Энн Мэтер подняла руку:
— Девочки, у меня новости по поводу «Эмпиреи».
В комнате мгновенно наступила тишина, и все девочки выжидающе посмотрели на женщину. Уэверли подумала, что все, наверное, задержали дыхание, потому что единственные звуки в этой комнате издавал мужчина со шрамом, который водил кончиками пальцев по ткани своих штанов.
— Мы обнаружили обломки, милые, — сказала Энн Мэтер. — И, боюсь, они выглядят очень нехорошо.
Несколько девочек тут же разразились слезами.
— Что вы подразумеваете под обломками? — спросила Сара с совершенно бесстрастным лицом.
— Я думаю, будет лучше, если мы просто покажем вам. Пожалуйста, идите за мной, — сказала Энн Мэтер. Она держала руки поднятыми, пока к ней не подошли несколько младших девочек, и повела их из комнаты.
Уэверли подхватила на руки плачущую Серафину Мбеве. Другие девочки спешили догнать Мэтер, цепляясь за ее платье и засыпая ее отчаянными вопросами. Процессия двигалась, словно во сне. Девочки шли за Мэтер и ее компаньоном по коридору, который выглядел точно так же, как коридоры на «Эмпирее». Это был первый раз, когда Уэверли выпустили из переоборудованной столовой, и ей было больно идти по коридорам, которые выглядели совсем как дома. Они повернули к левому борту корабля. Перед ними раскрылись двойные двери, и они снова оказались в отсеке для шаттлов.
Уэверли задохнулась. Это место было совершенно таким же, как отсек для шаттлов на «Эмпирее», вплоть до платформ, на которых стояли шаттлы, и расставленных у стен «одиночек». Когда они шли к дверям воздушного шлюза, ее захлестнули воспоминания о перестрелке. Она посмотрела на ближайший к дверям воздушного шлюза шаттл — он был на том же месте, на котором стояла она, когда в последний раз взглянула на Кирана, когда они с Сетом умоляли ее не подниматься на борт. Если бы только она тогда послушалась их!
Внезапно ее охватила такая тоска по Кирану, что она с трудом могла вздохнуть.
Энн Мэтер жестом подозвала девочек, приглашая их встать вокруг чего-то, что на первый взгляд выглядело как камень, но, как Уэверли поняла в следующую секунду, на самом деле было глыбой расплавленного металла.
— Прежде чем я расскажу вам, девочки, что это такое, я хочу сообщить вам, что мы до сих пор ищем ваших родителей.
Девочки выстроились в круг, обступив лежащую на полу глыбу. Мужчина поставил в центр круга скамеечку, и Энн Мэтер с сожалением на лице уселась на нее, сложив руки на коленях.
— Это первый образец останков, который нам удалось обнаружить. Мы провели некоторые тесты, и нам стало совершенно ясно, что это часть корпуса «Эмпиреи». Мне очень жаль, но это доказательство того, что «Эмпирея» погибла.
Кто-то зарыдал. Уэверли показалось, что это Фелисити, но ей не хотелось смотреть. Она чувствовала такое отвращение, что все ее силы уходили только на то, чтобы стоять на ногах и дышать. Кусок металла перед ней смущал ее, заставляя думать, что, возможно, ее дом и правда был разрушен.
Энн Мэтер хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание.
— Мы не оставляем надежду, что кто-то мог спастись на шаттлах, и до сих пор продолжаем поиски, но, боюсь, мы все должны быть готовы к худшему. Некоторые характеристики этих останков позволяют предположить термоядерный взрыв. У них вряд ли оставалось достаточно времени, чтобы эвакуировать людей с корабля.
Помещение огласилось плачем и криками. Мама Уэверли, Киран, Сет, все, кого она когда-либо знала, превратились в пепел. Было ли им больно? Она больше не могла это выдержать. Все прошедшие дни страха и печали навалились на нее, и она закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Девочки, вы должны продолжать верить, — сказала Энн Мэтер. — Проводить поиски в этой туманности нелегко. Наш радар имеет ограниченный охват, но мы до сих пор ищем шаттлы. Они все еще могут быть где-то здесь. На самом деле, я верю в то, что они где-то здесь.
Девочки немного успокоились. Они смотрели на Мэтер с надеждой в глазах. Даже Уэверли почувствовала, что цепляется за эту надежду, желая Мэтер и ее команде успеха.
Боковым зрением Уэверли поймала мрачный взгляд Саманты. «Ты же не веришь в это», — казалось, говорила она. Уэверли кивнула, вытерла слезы и приказала себе не оставлять надежду. Но не ту отравляющую надежду, которую предлагала им Энн Мэтер. Нет, ее собственную надежду.
Она почувствовала, как кто-то тянет ее за воротник. Серафина так сильно закусила губу, что на ней тонкой полоской алела кровь. Уэверли прошептала одними губами:
— Все будет хорошо.
Серафина посмотрела на нее с сомнением, но все-таки оставила свою окровавленную губу в покое.
Энн Мэтер подняла руку, привлекая внимание.
— А пока мы ищем выживших, я хочу спросить вас, как вы устроились в столовой? Хорошо ли вам спится на ваших койках?
Некоторые из девочек отрицательно покачали головами. Аманда Тоббинс подняла руку и сказала:
— Мои одеяла кусаются.
— Вы бы не хотели иметь свои собственные кровати? Свои собственные комнаты? С более удобными одеялами?
Уэверли подняла руку и громко заговорила:
— Мне нравится быть с моими подругами. Я не хочу жить отдельно от них.
Как она и ожидала, среди девочек поднялся шум, и Уэверли увидела, как несколько подружек обнимают друг друга в ужасе от мысли, что их разделят. Энн Мэтер невозмутимым оценивающим взглядом посмотрела на Уэверли.
— Хорошо, — милостиво согласилась женщина. — Пусть пока будет так. Вы можете оставаться в общей спальне, пока мы не организуем что-то более постоянное. А тем временем, не хотите ли вы посмотреть на другие части корабля? Я думаю, давно пора устроить экскурсию.
Уэверли смотрела, как Мэтер с трудом поднимается на ноги с помощью мужчины со шрамом. Мужчина и сам двигался вяло, как и сиделка, как и Мэтер, как и сестра прошлой ночью. Все взрослые на борту казались слабыми и изможденными.
В глубине сознания Уэверли начала зарождаться идея. Должна была быть какая-то причина их болезни, что-то, чем она могла бы воспользоваться. Она знала это. Ей нужно было только подумать.
— Дорогая… — Уэверли почувствовала чью-то руку возле своего локтя и, обернувшись, увидела Энн Мэтер, улыбавшуюся ей. — Можем ли мы перекинуться парой слов?
— О чем? — спросила Уэверли. По ее коже там, где женщина тронула ее, пробежали мурашки, но Уэверли разрешила ей продеть руку под свой локоть и пошла с ней по коридору.
— Мне нужен твой совет.
Уэверли ничего не отвечала, пока Мэтер не заговорила снова:
