Ранольцы утверждали, что никаких необратимых изменений в мозгу обрабатываемых излучателями бунтарей не происходит, и, надо признать, здесь эксперты Альгера были с ними в целом согласны. И тем не менее ощущение какой-то огромной, вопиющей неправильности не покидало Ивана. Слишком страшным оружием являлась психотехника, особенно – в недобросовестных руках.
Здесь, собственно, и начиналась их работа. Эмиссары Альгера видели все, что видели ранольцы, информация – так были организованы ее потоки – сперва поступала на компьютеры наблюдателей и лишь затем – в распоряжение миротворцев, все используемой Ранолой оборудование было протестировано и опломбировано контролерами, и сохранность пломб – как физических, так и виртуальных – проверялась раз в два дня. Любые запросы о проведении внеплановых ревизий удовлетворялись незамедлительно. Одним словом, Ранола всячески демонстрировала, что скрывать ей абсолютно нечего. И, похоже, еще немного, и некоторые из числа наблюдателей готовы будут в это поверить.
Но только не Иван.
– И все же какой-то подвох тут должен быть, – медленно проговорил он. – Не в правилах Ранолы играть честно.
– Когда честный путь – наиболее выгодный – почему нет? – не согласилась Маклеуд.
– Потому что Ранола, – в один голос ответили Соколов и Голицын.
Девушка лишь молча воздела руки к потолку.
– Курсант Соколов, что вы делаете на контрольном посту? Разве сейчас ваша смена? – этот противный голос, вещающий на языке Альгера, Иван узнал бы из тысячи тысяч. Голицын обернулся: так и есть: в дверях, криво ухмыляясь, стоял их новоявленный начальник, пятикурсник Свар. Серебряная нашивка на груди его белого комбинезона свидетельствовала, что сопрольцу присвоено – пусть пока и условно – младшее офицерское звание.
– Никак нет… од-сун, – выдержав короткую паузу, чего он никогда не позволил бы себе с настоящим офицером, процедил сквозь зубы Глеб.
– В таком случае нечего отвлекать операторов от работы! – рявкнул Свар. – Марш отсюда!
Соколов молча двинулся к выходу.
– Стоять! – внезапно заорал пятикурсник.
Пожав плечами – мол, сам не знаешь, чего хочешь – Глеб замер.
– Что… следует… отвечать… на приказ… старшего по званию?! – прорычал Свар.
Иван, хотя разразившаяся буря напрямую его и не касалась, невольно втянул голову в плечи. Соколов же, напротив, был на удивление спокоен.
– Приказ… од-сун? Вы имели в виду вашу сентенцию типа «марш отсюда»… од-сун? Честное говоря, затрудняюсь однозначно ответить, что следует отвечать на это… од-сун, – последняя пауза вышла у Глеба уже и вовсе оскорбительной. – Боюсь, полевой Устав военно-космических сил не дает в данном случае однозначного ответа… Од-сун…
– Я подам на вас рапорт… – только и сумел выдавить из себя Свар.
– Ваше право… од-сун. Я могу идти?
– Да… Идите!..
– Слушаюсь, од-сун!
Чеканя шаг, словно по брусчатке Красной площади, Соколов с гордо поднятой головой покинул контрольный пост. С полминуты простояв, восстанавливая дыхание, сопролец пулей вылетел следом.
– Клоун!
Иван предпочел счесть, что характеристика, данная Эммой, относится к Свару, однако спорить на этот счет на деньги он бы не стал.
– А ведь и правда еще подаст свой рапорт… – буркнул он.
– Не подаст, – покачала головой Маклеуд. – Он отнюдь не дурак. Формально Соколов прав… И все равно нельзя вести себя так.
– Как? – не понял Голицын.
– Нагло.
– Нагло? Это Глеб-то вел себя нагло?! – вспыхнул Иван. – А этот хмырь, значит, божий одуванчик?! Чего он вообще сам на пост-то приперся? Ему-то, небось, дежурить не надо.
Курсанты дежурили на посту парами – сутки через трое. Офицер от этой нагрузки был, естественно, освобожден.
– Он – командир, он здесь за все отвечает…
– Не понял, ты что, его защищаешь?
– И не думаю, – Эмма поспешно отвернулась к экрану, однако Голицыну показалось, что он успел заметить, как лицо девушки покраснело. – Просто есть же элементарные понятия о субординации…
– Ну ты, вообще, даешь! – пробормотал Иван. – И Ранола у тебя вся из себя честная, и Свар теперь кругом прав!
– Свар не прав, и я так об этом сразу и сказала! – не оборачиваясь, отчеканила Маклеуд. – Но он наш командир – стоит проявлять к нему хотя бы элементарное уважение!
– В гробу я видел таких командиров! – буркнул Голицын. – А что до уважения – пусть сначала его заслужит!
– Заслужит, не переживай! – убежденно проговорила девушка.
