Маловероятно, чтобы Хэма удалось вернуть на Землю, но хорошо бы изменить место его назначения.
Потом Джайлс лег на свою койку и прикрыл глаза. Надо все же найти способ убедить Капитана изменить курс. Если и Межгалактическая полиция считает, что Пол Ока находится в одном из Колонизованных миров, ясно, что ее люди охотятся за Полом. Время становилось существенным фактором.
Почему же офицер инопланетянин с таким упрямством настаивает на первоначальном курсе корабля? На этот вопрос не было ответа. Почему Капитан так категорически отказывалась поступить по велению разума и направить корабль в сторону ближайшей планеты? Если бы ему удалось выяснить, что движет ею…
Прошло двое условных корабельных суток, а Джайлс еще не нашел ответа на вопрос и по-прежнему не представлял себе, как направить корабль в сторону 20 В-40. Но долго ломать над этим голову ему было не суждено. Однажды, усевшись на койке с магнитофоном Эстивена, чтобы наговорить на него события прошедшего дня, он услышал в среднем отсеке корабля шум, крики, визг.
Джайлс сунул магнитофон в карман и выскочил в проход почти так же быстро, как в день, когда кричала Ди и когда умирал Инженер. В проходе Грос прижал Эстивена к стене и избивал его до потери сознания. Грос был на добрый десяток лет старше Эстивена. Маленький, легкий, он понятия не имел о том, как надо драться, но сжал кулаки и махал ими что есть силы. Эстивен, зажатый между двумя койками спиной к металлической стенке, был не в состоянии уклониться от его бешеного натиска.
– Прекратите! – крикнул Джайлс, вырывая из рук Гроса привалившегося к стене Эстивена. – Успокойся, Грос… Нет-нет, меня колотить не стоит. Садись и успокойся. И ты тоже, Эстивен. Сядь вон на ту койку и расскажи мне, что тут происходит.
– Он… Он… – Эстивен почти плакал. На его щеках вновь пылал тот неестественный румянец, который Джайлс замечал и раньше. – Ему же есть чем заняться. У него есть компьютер. И книга тоже есть. Я хотел только взять несколько страниц из этой книги, чтобы записать музыку, которую я сочиняю…
– Только! – заорал Грос. Голос его казался высоким от гнева. – Из книги моего предка вырвана целая кипа страниц, из книги об исчислении предикатов! Я прорабатывал в ней формулы – чтобы занять время. Это моя книга – и ей цены нет! Ей больше двухсот двадцати пяти лет! Вы думаете, я позволю вырывать страницы из семейной антикварной книги, чтобы он царапал на них свои доморощенные ноты?! И что это еще за музыкальные сочинения? Никто теперь не пишет настоящей музыки без компьютера…
– Грос! – сказал Джайлс. Грос умолк.
– Он полагает… – начал Эстивен.
– И ты тоже помолчи, – сказал Джайлс. – Успокойся. Ну-ка, Грос, покажи мне эту книгу.
Не сводя взгляда с Эстивена, Грос полез в карман комбинезона и вытащил томик в коричневом переплете, такой маленький, что его можно было бы зажать в кулаке. Открыв его, Джайлс обнаружил, что на страничках довольно много пустого пространства – между графиками и вокруг них.
– Да, это книга по математике, – сказал он. – Ты говоришь, исчисление предикатов?
– Именно так, ваша честь, сэр, – ответил Грос спокойнее. – Ее купил мой дед еще до Зеленой Революции. Она осталась от него, от тех времен, когда компьютеры занимали в зданиях целый этаж.
– Книга двухсотдвадцатипятилетней давности, – Джайлс кивнул. – Тогда я понимаю, почему ты так хотел сберечь ее, Грос.
Он нахмурился, зажал уголок страницы между средним и большим пальцами и потер.
– Для такой старой книги она в отличном состоянии, – сказал он. – Как…
– В нее был введен пластик. Все исходные материалы были заменены одномолекулярным веществом, – с гордостью объяснил Грос. – Мой отец об этом позаботился. Это стоило ему месячного жалованья, однако с тех пор, за пятьдесят четыре года, она ничуть не износилась.
– Пластик? – повторил Эстивен странным голосом. Он не отводил глаз от книги в руке Гроса.
– Да, Эстивен, – сказал Джайлс. – Грос нам только что это сказал. А в чем дело?
– Да… ничего… – пробормотал Эстивен, уставясь на книгу. – То есть… Я думаю, раз это пластик, то мое перо не годится. Я бы все равно не смог писать на этих страницах…
– Какой стыд! Ты даже не сказал, зачем тебе она, прежде чем воровать у меня книгу! – выкрикнул Грос ему в лицо.
– Я сначала попросил ее у тебя…
– А я тебе отказал! – завопил Грос. – Я что, должен объяснять, почему не хочу драть в клочья книгу, доставшуюся мне по наследству?
– А объяснить было бы вполне уместно, – сухо сказал Джайлс, возвращая ему книгу. – Возьми. И держи ее в таком месте, где до нее никто не доберется.
Он вернулся в носовой отсек корабля. Позади него включили магнитофон, послышались три знакомых аккорда Боссера, сопровождавшие завораживающий хрипловатый голос Сингха.
Он сел на койку и обнаружил, что за ним по пятам следовала Мара.
– Слушаю, – сказал он, подняв к ней голову.
– Я хотела бы вам кое-что показать… – Лицо ее было серьезным, почти угрюмым.
– Что именно? – спросил он.
– Прошу вас пойти со мной…
В среднем отсеке снова раздались громкие голоса. Ансамбль Боссера – Сингха сменился инструментальным соло, наигрывавшим жалобную мелодию на высоких нотах, Джайлс вскочил с койки и отправился в средний отсек, где увидел Гроса, который пытался вырвать магнитофон из рук Эстивена.
– …и выключи эту пакость! – ревел Грос. – Давай обратно Боссера и Сингха! Вот они – это дело!
– Минутку… одну только минутку… – умолял Эстивен. – Только послушай этот спинет…
– Какой там еще спинет! – завопил Грос. – Пакостная дрянь, ненавижу!
– Сэр! – воззвал Эстивен к Джайлсу. – Вы же разбираетесь в музыке, ваша честь, сэр. Даже, может быть, специально учились. Вы ведь чувствуете разницу, правда? – Дрожащими пальцами Эстивен все еще прикрывал магнитофон, надеясь выиграть время.
– Да, верно, это спинет, – подтвердил Джайлс. – Но боюсь, я не так уж интересовался музыкой, Эстивен, Боссер и Сингх меня вполне устраивают.
Он хотел было уйти, но Эстивен поднял руку, словно пытаясь удержать его. Движимый смутной жалостью к этому человеку, Джайлс остановился.
– Ведь правда на моей стороне, сэр? – спросил Эстивен. – Вы-то знаете. Вы бы удивились, если бы я сказал, кто здесь солист? Я. Моя работа как раз в том, чтобы аранжировать и исполнять такие пьесы. Я понимаю, что инструментальную часть можно запрограммировать и она выйдет из синтезатора в безупречном виде. Но в наши дни осталось мало таких, как я, – кто в самом деле знает и любит свои инструменты… Я замечал, что в запись вкладываешь гораздо больше, если проиграл одну или две партии… то есть если использовать живого музыканта…
