам тоже лучше пойти в дом.

– Скоро пойду. Спокойной ночи, Хадри. – Когда он повернулся, она сказала (или ему послышалось?): – Я подожду прилива.

– Спокойной ночи, Аннад. – Он произнес ее имя с робостью и нежностью. Ах, если бы и остальные были бы такими же, как она…

Он улегся рядом с неподвижным и восхитительно теплым Суордом и заснул.

На следующий день Суорду предстояло работать в бухгалтерии, где Хадри оказался бы совершенно бесполезен и лишь путался бы под ногами. Он воспользовался этим шансом и, расспросив нескольких угрюмых и надменных женщин, узнал, где сейчас Дуун – в цеху, где вялили рыбу. Он спустился к докам и отыскал ее. К его счастью – если это считать счастьем, – она обедала в одиночестве, греясь у воды под слабым солнцем.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказал он.

– Зачем? – буркнула она, даже не взглянув на него.

– Честно ли выходить за того, кто тебе даже не нравится, чтобы выйти за того, кого любишь?

– Нет! – яростно отрезала она, все еще глядя вниз. Потом попыталась сложить мешочек, в котором принесла еду, но у нее слишком дрожали руки.

– Тогда почему же ты хочешь это сделать?

– Почему ты хочешь это сделать?

– Я не хочу. Хочет Суорд. И Сасни.

Она кивнула.

– Но не ты?

Она отрицательно тряхнула головой. Глядя на ее смуглое лицо, Хадри понял, что она еще очень молода.

– Но ты любишь Сасни, – немного неуверенно произнес он.

– Да! Я люблю Сасни! Всегда любила и всегда буду любить! Но это не означает, что я – я! – обязана делать все, что она говорит, все, что она хочет… что я должна… – Она уже смотрела ему в глаза, ее лицо пылало, голос дрожал и прерывался. – Я не принадлежу Сасни!