– Ну-ну…
Выйдя на крыльцо главного модуля базы, Иван бросил короткий взгляд на небо – ярко-голубое, без единого намека на облака. Голицын недовольно нахмурился. Горячее африканское солнце палило немилосердно, а подходящего по погоде головного убора дизайнеры формы военно-космических сил Альгера почему-то не предусмотрели. Нет, можно было, конечно, нахлобучить на голову громоздкий стандартный шлем, одинаково надежно защищающий как от жары, так и от холода, но в обычные дни курсанты предпочитали ему смоченный в воде самодельный платок-бандану – настолько удобный, что даже од-сун Свар смотрел на такие вопиющие нарушения формы сквозь пальцы. Но то в обычные дни. Сегодня Ивану предстоял визит в расположение Ранолы, а значит, партизанская экипировка отпадала.
– И это у них называется сезоном дождей! – бросил Голицын. – Представляю, что тут творится в засуху.
– В сухой сезон – примерно то же самое, – из-за распахнувшихся дверей на крыльцо вышел Хохлов – напарник Ивана в сегодняшней инспекции. – А настоящих засух здесь, говорят, вообще не бывает.
– А в чем же тогда смысл этого деления на сухой сезон и сезон дождей? – буркнул Иван таким тоном, словно только что раскрыл специально под него состряпанный обман.
– Ну, надо же им как-то отслеживать смену времен года… Весна-лето-осень-зима для местных – еще большая абстракция.
– Угу, особенно, наверное, зима, – кивнул Голицын. – Их бы к нам в Подмосковье…
– Тогда уж сразу в Сибирь – чего там мелочиться!
– Нет, это было бы уж слишком жестоко, еще в геноциде обвинят…
– Не очень хорошая шутка, – заметил, резко посерьезнев, Пашка. – Насчет геноцида…
– Согласен, – Иван тряхнул головой, словно отгоняя прочь сомнительные мыслишки. – Просто что-то настроение с утра паршивое…
– Свар? – понимающе спросил Хохлов.
– Ну а кто же еще?!
– Что он опять отколол?
– Да ему уже и откалывать ничего не надо. Достаточно на глаза попасться – и все: заряд бодрости на целый день…
Признаться, здесь Иван немного лукавил. Свара он и правда терпеть не мог, но сегодня случай был особый: собираясь на инспекцию и идя на склад за сканером, он встретил в коридоре од-суна в сопровождении Эммы. Сопролец что-то негромко говорил девушке, склонившись почти к самому ее уху, Маклеуд же самым беспардонным образом улыбалась. Голицын поспешил свернуть в боковой проход и, похоже, остался незамеченным, но мысли в его голове закопошились одна неприятнее другой.
– Ладно, хватит болтать! – вновь тряхнул головой Иван. – Пошли к ангару.
Главный модуль, как и большинство строений базы, располагался на вершине невысокого зеленого холма, ангар же, в недрах которого хранились пара «Эсмеральд», стоял у самого его подножия. Дорога, а вернее сказать – широкая тропинка, ведущая к нему, петляла среди, по представлениям Голицина, совсем не африканского вида кустарников и деревцев, самым экзотическим из которых были увешанные тяжелыми зелеными гроздьями бананы. Иван шел впереди, Пашка, приотстав на пару шагов, – за ним.
– Выяснил тут случайно одну интересную вещь, – проговорил Хохлов, догоняя товарища. – Только вот все не с кем было поделиться… Помнишь, Швур приводил на занятие некого господина Рафа?
– Добровольца для психотехнических опытов? – воспоминание о том уроке заставило Голицына поежиться.
– Ну да. Так называемую «куклу». «Раф» ведь на языке Альгера означает «кукла»!
– Да, я знаю, – кивнул Иван.
– Никогда не задумывался, каким надо быть идиотом, чтобы добровольно стать такой вот «куклой»? – спросил Хохлов.
– Законченным идиотом, – буркнул Голицын.
– Ну да. Или при отсутствии «доброй воли» тебе должно грозить что-то еще более страшное.
– Что может быть страшнее, чем риск потерять самого себя? – Иван даже обернулся к Пашке. – Психотехника – дело такое… Да еще в руках недоучек вроде нас…
– Совершенно с тобой согласен! Только вот некоторые, похоже, считают по-другому. Короче, я узнал: в «куклы» набирают из осужденных преступников. Из расчета замены семи лет каторги на год «куклой». Вполне официальная программа, нисколько даже не секретная… Правда, и не афишируемая особо. Но информация о ней доступна – было бы желание искать.
– А у тебя – было.
– Ну. Интересно же знать…
– Меньше таких знаний – крепче сон, – проворчал Иван. Перед глазами у него стоял образ «господина Рафа». «Кукла» загадочно улыбалась, и от этой улыбки по спине Голицына забегали мурашки. – Ладно, пришли, – обогнув напоминающее акацию разросшееся дерево, сплошь усыпанное великолепными желтыми цветами (кажется, кто-то недавно говорил, что они крайне ядовиты), Иван протянул руку к панели у входа в ангар. – Кто пойдет первым пилотом?
